– Правда? – Она покраснела от удовольствия и скромно потупила глаза. – Видно, есть и покрасивее! Я видела, как ты смотришь на эту девку!
– Никак я на нее не смотрю, тем более, что у Наташи есть жених, которого она очень любит!
– Так я и поверила! Так ты отдашь Эрику лошадей?
– Прости, Ксюша, не могу. Мы с донцом давно вместе, нельзя отдавать друзей! Пусть– купит такого же донца на любой лошадиной ярмарке, это же наша русская порода!
Мне кажется, царевна меня не поняла. Во всяком случае, Ксения нахмурилась, и то, что только что было милого в ее лице, исчезло. Она смотрела холодно и свысока. Цари не любят, когда им отказывают в прихотях. Впрочем, этого не любят и все прочие.
– Хорошо, пусть будет по-твоему, – со скрытым сарказмом сказала она, – если даже такая мелочь...
«Интересно, – подумал я, – если бы мне пришлось просить ее о каком-либо одолжении, ей было бы так же тяжело отказать мне, как теперь я мучаюсь, отказывая ей, или это дело привычки?»
Короче говоря, меня ее тон обидел, и я не удержался от ехидного вопроса:
– А что, если я предложу твоему Эрику поменять тебя на лошадей, как ты думаешь, он согласится?
Ксения не захотела рассматривать такой вариант, круто повернулась и пошла назад к своему рыцарю.
Глава 10
Утром следующего дня мы, наконец, двинулись по направлению к Москве. Мы – это Наталья, Ваня и я. Вчерашний день и вечер прошли примерно в том же ключе, что и утро. Эрик ходил за мной как привязанный и тупо просил уступить коня. Ксения, со своей стороны, давила обиженной физиономией, скептическими улыбками и укоряющими взорами. Тарас Макарович, когда окончательно понял, что на меня где сядешь, там и слезешь, переключил свои таланты на рыцаря и непонятно зачем морочил тому голову.
Как обычно бывает, сочувствие и симпатии под воздействием упорства и настырности постепенно начинают переходить в свою противоположность, и к позднему вечеру освобожденные пленные достали меня окончательно. Однако я понимал бедственное положение царевны и ее спутника, потому поделился с ними деньгами из того расчета, чтобы они смогли без труда добраться до варяжских земель. Конечно, это ни в коей мере не удовлетворило их претензии, но мне было уже все равно. Еще более сурово обошелся я с нашим нахальчиком. Дабы не дать ему возможности обобрать оторванную от реальной жизни Ксению и неискушенного в общении с такими типами иностранца, я попросил Павла подержать того взаперти пару дней. Для Тараса Макаровича это было тяжелым и, главное, неожиданным ударом.
Спали мы порознь. Обе группировки, как бы подчеркивая несовпадение интересов, расположились в разных углах избы. Девочки, сообразно строгости морали, легли отдельно от мальчиков. Наталья уже поняла, что дружбы с Ксенией у нее не получится, та не скрывала своего негативного к ней отношения, потому боярская дочь перестала искать у царевны защиты и больше держалась меня и Вани.
Едва мы встали, пришла вчерашняя крестьянка, заведующая у Павла хозяйством, и накормила нас завтраком. После чего настал неминуемый час расставания.
Как обычно бывает, всем стало неуютно, нужно было придумывать какие-то сердечные слова, хотя все мысли были уже в будущем, а те, с кем расставались, оказывались в прошлом. Ко мне подошел датчанин, он сердечно улыбнулся и взял за руку. Я решил, что наши маленькие недовольства забыты, и Эрик хочет поблагодарить за помощь и по-человечески проститься.
– Вот мы и расстаемся, – сказал я с вежливым сожалением в голосе.
– Мне бы хотелось последний раз попросить тебя уступить нам лошадей, – ответив улыбкой на улыбку, сказал мне упорный и последовательный Эрик.
Я уже давно перестал отвечать на этот однотипный вопрос, что, впрочем, датчанина немало не обескураживало. Как только появлялась возможность, он просто повторял его снова.
– Отпустите меня! – подал с лавки жалостливый голос связанный по рукам и ногам Тарас Макарович. – Я уйду куда глаза глядят!
– Что же, удачи вам и счастья, – сказал я Ксении, передавая ей кошель с серебром.
Она небрежно сунула его датчанину, не сказав мне даже спасибо.
– Ну, что же, прощайте, – перестав быть политкорректным, сказал я и направился в выходу.
Мы с Натальей вышли во двор, где нас ждали оседланные лошади. Я сел в седло злополучного донца и помог девушке взобраться сзади себя на его круп.
Из избы вышел Эрик и жестом попросил погодить с отъездом. Я уже знал, что он хочет сказать, но просьбу выполнил.
– Мне бы хотелось самый последний раз попросить тебя уступить нам с принцессой лошадей! – требовательно сказал он.
Я не ответил, тронул коня раздора пятками, и застоявшийся донец сразу же хорошим аллюром вынес нас с девушкой на большую дорогу.
Эрик еще что-то крикнул вслед, но мы были уже далеко, слов я не расслышал, и так и не узнал его самую, самую последнюю просьбу.
Чем ближе подъезжали мы к городу, тем чаще стали попадаться и проезжие и прохожие. Выспавшись, Наталья еще больше похорошела. Она сидела за мной, держалась за талию, и мне казалось, что я даже сквозь кольчугу чувствую ее живое, женское тепло. Мы не разговаривали, во-первых, было неудобно говорить, во-вторых, ей было не до меня, она внимательно рассматривала всех встречных, видимо, надеясь встретить своего коварного любовника.
Не в пример моему первому явлению в столицу, нынешний приезд прошел обыденно и незаметно. Караульных стрельцов наша потрепанная компания не заинтересовала. Я без разговоров и торга заплатил за каждого въезжающего по медной московской монете, и мы оказались за городской стеной. Время было предобеденное, так что прежде, чем заняться поисками жилья, пришлось заехать в придорожный трактир пообедать.
Заведение оказалось вполне приличным, так что, несмотря на постный день, мы нормально поели. Дела царские, дворцовые и политические, которыми увлекалась активная часть жителей столицы, на жизни простых обывателей пока никак не отражались. Единственным заметным новшеством была свободная продажа спиртного. Теперь его не прятали, как во время правления Годуновых, а пили в открытую.
Мне пока было не до гулянок. Найти приличное жилье в столице была большая проблема. Домов продавалось много, нам же нужна была всего лишь наемная изба, к тому же по умеренной цене. Встреча с царевной больше чем наполовину сократила мою наличность.
Мы расспросили трактирщика о его соседях, он порекомендовал несколько адресов, но там ничего стоящего не попало. Поиски затянулись, Как обычно бывает, сходу такой вопрос решить практически невозможно, и к вечеру мы, так и оставались на улице. Пришлось устраиваться на ночь на постоялом дворе. Я выбрал заведение с чистыми полами и опрятными слугами и спросил две комнаты. Однако хозяин только развел руками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77