Утёрла глаза и вытребовала себе копье, да первое протянутое ещё не взяла, удовлетворилась лишь самым тяжёлым и прочным. И встала среди мужиков, и с нею ещё несколько девок и отчаянных молодых баб. Соболь было к ним подошёл, но они все дружно так ощерили зубы, что он только рукою махнул и не стал без пользы тратить время.
И пошли: одни в одну сторону, другие в другую. К деревне Белок потянулись уносившие Летобора и останки Колояра со Срезнем. Бусый держал шест носилок, устроенных для раненого отца, и, скрутив унижение, не позволял ему сбить себя с шага, заставить тряхнуть, обеспокоить прикрывшего глаза Летобора. Ульгеш брёл рядом и тоже ни на кого не смотрел. Взъерошенный Летун держался сзади, он рад был выместить неправду, свою и хозяина, но на ком бы?…
А Соболь повёл погоню по горячему следу.
Вызов
Оказавшись в деревне и передав в чьи-то руки шест носилок, Бусый тут же сбежал обратно в лес. Юркнул тенью за ворота и сразу наддал ходу. Даже Летуна звать не стал. Смышлёный пёс, впрочем, вскоре догнал его.
«А что такого? – лихорадочно твердил он себе, как будто уже слышал суровые упрёки старших и пытался оправдаться передними. – Что такого-то? Велели сопроводить батюшку домой, я и сопроводил, не ослушался. А чтобы после того нельзя было опять в лес бежать охотников догонять, мне такого воспрещения никто не давал…»
Смешные младенческие доводы никого, конечно, не убедят. Бусый знал, что будет наказан. Кабы ещё и от Посвящения не отрешили: какое, скажут, тебе Посвящение, посчитали было за взрослого, а ты как есть возгривец. Ну и бегай с такими же, пока бусорь не порастратишь…
Скажут и сделают, и никто не вступится за него, но, странно, сейчас это его совершенно не волновало.
Он больше озаботился, обнаружив, что с Летуном, пропустив в ошейник верёвку и держась за неё, поспевал на лыжах Ульгеш.
– Ты-то куда?! – рявкнул было на него Бусый.
Жёлтые глазища яростно полыхнули на предвечернем солнце:
– А ты куда?!
«Ещё и гостя, которого доброму Белке след всячески ограждать, с собою сманил…» – как наяву, раздался над Бусым презрительный голос Соболя.
«Да не сманивал я!… – мысленно закричал в ответ Бусый. – Он…»
И, как наяву же, осёкся, потому что Соболь опять будет прав. А то побежал бы куда по чужому для него лесу Ульгеш, если бы сверстник-венн так решительно не задал стрекача из деревни.
С отчаяния Бусый едва не кинулся в драку, поскольку не видел иного способа вразумить и вернуть Ульгеша домой… Удержался. Кто ещё кого в этой драке побьёт, неизвестно, а что время они по-глупому упустят, пока другие след гонят – уж точно.
И Бусый только махнул рукой, отвернулся, дальше побежал. Поспевай, как сумеешь.
Правду молвить, и Ульгеш, и его старый наставник на лыжах ходили очень неплохо. Особенно если учесть, что они снег-то впервые увидели хорошо если год назад. Сказывали, отродясь не бывало у них дома снега и льда. А пришлось – и ничего, и освоили новое умение, и упорный Ульгеш отставал от Бусого только на подъёмах.
«А я смог бы так-то скоро выучиться, к примеру, днями скакать на коне? Или веслом грести, как сегваны на корабле?…»
Когда проскакивали залитую кровью поляну, праздные мысли разлетелись стайкой испуганных воробьев, и на смену им заново накатил страх. «Не вставай, собака, на волчий след: оглянется, съест!» Невольно Бусый переглянулся с Ульгешем… Чернокожий парнишка явно думал о том же.
Они стояли одни.
И кругом на вёрсты не было никого из своих.
И Летун им скверный защитник, если вдруг что. Уж если Срезень не смог…
Человеческого голоса не слыхать было в лесу, ни вблизи, ни вдали. Только глухо шумели сосны, раскачиваясь на влажном ветру. И солнце скрылось в плотном войлоке облаков, пришедших из-за Светыни.
Бывает, что хитрый зверь делает широкую петлю и возвращается на свой след, чтобы напасть на преследователя со спины…
Не сговариваясь, двое мальчишек во все лопатки полетели дальше по следу.
Рывок на вершину холма сжёг последние силы. Ульгеш поравнялся с Бусым и кулём свалился в снег, он всё-таки не выдерживал бега, его начало рвать. Бусый мельком посмотрел на товарища и вновь оглядел болотное редколесье внизу. Ему самому было худо. Лёгкие жгло огнём, сил не оставалось даже на то, чтобы бояться.
Охотников нигде не было видно.
