В единственном стенном шкафу на полу лежала груда грязных сорочек и нижнего белья. На вешалке одиноко висел коричневый костюм. Взглянув на ярлык, Карелла не без удивления отметил, что он куплен в одном из самых дорогих магазинов мужской одежды. На полке лежала мягкая серая шляпа. В дальнем углу шкафа Карелла обнаружил открытую шкатулку, а в ней «Айвер Джонсон» калибра 0,22 и семнадцать патронов.
На комоде в спальне стояла бутылка виски, спиртного в ней оставалось пальца на три. Рядом два стакана, причем на одном из них виднелись следы помады. На комоде лежала коробка спичек и смятая пачка из-под сигарет «Уинстон». Когда Карелла открывал ящик комода, вошел Клинг вместе с техником-смотрителем. Это был колченогий негр лет сорока пяти в грубых хлопчатобумажных брюках и черном свитере. У него был вид человека, очень недовольного тем, что, во-первых, он негр и, во-вторых, колченогий. Он явно не любил белых, не любил людей, пышущих здоровьем, и полицейских. Тем не менее он терпеливо ждал, когда его начнут допрашивать двое белых и абсолютно здоровых полицейских.
– Это техник-смотритель, – сказал Клинг. – Его зовут Генри Янси.
– Здравствуйте, мистер Янси, – сказал Карелла. – Я детектив Карелла, а это мой коллега детектив Клинг.
– Я уже с ним познакомился, – буркнул Янси.
– Мы хотели бы задать вам несколько вопросов, если вы не возражаете.
– А если возражаю? – отозвался Янси.
– Нам просто хотелось бы узнать кое-что о жильце этой квартиры.
– Что именно? – спросил Янси. – Спрашивайте побыстрей, а то мне надо на улицу, забирать мусорные баки. Иначе полиция меня оштрафует.
– Мы постараемся вас не задержать, – сказал Карелла. – Кто снимает эту квартиру?
– Уолтер Дамаск.
– Он давно здесь живет?
– Года три-четыре.
– Женат?
– Нет.
– Живет здесь один?
– Как сказать, – пожал плечами Янси. – Вообще-то один, но, когда он здесь, к нему ходят женщины.
– Он здесь редко бывает?
– Бывает, но не регулярно.
– Нельзя ли поточнее?
– Он то появляется, то снова куда-то исчезает. Я не задаю вопросов, если жилец исправно платит за квартиру.
– А он платит исправно?
– Владелец дома не жалуется, значит, платит. Я здесь только техник-смотритель.
– Когда вы его видели в последний раз?
– Не помню.
– Недавно?
– Не помню.
– Может, в сентябре?
– Говорят вам, не помню.
– Мистер Янси, нам бы очень не хотелось тревожить жильцов на этаже, чтобы выяснить, когда Дамаск был здесь в последний раз.
– Это же ваша работа, – сказал Янси и уточнил: – Тревожить людей.
– Ничего подобного, – сухо заметил Клинг. – Наша работа – найти человека, подозреваемого в убийстве.
– А кого убили? – спросил Янси.
– Почему вас это интересует? – в свою очередь полюбопытствовал Карелла.
– Просто так, – пожал плечами Янси.
– Попробуйте все-таки вспомнить, когда вы в последний раз видели Дамаска.
– Не то в конце лета, не то в начале осени.
– До Дня Труда?
– Вроде бы.
– И с тех пор не встречали?
– Я не уверен, что и тогда его видел.
– В этом месяце вы его видели?
– Нет.
– Значит, в октябре не видели, так?
– Так.
– Но в сентябре вы его видели, причем, как вам кажется, до Дня Труда, так?
– Так.
– Он был один?
– С ним была женщина.
– Вы знаете, кто она?
– Нет, он все время приводил новых женщин.
– Эту женщину вы прежде встречали?
– Пару раз.
– Но не знаете ее имени?
– Нет, не знаю.
– Как она выглядела?
– Не помню.
– Белая, негритянка?
