– Мне жарко! – плаксиво пожаловалась она. – И потом, без ночной рубашки я чувствую себя как-то странно...
– Ничего, привыкнете. В конце концов, это всего на одну ночь!
– Не привыкну, – жалобно захныкала она. – Вы бы тоже чувствовали себя очень странно, если бы улеглись в постель без ночной рубашки!
– Я никогда не сплю в рубашке.
– Ну а в чем же вы спите? – удивилась она.
– Без ничего.
Глаза у Арабеллы стали круглыми, как плошки.
– Что?– слабым голосом пробормотала она. – Вы хотите сказать, что спите... голым?!
– Да, дорогая, – учтиво ответил Джастин. – Я сплю голым.
– О-о-о... Какой вы порочный, Джастин!
Ее наивность показалась ему даже забавной. Он хотел рассмеяться, но почему-то не смог.
Вместо смеха у него вырвался судорожный вздох. Ему еще никогда не доводилось укладывать женщину в постель – во всяком случае, в столь целомудренном смысле слова. Ад и все дьяволы, да он навеки стал бы посмешищем, узнай кто об этом!
Джастину понадобилась его недюжинная сила воли, чтобы сдержаться, потому что вся кровь в его венах, казалось, разом обратилась в жидкое пламя. Еще никогда в жизни ни одна женщина не вызывала в нем подобных чувств. Еще никогда в жизни ни одну из них он не желал так, как желал эту – единственную, которую он не в силах заполучить! Что это? Злая насмешка судьбы, или все дело в том, что она единственная, которая смогла устоять, гадал он.
– Джастин.
– Что, любовь моя?
– Вы обещали, что никому не расскажете про Макелроя. Не расскажете, правда?
– Конечно, нет.
– Поклянитесь!
Джастин тяжело вздохнул. Язык у нее заплетался, но даже в таком состоянии Арабелла была очаровательна.
– Клянусь.
– И Уолтер. Поклянитесь, что никому не расскажете, что он тоже делал мне предложение.
– Клянусь, – торжественно произнес он, – ни слова об Уолтере.
Тоненькие брови Арабеллы сдвинулись.
– А могу ли я вам доверять? – вдруг подозрительно прошептала она. – Наверное, нет. Сами небось понимаете. Распутнику верить нельзя.
– Вы совершенно правы, Арабелла. Ни в коем случае. И тем не менее даю вам слово, что ваши тайны умрут вместе со мной, – торжественно поклялся Джастин.
Похоже, это ее удовлетворило. Арабелла упала головой на подушку. Джастин, взяв ее за руку, ласково гладил тонкие пальцы. Скоро глаза ее стали закрываться... и вдруг широко раскрылись, как от толчка.
– Вы тогда спросили меня: почему? – вдруг выпалила она.
– Что – почему? – не понял Джастин.
– В ту ночь на маскараде. Вы спросили, почему я так невзлюбила вас.
Джастин оцепенел. Все внутри его похолодело.
– Почему вы невзлюбили меня? – Ему даже сейчас было больно говорить об этом.
– Это все из-за Эммелины Уинслоу.
– Эммелина Уинслоу? – вытаращил глаза Джастин. Что за дьявольщина. Знать бы еще, кто такая эта самая Эммелина Уинслоу.
Голова Арабеллы заметалась по подушке.
– В тот день, много лет назад, когда мы были в поместье у вдовствующей герцогини Каррингтон... ну, когда я спряталась под столом и воткнула булавку вам в ногу... помните? Я... я видела вас вдвоем в доме и... и подслушала ваш разговор. Вы тогда еще сказали ей, что есть много женщин таких же красивых, как она. И что она, мол, лишь одна жемчужина из многих, что рассыпаны у вас под ногами, и вы намерены собрать их все до одной. Вы заставили ее плакать, Джастин! Вы говорили так холодно, так равнодушно! А потом вы ушли и оставили ее... рыдать.
Джастин почувствовал острый укол стыда. На одно короткое мгновение он вдруг мысленно перенесся в прошлое. Горло у него сдавило. Он вспомнил... и многое сразу стало ему понятно.
– Но теперь я чувствую, что уже больше не ненавижу вас, – с детской непосредственностью призналась Арабелла. Джастин посмотрел на нее – и, на душе у него просветлело. – Вы ведь не возражаете? – робко спросила она.
– Нет, – хрипло пробормотал он. Бог свидетель, это все, что он мог сказать.
– Вот и хорошо, – сонно пробормотала она. – Вы посидите со мной, пока я не усну?
Джастин молча кивнул. Пальцы их переплелись, потом отяжелевшие веки опустились ей на глаза, она вздохнула и прижала его руку к груди. Джастин долго сидел возле нее – уже луна высоко стояла в небе, а он все не уходил. Самые разные чувства не давали ему покоя.
Что-то изменилось в их отношениях. Все изменилось, поправился он. Что именно – он не знал. И не хотел знать... Проклятие, он не хотел сейчас думать об этом!
И не мог не думать...
И это пугало его больше всего. Пугало так, как ничто и никогда в жизни.
Глава 11
Когда Арабелла на следующее утро открыла глаза, было уже довольно поздно. Сквозь неплотно задвинутые шторы пробивалось солнце. Застонав, она перекатилась на бок и зажмурилась, чтобы свет не резал глаза. Но веки продолжало жечь, как огнем. Во рту стоял какой-то отвратительный привкус, словно она накануне наелась ваты. Во рту было сухо, как в пустыне Сахаре. Зато в голове гудело так, будто внутри поселился какой-то кузнец да еще устроил там кузницу. Больше всего ей хотелось бы сунуть гудящую голову под подушку и снова уснуть. Но что-то не позволило ей это сделать.
Память услужливо перенесла ее во вчерашний день. Макелрой... его наглые приставания... потом неожиданное и такое своевременное появление Джастина. Дальше следовал провал. Арабелла помнила, как стояла у окна, держа в руке изящный хрустальный бокал...
Она наконец сообразила, почему чувствует себя так мерзко! Никогда больше в рот не возьму ничего крепкого, поклялась Арабелла. Ни за что на свете! А лучше всего вообще никакого спиртного!
Пока она предавалась раскаянию, в дверь постучали.
– Войдите, – проскрипела она.
Это оказалась тетя Грейс, свежая и сияющая, как утренняя заря.
– Доброе утро, Арабелла! – жизнерадостно воскликнула она. – Я принесла тебе шоколад и немного печенья. – Поставив поднос на кровать перед Арабеллой, тетка присела рядом. – Как ты себя чувствуешь?
Арабелла с кряхтением кое-как села и с кривой улыбкой покосилась на тетушку.
– Чудесно, – хрипло пробормотала она.
– Да? А вот вид у тебя неважный. То есть просто ужасный вид. – Грейс с сочувственной улыбкой подала ей чашку из тончайшего китайского фарфора. – Мне очень жаль, что тебе нездоровится, дорогая. Может, тебе станет легче, когда ты поешь...
Святители небесные, если бы она только знала... Арабелла даже зажмурилась от стыда.
– К несчастью, ты не единственная, кто заболел. Патрику Макелрою внезапно стало так плохо, что он даже счел нужным уехать. Наверное, то же самое, что с тобой.
Макелрой! При одном только упоминании его имени тошнота подкатила к горлу. Но вслух Арабелла вежливо сказала:
– Мне очень жаль, что я пропустила все веселье. Тетя Грейс успокаивающе похлопала ее по руке:
– Ничего! Самое главное для тебя – поскорее оправиться, дитя мое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94