В любой момент он мог отчалить в Лас-Вегас, Майами-Бич или Пуэрто-Рико, чтобы улечься на пляже под тентом и полюбоваться каплями пота на собственном огромном теле.
Уиллис очень удивился, застав Доннера дома в самый холодный за всю историю города март. Комната Доннера напоминала турецкую баню. Вовсю трудились два радиатора, им помогали три рефлектора. В этой духовке и восседал Доннер в пальто, перчатках и трех парах шерстяных носков, согревавших его закинутые на радиатор ноги. Здесь же находилась полуголая девица лет пятнадцати в цветастом лифчике, узких трусиках и халатике без пояса. Появление постороннего человека совершенно ее не смутило. Равнодушно окинув взглядом Уиллиса, она как ни в чем не бывало продолжала расхаживать по комнате, не обращая внимания на двух мужчин, перешептывавшихся у окна, за которым сверкало по-зимнему холодное солнце.
– Кто такая? – осведомился Уиллис.
– Дочка, – усмехнулся Доннер.
Толстяк Доннер был малоприятным человеком, но хорошим стукачом, а служба заставляет сыщиков водить компанию с самыми разными людьми. Уиллис сразу решил, что девица – проститутка, а Доннер – ее сутенер. Ни один уважающий себя стукач ни за что не откажется от дополнительного заработка, например подобрать девицу из провинции и обучить ее кое-каким штучкам. Уиллиса не интересовало пристрастие Доннера к наркотикам. Он не собирался предъявлять девице обвинение в проституции, а самого Доннера привлекать за сутенерство (статья 1148 Уголовного кодекса). Уиллису хотелось поскорее снять плащ, шляпу и получить информацию о человеке по имени Дом.
– Дом, а дальше? – спросил Доннер.
– Больше нам ничего не известно.
– Сколько, по-твоему, в этом городе Домов? – спросил Доннер и засмеялся. Затем он повернулся к девице, которая возилась в холодильнике: – Марси, сколько, по-твоему, в этом городе людей по имени Дом?
– Не знаю, – сказала та, не поворачивая головы.
– Но ты кого-нибудь из них знаешь? – не отставал от нее Доннер.
– Не знаю я никаких Домов, – отозвалась девица. Голос у нее был тонкий, и говорила она с явным южным акцентом. Арканзас или Теннесси, подумал Уиллис.
– Она, оказывается, ни с одним Домом не знакома, – сказал Доннер и хихикнул.
– А ты сам? – спросил Уиллис.
– Может, у вас есть какая-нибудь зацепка?
– Две недели назад он просадил все деньги на боксе.
– Все просадили.
– Сейчас он на мели. Хочет присосаться к какому-то дельцу.
– Значит, Дом?
– Именно.
– Где он хотя бы живет?
– Знаю только, что его приятель живет в Риверхеде.
– Как зовут приятеля?
– Энтони Ла Бреска.
– Кто такой?
– Вроде бы ни в чем не замешан.
– Дом сидел?
– Понятия не имею. Похоже, он хочет погреть руки на дельце, которое задумал Ла Бреска. Дело вроде будет лихое.
– В этом городе часто проворачивают лихие дела, – буркнул Доннер. – Чем ты там занимаешься, Марси?
– Навожу порядок, – отозвалась девица.
– Перестань, не действуй мне на нервы.
– Надо же прибрать в холодильнике, – возразила та.
– Ненавижу южный говор, – сказал Доннер Уиллису. – А ты?
– Ничего против него не имею.
– Я не понимаю и половины того, что она говорит. Мычит, будто рот набила ватой.
Девица тем временем закрыла холодильник и подошла к платяному шкафу. Распахнув его, она начала греметь вешалками.
– А теперь ты что затеяла? – спросил Доннер.
– Надо же прибраться.
– Хочешь, чтобы я выставил тебя на улицу в чем мать родила?
– Нет, – тихо сказала девица.
– Тогда сейчас же перестань, – приказал Доннер.
– Ладно.
– И вообще тебе пора одеваться. Который час? – спросил он Уиллиса.
– Почти полдень.
– Одевайся.
Девица вышла в другую комнату.
– Вот чертовка! – выругался Доннер. – Зачем я ее только держу?
– Мне показалось, ты назвал ее дочкой, – заметил Уиллис.
– Это тебе показалось, – хмыкнул Доннер.
Уиллис подавил очередной приступ отвращения, вздохнул и спросил:
– Ну и что ты об этом думаешь?
– Пока ровным счетом ничего. Ноль.
– Даю тебе время подумать. Только недолго.
– Ты очень торопишься?
– Нам до зарезу нужно наскрести хоть что-нибудь.
– Дал бы зацепку...
– Возможно, что дело связано с вымогательством.
– Говоришь, Дом?
– Дом, – повторил Уиллис.
– А полностью Доминик?
– Бог его знает.
– Надо будет послушать, порасспросить. Может, кто чего и подскажет.
Из соседней комнаты вышла девица. На ней были мини-юбка, белые чулки и фиолетовая блузка с глубоким вырезом. Рот ярко накрашен, на веках зеленые тени.