– Белая.
– Волосы?
– Рыжие.
– Глаза?
– Не помню.
– Хорошенькая?
– Для белой женщины хорошенькая.
– Сколько же ей лет?
– Лет тридцать.
– Она из здешних?
– Не думаю. Я видел ее, только когда Дамаск приводил ее к себе.
– Часто приводил?
– По крайней мере несколько раз.
– Сколько лет Дамаску?
– Лет сорок.
– Как он выглядит? – спросил Карелла.
– Вашего роста, темные волосы, голубые глаза. Хорош собой.
– Ты слышал, Берт? – сказал Карелла.
– Угу, – отозвался тот, не отрывая глаз от блокнота.
– Он белый? – решил уточнить Карелла.
– Белый.
– Цвет лица?
– Я же сказал – белый.
– А точнее? Смуглый, бледный, желтоватый?
– Лицо светлое такое...
– Телосложение?
– Примерно как ваш приятель.
– Усы или бороду носит?
– Нет.
– Шрамы есть?
– Нет.
– Татуировка?
– Нет.
– Какие-то особые приметы?
– Вроде никаких.
– Физические дефекты?
– Вы имеете в виду, не колченогий ли он?
– Я имею в виду вообще любые физические дефекты, – не дрогнул Карелла.
– Нет, никаких дефектов.
– Так, теперь о голосе. Какой у него голос?
– Голос как голос...
– Хриплый, приятный, мягкий, женственный?
– Он не пел!
– Шепелявит, может, или заикается?
– Нет, ничего такого. Голос вроде бы мягкий. И еще он говорит быстро. Очень быстро.
– Берт! – сказал Карелла. – У тебя вопросы есть?
– Кольца, перстни...
– Носит ли он кольца или какие-то другие украшения?
– У него было кольцо с инициалами.
– С какими? "У" или "Д"?
– "У".
– На правой или на левой руке?
– На правой вроде бы.
– Еще что-нибудь?
– Браслет.
– Золотой, серебряный?
– Серебряный.
– На нем что-нибудь выгравировано?
– Я вблизи его не видел, – сказал Янси.
– Вы не знаете, где работал Дамаск?
– Нет, я здесь только техник-смотритель.
– Но вы уже нам очень помогли, мистер Янси, – сказал Карелла.
– Вы отлично обрисовали этого человека, – уточнил Клинг.
Янси подозрительно на них посмотрел. Он не ждал от белых ничего хорошего и скептически покачал головой, давая понять этим ищейкам, что его грубой лестью не проймешь.
– Мне надо идти к моим мусорным бакам, – сухо напомнил он.
– Если что, мы поговорим с патрульным, – пообещал Карелла.
– Как же! И штраф, наверно, заплатите?
– Штрафа не будет, мистер Янси. Попробуйте вспомнить, когда Дамаск обычно уходит из дома и когда возвращается?
– Если у него и есть работа, то ночная, – сказал Янси. – Здесь я его встречал только днем.
– Он уходит из дому по вечерам?
– Вроде да.
– В какое время?
– Часов в восемь, девять.
– Но вы не знаете, куда он направляется?
– Нет.
– Спасибо вам, мистер Янси.
– Это все?
– Все. Спасибо.
Янси похромал к двери. Прежде чем выйти из квартиры, он повернулся и спросил:
– Но с глазами-то у меня порядок, верно?
– В каком смысле? – не понял Карелла.
– Обрисовал-то я вам его как следует, – буркнул Янси и был таков.
Карелла подошел к комоду. В верхнем ящике, в коробке с булавками для галстука и запонками, он обнаружил неоплаченный еще чек на сто десять долларов семьдесят девять центов, выписанный на имя Уолтера Дамаска. Его подписал некто Дэниэл Кадахи из «Уютного уголка».
– Что-нибудь важное? – спросил Клинг.
– Надеюсь, – ответил Карелла.
* * *
«Уютный уголок» был ночным клубом с баром в Риверхеде на Довер-Плейнз-авеню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33