Ни одна мысль не могла пробиться сквозь ужас удушья, но как только ее напряженные легкие снова смогли дышать и страшная головная боль немного отпустила, ее разум попытался постичь то, что с ней случилось.
Она находилась в мастерской. Дверь была полуоткрыта, но никто не зашел и не напал на нее. Как только она об этом подумала, боль вернулась с прежней силой. Итак, кто-то ударил ее со спины. Но люди Шаметта были на кухне. Она слышала, их голоса. Дверь была закрыта. Она внимательно это обдумала, поборов страх, который опять стал овладевать ею. Нет, в их голосах не было ни волнения, ни тревоги, не слышно было звуков борьбы или падающих тел. Вероятно, Фифи была на кухне. Если бы один человек неожиданно ударил другого, она бы залаяла. Собака не терпела жестокости. Стало быть, один из людей Шаметта похитил ее. Но это безумие. Какая от нее польза? Шаметт оказался гораздо хитрее, чем они предполагали. Как случалось и прежде, они были ослеплены желанием получить то, что им мог дать Шаметт. Страх вернулся, но не тот страх, который заставлял ее бороться со своими оковами. Она была оружием, которое заставит Роджера повиноваться и не даст ему бежать в Англию. Пока она остается заложницей Шаметта, Роджер не будет пытаться избавиться от охранников или бежать.
Она нашла единственно правильный ответ. Ее завернули во что-то, чтобы уберечь от тряски, уговаривали, чтобы она не волновалась. Но попытки уберечь от синяков напомнили, что она в экипаже. Куда ее везут? Как далеко? Паника вновь овладела Леонией и грозила удушьем. Нет, это наверно, недалеко. Даже Шаметт не осмелился бы вывезти ее из города. Вероятно, что какой-нибудь дотошный стражник заинтересуется странным свертком, который она собой представляла. В подтверждение ее мыслей, движение замедлилось и человек, молчавший, пока она переводила дух, заговорил вновь. — Мы прибыли, мадам Сантэ. Пожалуйста, ничего не бойтесь. Я должен внести все в дом. Как только вы там окажетесь, вас освободят.
Там она угодит в ловушку!
Леония подтянулась, насколько было возможно, и приготовилась ударить своего похитителя. Однако ее кокон не позволял хорошо подогнуть колени и она раздумала. Прежде всего, так как она запелената, удар может не получиться, а только разозлит человека, который ее везет. Если даже она ударит его, какой от этого прок? Связанная, она не сможет освободиться от своих пут и убежать. Она не могла даже позвать на помощь, пока они на улице. Без помех ее затащат в дом. Если она будет пассивной и ее в самом деле освободят, как обещали, может появиться надежда на спасение. Поэтому Леония не сопротивлялась, когда почувствовала, что ее обхватывают руки, чтобы поднять.
Однако поднять ее не успели. Раздался резкий лай. Незнакомый голос вскричал:
— Пропади пропадом эта собака! Я убью ее! Леония узнала лай Фифи и судорожно изогнулась, умудрившись при этом встать на ноги, и даже с кляпом во рту издала приглушенный крик. Знакомый голос проревел:
— Нет! Не тронь животное. Быстро внеси ковер. Быстро, я сказал.
От страха за Фифи Леония стала брыкаться, дергаться и пыталась кричать так, что второй мужчина едва мог удерживать ее.
— Прекратить! — грубо скомандовал знакомый голос. — Довольно. Я принесу вашу собаку в целости и сохранности. Успокойтесь!
Трудно было принять решение. Человек мог лгать. Леонии пришло в голову, что если она будет такой беспокойной, будут крупные неприятности. Если кто-то на улице увидит неистово бьющийся живой сверток, это, конечно, вызовет подозрения. С другой стороны, если кто-то и увидит, то побоится вмешиваться. Самое большее, на что можно рассчитывать, это донесение о происшествии местному лидеру. Но если он человек Шаметта, то оставит это без внимания. К тому же, она просто не может так бороться долго. Голова раскалывается как орех и в легких огонь. Леония позволила подхватить себя.
В то время как ее поднимали и несли, она услышала знакомый голос:
— Идем, Фифи, давай. Ну же, ты ведь знаешь меня! Ну, иди.
— Нет, — молила Леония. — Беги, Фифи. Беги домой, к Роджеру.
Мольба не была услышана. Фифи не подошла к Дану, он ведь не был «другом», запах хозяйки, приглушенный голос и движения показывали, что сама ее богиня соединена с этим запахом, неспроста одежду отнесли туда же, куда уговаривал ее идти человек, который не был «другом». Это было слишком сложной задачей для маленькой собачки. Она знала, что нужно быть рядом с хозяйкой, даже если она решила завернуться во что-то, так неприятно пахнущее. Все же Фифи это не нравилось. Она шла за человеком, несущим ее госпожу, и все время лаяла, выражая протест, и когда Леонию поставили на ноги, Фифи с рычанием бросилась стягивать покров, который она так не одобряла.
