— Я понимаю, — кивнул Эйдриан.
Обычно он не обижался на подобные выпады, но сейчас обиделся. Не из-за Селины, а из-за другой герцогини. Ему еще раз указали на место. Ярость, которую ему, как правило, удавалось сдерживать, забурлила в нем, требуя выхода.
— Скажите мне, когда вы пришли к заключению, что не в состоянии иметь детей?
Ее лицо вытянулось.
— Как вы смеете задавать такие вопросы?! Я не…
— Когда вы начали заводить любовников, я решил, что дело в герцоге и что вы ищете иной путь, чтобы произвести на свет сына. Я подозревал, что дело обстоит именно так.
— Я не заводила любовников.
— Неужели? Я знаю о брате Леклера, Данте. И еще о нескольких других. Стидолф, например?
Она даже не покраснела.
— Алистэр был стар. И после двух лет совместной жизни я поняла, что он никогда не сделает мне ребенка. Если я и имела любовников, то разве я первая женщина, которая таким образом хотела решить проблему?
— За исключением маленького нюанса: спустя несколько лет вы поняли, что проблема не в нем, а в вас.
— Вы решили добить меня…
— Ну что вы… Я все понял. Данте и другие — все блондины или шатены. Ребенок от них мог бы сойти за чадо герцога.
А когда вы предложили себя мне, вы уже знали, что вам не суждено иметь ребенка. Вы бы поставили себя в весьма рискованное положение, предъявив Эвердону сына с моими глазами и темными волосами.
Она поднялась и стала нервно ходить по комнате.
— Я узнала о своем несчастье еще до того, как он обеспечил вам место в парламенте и вы почувствовали себя ответственным перед ним.
— Но я и раньше бы отказался.
Он словно ударил ее по лицу. Очевидно, Селине никогда не доводилось сталкиваться с отказом мужчины.
К сожалению, шок перешел в мстительную решимость. Она улыбнулась, принимая брошенный вызов.
— Низкая ложь, — процедила она. — Вы хотели меня.
— Однажды. Но желание быстро прошло.
— Такие вещи не проходят.
— Вы красивая женщина и можете пробудить желание в любом мужчине. Когда-то я действительно хотел вас, но с тех пор миновало много лет.
Она бросила на него пронзительный взгляд, чувственная улыбка заиграла на ее красивом лице. Селина подошла к нему почти вплотную.
— Вы думаете, что теперь хотите ее?
Эйдриан не ответил.
— Я знаю, она может сделать для вас немало. Но сейчас она в таком переменчивом настроении, что ей ничего не стоит отказаться от своих обещаний. Я отлично понимаю такие веши… — Она потянулась к нему и провела кончиками пальцев по его щеке. — Я знаю многих влиятельных мужчин, которые в долгу передо мной. А через год нам даже не потребуется соблюдать осторожность.
Эйдриан перехватил ее руку и отвел от своего лица. Глядя на него с кротостью ангела и взяв его ладонь, она положила ее себе на грудь.
Встретившись с ней взглядом и показав ей свое полное равнодушие, он высвободил руку и встал. Пройдя к двери, распахнул ее.
— Кажется, вы сказали, что страшно рискуете, придя сюда? Вам лучше уйти.
В отличие от Софии злость не красила Селину. Ее лицо мгновенно преобразилось, став агрессивным и неприятным.
— Вы смеете указывать мне на дверь?
— Я беспокоюсь о вашей репутации, вам надо соблюдать осмотрительность сейчас, когда обстоятельства изменились.
Схватив шаль, она бросилась к двери.
— Не читайте мне лекций, Берчард. Мои обстоятельства изменились, но мое положение осталось достаточно прочным. Я никогда бы не стала герцогиней Эвердон, если бы отличалась глупостью.
Он закрыл дверь, простившись с ее красотой и яростью, и вернулся к виски.
Что за черт, почему все так получается?
— Не слишком ли рано для визита? — спросила София, встречая гостя на пороге гостиной в доме Динкастеров.
— Последние события заставили забыть о соблюдении предписанных правил, — ответил Стидолф.
— Джеральд, вы из того сорта мужчин, для которых приход армии противника не отменил бы правил поведения. Говорите прямо, чем я обязана вашему визиту в десять утра?
— Нам необходимо поговорить прямо и откровенно. Пожалуйста, присядьте.
Она устроилась в кресле. Он расхаживал вокруг, глядя на нее, как смотрят на провинившегося ребенка.
— Ваш вчерашний спектакль вне всяких допустимых пределов.
— Вы так думаете? Сейчас, когда мне удалось немножко поспать, я вижу все в юмористическом духе.
Она лгала. Потрясение, вызванное ночным пожаром, смешалось со страхом и беспомощной растерянностью.
— Спускаться вниз на спине мужчины, да еще полуодетой… и на глазах всего города. Подобный эпизод переходит все границы.
— Что ж, я предпочла постыдное спасение благоразумной смерти. Я благодарна, что мистер Берчард пошел на риск и не побоялся сломать собственную шею, чтобы помочь мне. Готова предположить, что он в одну минуту оказался бы на земле, если бы не я…
— Если бы вы не проявили упрямство и оставили бы своих питомцев…
— …вы бы могли вывести меня. Я не виню вас зато, что вы убежали, когда я отказалась послушаться. Наверное, решение разумное. Успокойтесь, я никому не скажу, если вы боитесь огласки и если в этом причина вашего визита. В свете не станут перемывать вам косточки, сравнивая вашу трусость с героизмом Берчарда.
Он покраснел, что доказывало ее правоту. Уголок его рта дрогнул в усмешке.
— Что он делал в вашем доме?
— Во всяком случае, пришел не ко мне. Вы присутствовали, когда я покинула библиотеку и пошла к себе. И когда вы пришли, я оставалась одна. Я предполагаю, что он проходил мимо и заметил дым.
Стидолф перешел к следующему пункту:
— А тот странный господин с усами, как у моржа…
— Аттила — венгр, — пояснила София. — К сожалению, он часто говорит не подумав. Что касается его предположения, будто бы Эйдриан в ту ночь остался в моем доме, оно объяснимо, даже если и неправильно.
— Он мог допустить такое только в том случае, если воспринимает вас как женщину, у которой есть любовники. И вообще, кто такой Аттила и что он здесь делает?
— Он мой друг из Парижа. Он и Жак приехали навестить меня.
— Вы хотите сказать, что импортируете своих любовников? Чего вы добиваетесь, София? Унизить меня перед всей страной?
— Послушайте, Джеральд, я больше не собираюсь отвечать на ваши бестактные вопросы.
— Моя будущая невеста становится центром публичного представления, которое будут мусолить в гостиных не одну неделю, она открыто компрометирует свое доброе имя неосторожной болтовней волосатого иностранца и после всего сделанного ею называет мое беспокойство бестактным?
— Я назвала бы ваше беспокойство эгоистичным. Вы не проявили никакого интереса к моему здоровью, не спросили, как я чувствую себя после перенесенного потрясения. Вас занимает только одно — как случившееся повлияет на вас. По правде сказать, ваше самонадеянное предположение, что мы поженимся, совершенно лишено оснований.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77