– Проводник не из последних, – мужик горделиво выпятил грудь. – В Киеве меня всякий знает. Ерофей Конь кличут.
– Да не нужен мне проводник, – безразлично бросил Хельги.
– А чего ж тогда спрашивал? – удивился Ерофей Конь. – И Ярила еще, Зевоту?
– Ярила? – Ярл скосил глаза. – А он ведь тут где-то должен быть, так?
– Так, да не так, боярин! – прищурился Ерофей. – Хочешь, про Ярила поведаю?
Ярл обернулся:
– Выдать ему куну!
– Куну? – обрадованно переспросил Конь. – Вот дело! Так слушай же, – он понизил голос. – Ярила Зевоту только что при мне схватила теребень Мечислава-людина. Куда потащили, не знаю, но думаю, что в корчму. Куда ж еще-то?
Хельги задумчиво посмотрел вдаль, туда, где отливала густой синевой широкая лента Днепра. Дружинники удивленно переглядывались. Надо же – князь, а запросто разговаривает с каким-то посконным мужичагой, по виду – смердом смердейшим. Удивительно то, необычно, совсем на других князей не похоже. Князь – так гордиться должен, от посконных рыл нос воротить горделиво! А Олег что вытворяет? Самолично глаголет, не брезгует. Странный князь, странный…
Оглянувшись на дружину, ярл усмехнулся, словно подслушал их мысли. Да если б он был обычным викингом, да действовал бы с оглядкой на обычаи, да на веленье богов, разве ж добился бы всего в столь краткие сроки? Вот и сейчас – не стал бы по торжищу рыскать, не послал бы Дивьяна к Зверину. Именно Дивьяна, лесного жителя, это он там, у себя в лесах, был ловким, а тут, в большом шумном городе, терялся, дрожал, словно лист на ветру, хоть и не показывал вида. На то и рассчитывал ярл – если и не отыщет Дивьян никого, так внимание обязательно привлечет нездешностью своей, необычностью. Слишком уж таращится по сторонам парень, слишком уж скован, словно на лбу написано – чужой! Такого да не заметить кому надо? Правда, все ж таки переживал князь, посылая на постоялый двор отрока, – не забыл бы тот громко обещать резану за сведения о тех, кого ищет! Видно, не забыл… Так вот и Порубор отыскался, и Ярил Зевота. Ярил-то ярлу, пожалуй, сейчас нужнее всех – киевлянин, знает все и всех, пронырлив, нахрапист, нагл. Хитер, но ему вполне можно верить – старый знакомец, и немало чего пройдено вместе. Именно такой человек и поможет быстро разобраться в том, что творится сейчас в Киеве. Где на самом деле Дирмунд, да почему так много волхвов, да что говорят о пришельцах и почему – именно так? О том не расскажут ни самому Хельги, ни Хаснульфу, ни даже Дивьяну с Лашком. А Ярил свой, местный. Тем более – свой в кругах шпыней да татей, а уж те завсегда больше обычных людей ведают. Нужен был Ярил новгородскому князю, верный, пронырливый, хитрый, такой, что в любое игольное ушко влезет и, что самое главное, обратно вылезет. Неужто достал-таки его Мечислав? Ах, как не вовремя! Не вовремя… Не вовремя?
– Едем в шатер, – махнул дружине Хельги. – Чай, не вечер еще. Не вечер.
Проходя мимо длинного стола, Мечислав-людин внимательно осматривал корчму, тускло освещенную дрожащим пламенем дешевых сальных свечей. У стены, на лавках, вольготно расположились колпачники, сбитенщики, тати, даже головники, из тех, что орудуют ножом в темных переулках, проливая невинную кровь. Впрочем, кто ее только не проливает? Вон хоть те же волхвы, что сидели своим кругом близ очага. Облакогонители, чаровники, кобники – гремят костями на шеях, жадно заедают брагу жареным мясом, спорят о чем-то, ругаются. Все не простые волхвы – над другими начальники. Главного дожидаются, бровастого Вельведа, что, говорят, пользуется поддержкою Дирмунда-князя. Дирмунд, Дир… И что толку теперь в его поддержке, коли Аскольд давно отстранил его от власти? Все меньше бывал Дир в Киеве, все больше ошивался в лесах, и что там делал – ведали одни боги да волчьи стаи. От той деятельности Мечиславу не было ни жарко ни холодно. Аскольдовы вот доставать стали, примучивать – плати, говорят, мыто! Плати… Попробовали б они такое сказать, коли б была у Дирмунда сила! Хоть и пытается вернуть былое князь, да что-то не очень получается. То ли Хаскульд-Аскольд слишком силен, то ли сам Дир что-то не то делает. Волхвов собирает, бездельников, годных разве что на то, чтобы именем богов пудрить людям мозги. Знавал Мечислав нескольких кудесников, да хоть того же старика Колимога – тот еще выжига, за просто так слова не скажет.
И девок, говорят, охоч на моленьях тискать. Ну, девки девками, а за постой давненько не плачено! Напомнить, что ль, как придет, Вельведу? Что-то долго нет волхва… А ведь еще с предателем поговорить надо! Корчмарь ухмыльнулся – осанистый, волосатый, сильный, похожий на вставшего на дыбы медведя. Хороший подарок сделали ему сегодня колпачники, поймали, привели переветника – а и поделом тебе, Ярил, как ни бегай, а от Мечислава-людина не убежишь! Щелкнув пальцами, корчмарь подозвал служку, велел принести колпачникам еще пару кувшинов с недавно сваренным пивом. Те обрадовались, зашумели, хмель брал свое. Вот уже и затянули вразнобой песни, а самые ушлые сговариваются обмануть на колпачках не кого-нибудь, а волхвов!
– В колпачки? – переспросив, обернулся к ним молодой волхв, темненький, светлоглазый красавчик. Улыбался, а глаза смурные. Видно, тоже пьян уже изрядно. Обернулся к своим:
– Тут колпачники сыгрануть хотят!
– Охолонь, Велиморе, – строго глянул на него старик Колимог. – Подождем Вельведа-кудесника, обговорим все, а уж потом делай как знаешь.
Несолоно хлебавши колпачник – молодой хитроватый парень, примерно одного возраста с красивым волхвом – вернулся к своим.
– Не хотят, говоришь? – оглянулся на него немолодой седоватый мужик с переломанным носом, Кедрован, староста колпачной ватаги. – Инда не вечер еще… Метай, человече!
– Запросто! – Светловолосый парень с рыжей бородкой, по виду – купец не из бедных – высыпал из деревянного стаканчика кости. – Дюжина без одной!
– Моя очередь. – Кедрован загремел стаканчиком, метнул. – Дюжина!
Парень усмехнулся, швырнул на стол блестящий арабский дирхем – ногату:
Везет тебе, человече. И говорила ведь мне матушка – не играй, сыне, в кости. Вот я и не играю.
– Как это – не играешь? – удивился колпачник. – А сейчас что же делаешь?
– Так, развлекаюсь, – широко улыбнулся парень, а глаза остались прежними, внимательными и холодными. Не нравился Кедровану такой взгляд, и пришедшие с купчиной приятели – сильные молодые парни – тоже не нравились. Ишь сидят, ухмыляются – ножей на поясах вроде бы не видать, да кто знает, что за пазухами? Умен был Кедрован, осторожен – дал отыграться купчине. Кто его знает, что за люди? Сегодня купец, завтра разбойник.
Служка с лучиной полез было зажечь потухшую свечку. Купец только бровью повел – один из его парней тут же перехватил руку с лучиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83