Другой мужчина пнул собаку, от чего она увернулась и залаяла. Это вызвало гнев Дану.
— Черт подери, Пане, проваливай! Ты разве не знаешь, что гражданин Шаметт приказал, чтобы мадам Сантэ ни в чем не знала отказа? Идиот! Это разве способ угодить, пиная ее собаку? Убирайся!
Гнев в голосе был явным, чтобы Леония могла поверить тому, что ей говорили. Ее выводы наверняка правильны. Она — залог послушания Роджера. Ее освободили от ковра. Ей хотелось бежать, не потому, что она была напугана, а потому, что ее плен был крушением надежд. Не будь дурой, говорила она себе. Ты не сможешь убежать прямо сейчас. Ты должна притвориться, что согласна с их довода — ми. Ты должна быть тихой, покорной, тупой, такой, какой была для Луи. Может быть, удастся одурачить их и бежать. Ковер убрали полностью.
— Не будете кричать, — сказал охранник, — и я вытащу кляп. — Леония видела, как беспокойство отразилось на его лице. — Поверьте мне, вам не причинят вреда, но вы не сможете бежать. Все двери заперты.
Он говорил громко, но для того, чтобы перекричать лай Фифи, Леония кивнула, и он развязал кляп.
— Тише, Фифи, — приказала Леония.
— Спасибо, мадам, — проникновенно сказал мужчина. — Я Жак Дану, мне жаль, так жаль, что у вас рана. Это недоразумение, чистой воды недоразумение, — продолжал он, видя, как Леония поднесла руку к голове. — Вы не присядете? Не хотите ли вина? Может быть, желаете прилечь?
— Да, — еле слышно сказала Леония.
Боль стала нестерпимой при свете и она чувствовала тошноту и головокружение. Затем успокоила Фифи, жалея себя, а не для того, чтобы доставить удовольствие Дану, лай острой бритвой вонзался в голову. Его голос тоже был болезненно неприятным. Леония нуждалась в тишине. Она надеялась, что, когда боль утихнет, она будет в состоянии подумать и что-то предпринять.
Дану попятился к двери, не отрывая глаз от Леонии, и прокричал через плечо, что мадам Сантэ собирается в спальню и чтобы принесли вина.
— И холодной воды с полотенцем для примочек, — прошептала Леония.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
Она находилась в мастерской. Дверь была полуоткрыта, но никто не зашел и не напал на нее. Как только она об этом подумала, боль вернулась с прежней силой. Итак, кто-то ударил ее со спины. Но люди Шаметта были на кухне. Она слышала, их голоса. Дверь была закрыта. Она внимательно это обдумала, поборов страх, который опять стал овладевать ею. Нет, в их голосах не было ни волнения, ни тревоги, не слышно было звуков борьбы или падающих тел. Вероятно, Фифи была на кухне. Если бы один человек неожиданно ударил другого, она бы залаяла. Собака не терпела жестокости. Стало быть, один из людей Шаметта похитил ее. Но это безумие. Какая от нее польза? Шаметт оказался гораздо хитрее, чем они предполагали. Как случалось и прежде, они были ослеплены желанием получить то, что им мог дать Шаметт. Страх вернулся, но не тот страх, который заставлял ее бороться со своими оковами. Она была оружием, которое заставит Роджера повиноваться и не даст ему бежать в Англию. Пока она остается заложницей Шаметта, Роджер не будет пытаться избавиться от охранников или бежать.
Она нашла единственно правильный ответ. Ее завернули во что-то, чтобы уберечь от тряски, уговаривали, чтобы она не волновалась. Но попытки уберечь от синяков напомнили, что она в экипаже. Куда ее везут? Как далеко? Паника вновь овладела Леонией и грозила удушьем. Нет, это наверно, недалеко. Даже Шаметт не осмелился бы вывезти ее из города. Вероятно, что какой-нибудь дотошный стражник заинтересуется странным свертком, который она собой представляла. В подтверждение ее мыслей, движение замедлилось и человек, молчавший, пока она переводила дух, заговорил вновь. — Мы прибыли, мадам Сантэ. Пожалуйста, ничего не бойтесь. Я должен внести все в дом. Как только вы там окажетесь, вас освободят.
Там она угодит в ловушку!
Леония подтянулась, насколько было возможно, и приготовилась ударить своего похитителя. Однако ее кокон не позволял хорошо подогнуть колени и она раздумала. Прежде всего, так как она запелената, удар может не получиться, а только разозлит человека, который ее везет. Если даже она ударит его, какой от этого прок? Связанная, она не сможет освободиться от своих пут и убежать. Она не могла даже позвать на помощь, пока они на улице. Без помех ее затащат в дом. Если она будет пассивной и ее в самом деле освободят, как обещали, может появиться надежда на спасение. Поэтому Леония не сопротивлялась, когда почувствовала, что ее обхватывают руки, чтобы поднять.