– Идешь? – спросил Доннер.
– Иду.
– Надень пальто.
– Надену.
– И сумку возьми.
– Хорошо.
– С пустыми руками не возвращайся.
– Понятно, – кивнула она и двинулась к двери.
– Я тоже пошел, – сказал Уиллис.
– Я позвоню.
– Только поскорее.
– Чего я ненавижу, так это выходить на улицу в такой холод, – сказал Доннер.
Девушка не спеша спускалась по лестнице, на ходу застегивая пальто. Уиллис догнал ее и спросил:
– Ты откуда?
– Спроси Доннера, – ответила она.
– Я спрашиваю тебя.
– Ты легавый?
– Да.
– Из Джорджии, – ответила девушка.
– Давно в нашем городе?
– Два месяца.
– Сколько тебе лет?
– Шестнадцать.
– Что ты делаешь у этого типа? – спросил Уиллис.
– Не знаю, – ответила девица, не глядя на Уиллиса. Она шла, опустив голову. Когда Уиллис распахнул дверь парадного, их обдало холодом.
– Почему ты от него не уходишь? – спросил Уиллис.
Девица подняла голову.
– А куда я пойду? – сказала она и, резко повернувшись, двинулась по улице, профессионально покачивая бедрами. Сумка болталась на плече, каблуки постукивали по тротуару.
* * *
В два часа дня девушка, которая была в машине, разбившейся о парапет набережной, скончалась, не приходя в сознание. В регистрационном журнале больницы «Буэна Виста» появилась запись: «Смерть в результате черепно-мозговой травмы».
Глава 9
В понедельник с утра пораньше в следственном отделе начал трезвонить телефон.
Сначала позвонил репортер из сердитой ежедневной газеты. Он хотел поговорить с начальником детективов, а когда ему сказали, что лейтенанта Бернса нет на месте, попросил подозвать к телефону его заместителя.
– Детектив второго класса Мейер. Сейчас я замещаю Бернса.
– Детектив Мейер, с вами говорит Карлайл Баттерфорд. Я хотел бы проверить достоверность информации.
Сначала Мейер решил, что это розыгрыш, поскольку у журналиста не может быть столь изысканного имени, как Карлайл Баттерфорд. Но затем он вспомнил, что в этой газете у всех сотрудников такие имена и фамилии: Престон Финглевер, Клайд Мастерфилд, Эймлер Купермер.
– Я вас слушаю, мистер Баттерфорд, – сказал он. – Чем могу помочь?
– Сегодня утром к нам в редакцию звонил один человек.
– Кто же?
– Он не назвался, – сказал Баттерфорд.
– Вот как?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Уиллис очень удивился, застав Доннера дома в самый холодный за всю историю города март. Комната Доннера напоминала турецкую баню. Вовсю трудились два радиатора, им помогали три рефлектора. В этой духовке и восседал Доннер в пальто, перчатках и трех парах шерстяных носков, согревавших его закинутые на радиатор ноги. Здесь же находилась полуголая девица лет пятнадцати в цветастом лифчике, узких трусиках и халатике без пояса. Появление постороннего человека совершенно ее не смутило. Равнодушно окинув взглядом Уиллиса, она как ни в чем не бывало продолжала расхаживать по комнате, не обращая внимания на двух мужчин, перешептывавшихся у окна, за которым сверкало по-зимнему холодное солнце.
– Кто такая? – осведомился Уиллис.
– Дочка, – усмехнулся Доннер.
Толстяк Доннер был малоприятным человеком, но хорошим стукачом, а служба заставляет сыщиков водить компанию с самыми разными людьми. Уиллис сразу решил, что девица – проститутка, а Доннер – ее сутенер. Ни один уважающий себя стукач ни за что не откажется от дополнительного заработка, например подобрать девицу из провинции и обучить ее кое-каким штучкам. Уиллиса не интересовало пристрастие Доннера к наркотикам. Он не собирался предъявлять девице обвинение в проституции, а самого Доннера привлекать за сутенерство (статья 1148 Уголовного кодекса). Уиллису хотелось поскорее снять плащ, шляпу и получить информацию о человеке по имени Дом.
– Дом, а дальше? – спросил Доннер.
– Больше нам ничего не известно.
– Сколько, по-твоему, в этом городе Домов? – спросил Доннер и засмеялся. Затем он повернулся к девице, которая возилась в холодильнике: – Марси, сколько, по-твоему, в этом городе людей по имени Дом?
– Не знаю, – сказала та, не поворачивая головы.
– Но ты кого-нибудь из них знаешь? – не отставал от нее Доннер.
– Не знаю я никаких Домов, – отозвалась девица. Голос у нее был тонкий, и говорила она с явным южным акцентом. Арканзас или Теннесси, подумал Уиллис.
– Она, оказывается, ни с одним Домом не знакома, – сказал Доннер и хихикнул.
– А ты сам? – спросил Уиллис.
– Может, у вас есть какая-нибудь зацепка?
– Две недели назад он просадил все деньги на боксе.
– Все просадили.