Бусый дождался, чтобы утёршийся Ульгеш приподнялся сперва на колени, потом и во весь рост, и молча поехал с холма. Когда склон кончился – пошёл вперёд, бежать он тоже больше не мог.
Неужели только нынешним утром он, счастливый, лез на Вороную Гриву, и на Ветродуе стоял, и мечтал о полёте, и радовался подаркам Крылатой родни?… Целая жизнь успела пройти…
Бусый не сразу поверил собственным ушам, когда впереди раздались людские голоса. Он даже остановился, и Ульгеш наехал ему сзади на лыжи, кажется, юный мономатанец уже плохо разбирал, куда идёт и зачем, но – плёлся, переставлял ноги, потому что иначе было нельзя.
А Бусого словно хлестнули, откуда что взялось! Он живо поднялся на очередной пригорок…
…И первым долгом увидел мелькнувшую в высоте тень. Тень птицы. Серую под серыми облаками. Ту самую, с мёртвым проницательным взглядом, от которого горячая кровь превращалась в стылую жижу.
Мальчишка торопливо зажмурился, чтобы ненароком не встретиться с птицей глазами. Если не удастся этого избежать, птица, витающая над людоедом, непременно его тоже увидит. И укажет чудовищу дорогу к нему, Бусому.
«Что?…»
С чего это он вдруг решил, будто птица парила именно над людоедом? Он видел-то её раньше всего один раз, на кулачном бою, и тогда никакого лиха лесного не было даже в помине, а птица приглядывала не за зверем – за человеком. За Резоустом.
Бусый ощутил, что близок к догадке… Догадке до такой степени страшной, что бестолковые мысли о Резоусте, людоеде и птице над ними завертелись водоворотом и от греха подальше понеслись прочь из сознания. Бусый рванулся вперёд, на звук человеческих голосов.
Со следующей гривы ему наконец удалось увидеть охотников.
И вмиг стало ясно, что оправдались его худшие страхи, а жуткая догадка оказалась верна.
Крепкие, скорые на ногу и нешуточно обозлённые мужики, которых вёл Соболь, просто не могли далеко отпустить людоеда. И зверь, чуя за плечами погоню, сотворил самую немудрёную хитрость. Вернулся на собственный след и пробежал по нему какое-то расстояние, ступая шаг в шаг…
А после могучим прыжком бросил себя далеко прочь.
Теперь охотники заняты были тем, что искали, в каком месте зверь с этой самой петли сошёл. Они упорно, обследуя каждую валежину, каждый куст, искали продолжение следа чудовища. Подзывали собак, но и от тех толку было немного. Собаки выглядели растерянными, сбитыми с толку. А Бусый, холодея, уже понимал, что никакого продолжения следа они не найдут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
И пошли: одни в одну сторону, другие в другую. К деревне Белок потянулись уносившие Летобора и останки Колояра со Срезнем. Бусый держал шест носилок, устроенных для раненого отца, и, скрутив унижение, не позволял ему сбить себя с шага, заставить тряхнуть, обеспокоить прикрывшего глаза Летобора. Ульгеш брёл рядом и тоже ни на кого не смотрел. Взъерошенный Летун держался сзади, он рад был выместить неправду, свою и хозяина, но на ком бы?…
А Соболь повёл погоню по горячему следу.
Вызов
Оказавшись в деревне и передав в чьи-то руки шест носилок, Бусый тут же сбежал обратно в лес. Юркнул тенью за ворота и сразу наддал ходу. Даже Летуна звать не стал. Смышлёный пёс, впрочем, вскоре догнал его.
«А что такого? – лихорадочно твердил он себе, как будто уже слышал суровые упрёки старших и пытался оправдаться передними. – Что такого-то? Велели сопроводить батюшку домой, я и сопроводил, не ослушался. А чтобы после того нельзя было опять в лес бежать охотников догонять, мне такого воспрещения никто не давал…»
Смешные младенческие доводы никого, конечно, не убедят. Бусый знал, что будет наказан. Кабы ещё и от Посвящения не отрешили: какое, скажут, тебе Посвящение, посчитали было за взрослого, а ты как есть возгривец. Ну и бегай с такими же, пока бусорь не порастратишь…
Скажут и сделают, и никто не вступится за него, но, странно, сейчас это его совершенно не волновало.
Он больше озаботился, обнаружив, что с Летуном, пропустив в ошейник верёвку и держась за неё, поспевал на лыжах Ульгеш.
– Ты-то куда?! – рявкнул было на него Бусый.
Жёлтые глазища яростно полыхнули на предвечернем солнце:
– А ты куда?!
«Ещё и гостя, которого доброму Белке след всячески ограждать, с собою сманил…» – как наяву, раздался над Бусым презрительный голос Соболя.
«Да не сманивал я!… – мысленно закричал в ответ Бусый. – Он…»
И, как наяву же, осёкся, потому что Соболь опять будет прав. А то побежал бы куда по чужому для него лесу Ульгеш, если бы сверстник-венн так решительно не задал стрекача из деревни.