Однако поднять ее не успели. Раздался резкий лай. Незнакомый голос вскричал:
— Пропади пропадом эта собака! Я убью ее! Леония узнала лай Фифи и судорожно изогнулась, умудрившись при этом встать на ноги, и даже с кляпом во рту издала приглушенный крик. Знакомый голос проревел:
— Нет! Не тронь животное. Быстро внеси ковер. Быстро, я сказал.
От страха за Фифи Леония стала брыкаться, дергаться и пыталась кричать так, что второй мужчина едва мог удерживать ее.
— Прекратить! — грубо скомандовал знакомый голос. — Довольно. Я принесу вашу собаку в целости и сохранности. Успокойтесь!
Трудно было принять решение. Человек мог лгать. Леонии пришло в голову, что если она будет такой беспокойной, будут крупные неприятности. Если кто-то на улице увидит неистово бьющийся живой сверток, это, конечно, вызовет подозрения. С другой стороны, если кто-то и увидит, то побоится вмешиваться. Самое большее, на что можно рассчитывать, это донесение о происшествии местному лидеру. Но если он человек Шаметта, то оставит это без внимания. К тому же, она просто не может так бороться долго. Голова раскалывается как орех и в легких огонь. Леония позволила подхватить себя.
В то время как ее поднимали и несли, она услышала знакомый голос:
— Идем, Фифи, давай. Ну же, ты ведь знаешь меня! Ну, иди.
— Нет, — молила Леония. — Беги, Фифи. Беги домой, к Роджеру.
Мольба не была услышана. Фифи не подошла к Дану, он ведь не был «другом», запах хозяйки, приглушенный голос и движения показывали, что сама ее богиня соединена с этим запахом, неспроста одежду отнесли туда же, куда уговаривал ее идти человек, который не был «другом». Это было слишком сложной задачей для маленькой собачки. Она знала, что нужно быть рядом с хозяйкой, даже если она решила завернуться во что-то, так неприятно пахнущее. Все же Фифи это не нравилось. Она шла за человеком, несущим ее госпожу, и все время лаяла, выражая протест, и когда Леонию поставили на ноги, Фифи с рычанием бросилась стягивать покров, который она так не одобряла.
Другой мужчина пнул собаку, от чего она увернулась и залаяла. Это вызвало гнев Дану.
— Черт подери, Пане, проваливай! Ты разве не знаешь, что гражданин Шаметт приказал, чтобы мадам Сантэ ни в чем не знала отказа? Идиот! Это разве способ угодить, пиная ее собаку? Убирайся!
Гнев в голосе был явным, чтобы Леония могла поверить тому, что ей говорили. Ее выводы наверняка правильны. Она — залог послушания Роджера. Ее освободили от ковра. Ей хотелось бежать, не потому, что она была напугана, а потому, что ее плен был крушением надежд. Не будь дурой, говорила она себе. Ты не сможешь убежать прямо сейчас. Ты должна притвориться, что согласна с их довода — ми. Ты должна быть тихой, покорной, тупой, такой, какой была для Луи. Может быть, удастся одурачить их и бежать. Ковер убрали полностью.
— Не будете кричать, — сказал охранник, — и я вытащу кляп. — Леония видела, как беспокойство отразилось на его лице. — Поверьте мне, вам не причинят вреда, но вы не сможете бежать. Все двери заперты.
Он говорил громко, но для того, чтобы перекричать лай Фифи, Леония кивнула, и он развязал кляп.
— Тише, Фифи, — приказала Леония.
— Спасибо, мадам, — проникновенно сказал мужчина. — Я Жак Дану, мне жаль, так жаль, что у вас рана. Это недоразумение, чистой воды недоразумение, — продолжал он, видя, как Леония поднесла руку к голове. — Вы не присядете? Не хотите ли вина? Может быть, желаете прилечь?
— Да, — еле слышно сказала Леония.
Боль стала нестерпимой при свете и она чувствовала тошноту и головокружение. Затем успокоила Фифи, жалея себя, а не для того, чтобы доставить удовольствие Дану, лай острой бритвой вонзался в голову. Его голос тоже был болезненно неприятным. Леония нуждалась в тишине. Она надеялась, что, когда боль утихнет, она будет в состоянии подумать и что-то предпринять.
Дану попятился к двери, не отрывая глаз от Леонии, и прокричал через плечо, что мадам Сантэ собирается в спальню и чтобы принесли вина.
— И холодной воды с полотенцем для примочек, — прошептала Леония.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97