– Сейчас он на мели. Хочет присосаться к какому-то дельцу.
– Значит, Дом?
– Именно.
– Где он хотя бы живет?
– Знаю только, что его приятель живет в Риверхеде.
– Как зовут приятеля?
– Энтони Ла Бреска.
– Кто такой?
– Вроде бы ни в чем не замешан.
– Дом сидел?
– Понятия не имею. Похоже, он хочет погреть руки на дельце, которое задумал Ла Бреска. Дело вроде будет лихое.
– В этом городе часто проворачивают лихие дела, – буркнул Доннер. – Чем ты там занимаешься, Марси?
– Навожу порядок, – отозвалась девица.
– Перестань, не действуй мне на нервы.
– Надо же прибрать в холодильнике, – возразила та.
– Ненавижу южный говор, – сказал Доннер Уиллису. – А ты?
– Ничего против него не имею.
– Я не понимаю и половины того, что она говорит. Мычит, будто рот набила ватой.
Девица тем временем закрыла холодильник и подошла к платяному шкафу. Распахнув его, она начала греметь вешалками.
– А теперь ты что затеяла? – спросил Доннер.
– Надо же прибраться.
– Хочешь, чтобы я выставил тебя на улицу в чем мать родила?
– Нет, – тихо сказала девица.
– Тогда сейчас же перестань, – приказал Доннер.
– Ладно.
– И вообще тебе пора одеваться. Который час? – спросил он Уиллиса.
– Почти полдень.
– Одевайся.
Девица вышла в другую комнату.
– Вот чертовка! – выругался Доннер. – Зачем я ее только держу?
– Мне показалось, ты назвал ее дочкой, – заметил Уиллис.
– Это тебе показалось, – хмыкнул Доннер.
Уиллис подавил очередной приступ отвращения, вздохнул и спросил:
– Ну и что ты об этом думаешь?
– Пока ровным счетом ничего. Ноль.
– Даю тебе время подумать. Только недолго.
– Ты очень торопишься?
– Нам до зарезу нужно наскрести хоть что-нибудь.
– Дал бы зацепку...
– Возможно, что дело связано с вымогательством.
– Говоришь, Дом?
– Дом, – повторил Уиллис.
– А полностью Доминик?
– Бог его знает.
– Надо будет послушать, порасспросить. Может, кто чего и подскажет.
Из соседней комнаты вышла девица. На ней были мини-юбка, белые чулки и фиолетовая блузка с глубоким вырезом. Рот ярко накрашен, на веках зеленые тени.
– Идешь? – спросил Доннер.
– Иду.
– Надень пальто.
– Надену.
– И сумку возьми.
– Хорошо.
– С пустыми руками не возвращайся.
– Понятно, – кивнула она и двинулась к двери.
– Я тоже пошел, – сказал Уиллис.
– Я позвоню.
– Только поскорее.
– Чего я ненавижу, так это выходить на улицу в такой холод, – сказал Доннер.
Девушка не спеша спускалась по лестнице, на ходу застегивая пальто. Уиллис догнал ее и спросил:
– Ты откуда?
– Спроси Доннера, – ответила она.
– Я спрашиваю тебя.
– Ты легавый?
– Да.
– Из Джорджии, – ответила девушка.
– Давно в нашем городе?
– Два месяца.
– Сколько тебе лет?
– Шестнадцать.
– Что ты делаешь у этого типа? – спросил Уиллис.
– Не знаю, – ответила девица, не глядя на Уиллиса. Она шла, опустив голову. Когда Уиллис распахнул дверь парадного, их обдало холодом.
– Почему ты от него не уходишь? – спросил Уиллис.
Девица подняла голову.
– А куда я пойду? – сказала она и, резко повернувшись, двинулась по улице, профессионально покачивая бедрами. Сумка болталась на плече, каблуки постукивали по тротуару.
* * *
В два часа дня девушка, которая была в машине, разбившейся о парапет набережной, скончалась, не приходя в сознание. В регистрационном журнале больницы «Буэна Виста» появилась запись: «Смерть в результате черепно-мозговой травмы».
Глава 9
В понедельник с утра пораньше в следственном отделе начал трезвонить телефон.
Сначала позвонил репортер из сердитой ежедневной газеты. Он хотел поговорить с начальником детективов, а когда ему сказали, что лейтенанта Бернса нет на месте, попросил подозвать к телефону его заместителя.
– Детектив второго класса Мейер. Сейчас я замещаю Бернса.
– Детектив Мейер, с вами говорит Карлайл Баттерфорд. Я хотел бы проверить достоверность информации.
Сначала Мейер решил, что это розыгрыш, поскольку у журналиста не может быть столь изысканного имени, как Карлайл Баттерфорд. Но затем он вспомнил, что в этой газете у всех сотрудников такие имена и фамилии: Престон Финглевер, Клайд Мастерфилд, Эймлер Купермер.
– Я вас слушаю, мистер Баттерфорд, – сказал он. – Чем могу помочь?
– Сегодня утром к нам в редакцию звонил один человек.
– Кто же?
– Он не назвался, – сказал Баттерфорд.
– Вот как?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44