– Я не пью.
– Берите.
Смит принял стакан, понюхал его содержимое и сделал движение, как бы пытаясь отстранить его от себя. Однако Эрнандес настоял на своем. Смит выпил, с явным трудом глотая обжигающую жидкость. Потом он закашлялся и поставил стакан на стол.
– Мне уже лучше, – сказал он.
– А теперь сядьте.
– Да я в полном порядке.
– Садитесь!
Смит послушно и, направившись к одному из больших мягких кресел, неохотно и как бы с недоверием ко всему происходящему погрузился в него. Он молча вытянул вперед длинные ноги и, стараясь не глядеть на Эрнандеса, принялся рассматривать носки своих надраенных до блеска ботинок.
– Вернемся к письму, – сказал Эрнандес. – Постарайтесь поподробней припомнить, что в нем было?
– Не знаю толком. Это же было давно.
– Не упоминалась ли в этом письме некая Лотта Констэнтайн?
– Нет. А кто она такая?
– Не упоминал ли он в нем о человеке, которого называют глухим?
– Нет, – Смит вдруг поднял на него глаза. – А почему его так называют?
– Ладно, не будем об этом. А о чем же все-таки говорилось в этом письме?
– Честное слово, не знаю. Письмо, по-моему, начиналось с того, что он благодарил меня за ботинки. Точно, с этого оно и начиналось.
– За какие ботинки?
– Я купил ему пару ботинок у нас на судне в магазине. Я служу на эскадренном миноносце, и у нас есть небольшая лавочка. Вот отец мой и сообщил мне в прошлом письме размер своей обуви, а я подобрал ему там пару. Ботинки просто отличные, а стоили-то всего примерно девять долларов. В обычном магазине он вряд ли смог бы купить их за такую цену. – Смит помолчал. – Но в этом же нет ничего противозаконного.
– А никто и не говорит, что это противозаконно.
– Нет, на самом деле. Деньги за эти ботинки я честно уплатил, а то, что они продавались со скидкой, так я здесь тоже не обманывал государство. А кроме того, старик-то мой до того, как устроился на эту работу, все равно сидел на государственном страховом пособии.
– А на какую работу он устроился? – быстро спросил Эрнандес.
– Что? Да не знаю, на какую именно. В последнем письме он сообщал, что пристроился куда-то.
– А на какую должность?
– Ночным сторожем или охранником.
– И куда же? – Эрнандес даже придвинулся поближе к своему собеседнику.
– Не знаю.
– Он не сообщал вам, куда именно он устроился?
– Нет.
– Но он же должен был вам написать это.
– Нет, он не сообщал ничего. Он написал только, что работает ночным сторожем, но что работа эта временная, только до первого мая, а после этого он вообще сможет, наконец, позволить себе уйти на пенсию. Вот и все, что он написал мне.
– А что он хотел сказать этим – первым мая и пенсией?
– Понятия не имею. Мой отец всегда был полон всяких заманчивых идей. – Смит немного помолчал. – Правда, из них так ничего путного и не вышло.
– Сможет позволить себе уйти на пенсию, – повторил как бы про себя Эрнандес. – А откуда у него появятся средства на это? Это что, с жалования ночного сторожа?
– Да и на эту работу он едва успел устроиться, – сказал Смит. – Нет, наверняка он не имел в виду эти заработки. Он, видимо, рассчитывал на что-то другое. Скорее всего, это был его очередной план быстрого обогащения.
– Но он ведь писал вам, что будет работать там только до первого мая, так ведь?
– Ага.
– А он не упоминал в письме о том, что это за фирма, в которую он устроился? Он не писал, где именно он работает?
– Нет, не писал. Я уже говорил вам об этом. – Смит помолчал. – Зачем вообще кому-то могло понадобиться убивать его? Он в жизни своей не обидел ни одной живой души.
И тут только он заплакал по-настоящему, закрыв лицо руками.
Лавочка по прокату театрального реквизита располагалась в центральной части Айсолы на Детановер-авеню. В витрине ее было выставлено три манекена. Первый был в костюме клоуна, второй наряжен пиратом, а третий – в форме летчика времен первой мировой войны. Стекло витрины было давно немытым, наряды на манекенах покрылись пылью и, похоже, их здорово попортила моль. В помещении все выглядело тоже мрачновато: залежалые пыльные костюмы и в самом деле не пощадила прожорливая моль. Владельцем лавки был неунывающий мистер Дуглас Мак-Дуглас, который в прошлом мечтал о карьере актера, но вынужден был удовлетвориться, так сказать, смежной профессией. И сейчас, лишенный возможности реализовать свою мечту на театральных подмостках, он старательно помогал другим воплощать прекрасные образы на сцене, сдавая по сходной цене костюмы, в которых такие же, как он, одержимые театром играли в любительских спектаклях, посещали балы-маскарады и так далее. Он не мог составить конкуренции более крупным фирмам проката театрального реквизита, да и не очень стремился к этому. Просто он был человеком, который счастлив тем, что имеет возможность заниматься любимым делом.
Когда глухой вошел в его лавочку, Дуглас Мак-Дуглас сразу же узнал его.
– Здравствуйте, мистер Смит, – сказал он. – Рад вас видеть. Ну, как ваши успехи?
– Дела идут просто отлично, – ответил глухой. – А как у вас? Фирма процветает?
– Да уж куда лучше, – отозвался Мак-Дуглас и заразительно расхохотался. Он был очень толст, и огромный живот его заколыхался при смехе. Он сложил руки на животе, как бы пытаясь усмирить эти волнующиеся слои жира, и потом спросил: – Вы пришли за заказанными костюмами?
– Да, – сказал глухой.
– Все готово, – заверил его Мак-Дуглас. – Они в полном порядке и отлично вычищены. Только вчера мне прислали их из химчистки. А что это будет за пьеса, которую вы намереваетесь ставить, мистер Смит?
– Это не пьеса, – сказал глухой. – Это будут съемки фильма.
– И в нем будут действовать мороженщики, да?
– Совершенно верно.
– И ночные сторожа тоже, да?
– А почему вы решили, что ночные сторожа?
– А вы ведь брали у нас две формы ночных сторожей. Одну вы взяли уже довольно давно, а вторую – в начале этого месяца. Разве они не для этого фильма?
– Нет, они тоже будут задействованы, конечно, – сказал глухой.
– Вы их вернете все одновременно?
– Да, одновременно, – солгал глухой. У него вообще не было намерения возвращать эти костюмы.
– А как будет называться фильм? – спросил Мак-Дуглас.
– Ограбление столичного банка, – сказал глухой и улыбнулся.
Мак-Дуглас тут же расхохотался в ответ.
– Это комедия? – поинтересовался он.
– Нет, скорее трагедия, – сказал глухой.
– И вы будете снимать его прямо здесь, в Айсоле?
– Да.
– И скоро?
– Съемки должны начаться завтра.
– Очень интересно.
– Надеюсь, что и фильм получится интересным. Так не дадите ли вы мне эти костюмы? Видите ли, я не хотел бы вас торопить, но...
– Естественно, – сказал Мак-Дуглас и тут же направился в подсобное помещение.
“Ограбление столичного банка, – подумал глухой и ухмыльнулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56