С отчаяния Бусый едва не кинулся в драку, поскольку не видел иного способа вразумить и вернуть Ульгеша домой… Удержался. Кто ещё кого в этой драке побьёт, неизвестно, а что время они по-глупому упустят, пока другие след гонят – уж точно.
И Бусый только махнул рукой, отвернулся, дальше побежал. Поспевай, как сумеешь.
Правду молвить, и Ульгеш, и его старый наставник на лыжах ходили очень неплохо. Особенно если учесть, что они снег-то впервые увидели хорошо если год назад. Сказывали, отродясь не бывало у них дома снега и льда. А пришлось – и ничего, и освоили новое умение, и упорный Ульгеш отставал от Бусого только на подъёмах.
«А я смог бы так-то скоро выучиться, к примеру, днями скакать на коне? Или веслом грести, как сегваны на корабле?…»
Когда проскакивали залитую кровью поляну, праздные мысли разлетелись стайкой испуганных воробьев, и на смену им заново накатил страх. «Не вставай, собака, на волчий след: оглянется, съест!» Невольно Бусый переглянулся с Ульгешем… Чернокожий парнишка явно думал о том же.
Они стояли одни.
И кругом на вёрсты не было никого из своих.
И Летун им скверный защитник, если вдруг что. Уж если Срезень не смог…
Человеческого голоса не слыхать было в лесу, ни вблизи, ни вдали. Только глухо шумели сосны, раскачиваясь на влажном ветру. И солнце скрылось в плотном войлоке облаков, пришедших из-за Светыни.
Бывает, что хитрый зверь делает широкую петлю и возвращается на свой след, чтобы напасть на преследователя со спины…
Не сговариваясь, двое мальчишек во все лопатки полетели дальше по следу.
Рывок на вершину холма сжёг последние силы. Ульгеш поравнялся с Бусым и кулём свалился в снег, он всё-таки не выдерживал бега, его начало рвать. Бусый мельком посмотрел на товарища и вновь оглядел болотное редколесье внизу. Ему самому было худо. Лёгкие жгло огнём, сил не оставалось даже на то, чтобы бояться.
Охотников нигде не было видно.
Бусый дождался, чтобы утёршийся Ульгеш приподнялся сперва на колени, потом и во весь рост, и молча поехал с холма. Когда склон кончился – пошёл вперёд, бежать он тоже больше не мог.
Неужели только нынешним утром он, счастливый, лез на Вороную Гриву, и на Ветродуе стоял, и мечтал о полёте, и радовался подаркам Крылатой родни?… Целая жизнь успела пройти…
Бусый не сразу поверил собственным ушам, когда впереди раздались людские голоса. Он даже остановился, и Ульгеш наехал ему сзади на лыжи, кажется, юный мономатанец уже плохо разбирал, куда идёт и зачем, но – плёлся, переставлял ноги, потому что иначе было нельзя.
А Бусого словно хлестнули, откуда что взялось! Он живо поднялся на очередной пригорок…
…И первым долгом увидел мелькнувшую в высоте тень. Тень птицы. Серую под серыми облаками. Ту самую, с мёртвым проницательным взглядом, от которого горячая кровь превращалась в стылую жижу.
Мальчишка торопливо зажмурился, чтобы ненароком не встретиться с птицей глазами. Если не удастся этого избежать, птица, витающая над людоедом, непременно его тоже увидит. И укажет чудовищу дорогу к нему, Бусому.
«Что?…»
С чего это он вдруг решил, будто птица парила именно над людоедом? Он видел-то её раньше всего один раз, на кулачном бою, и тогда никакого лиха лесного не было даже в помине, а птица приглядывала не за зверем – за человеком. За Резоустом.
Бусый ощутил, что близок к догадке… Догадке до такой степени страшной, что бестолковые мысли о Резоусте, людоеде и птице над ними завертелись водоворотом и от греха подальше понеслись прочь из сознания. Бусый рванулся вперёд, на звук человеческих голосов.
Со следующей гривы ему наконец удалось увидеть охотников.
И вмиг стало ясно, что оправдались его худшие страхи, а жуткая догадка оказалась верна.
Крепкие, скорые на ногу и нешуточно обозлённые мужики, которых вёл Соболь, просто не могли далеко отпустить людоеда. И зверь, чуя за плечами погоню, сотворил самую немудрёную хитрость. Вернулся на собственный след и пробежал по нему какое-то расстояние, ступая шаг в шаг…
А после могучим прыжком бросил себя далеко прочь.
Теперь охотники заняты были тем, что искали, в каком месте зверь с этой самой петли сошёл. Они упорно, обследуя каждую валежину, каждый куст, искали продолжение следа чудовища. Подзывали собак, но и от тех толку было немного. Собаки выглядели растерянными, сбитыми с толку. А Бусый, холодея, уже понимал, что никакого продолжения следа они не найдут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58