Фуше разулыбался и назвал незнакомца кузеном. Леония чуть не открыла рот от удивления, а хорошее воспитание Роджера позволило ему не показать своих чувств, потому что молодой человек, которого Фуше назвал Джозефом, был не просто блондином, а альбиносом. При последующих визитах к Фуше они узнали, что кузен Фуше был депутатом от Нанта в Национальный Конвент, который созывался через несколько дней, чтобы заменить собрание, которое сейчас все презирали.
— Вы себе не представляете, — сказал Фуше, — как счастлив я был, когда он пришел сюда и заявил, что он мой двоюродный брат. Хвала создателю, я уговорил его жить у нас. Он умен, чего не скажешь по его внешности, но это самый хитрый и проницательный человек, с которым я когда-либо имел дело. — Фуше опять понизил голос и огляделся, боясь подслушивания. — С тех пор, как все свихнулись, я чувствую себя в безопасности. Я уверен, Джозеф предупредит меня о беде.
— Я рад, что ваши дела улучшаются, — вежливо сказал Роджер, его не особенно заинтересовал Джозеф, необычная внешность которого делала его незабываемым.
— Возможно, и ваши тоже, — улыбнулся Фуше. — Я рассказал Джозефу нашу историю и добавил, что у нас были крупные дела в прошлом, и мы стали друзьями. У меня есть предчувствия по поводу этого молодого человека Он не фантазер. Когда его влияние возрастет, он сможет помочь и вам.
— Огромное спасибо, — искренне ответил Роджер. Фуше не дурак, в чем Роджер мог убедиться за долгие годы. Если он говорит, что его кузен может оказаться полезным человеком, то скорей всего он прав.
— Между тем, — продолжал Фуше, — у меня уже сейчас есть хорошие новости для вас. Ваши письма отправлены три дня назад. Я полагаю, вы пришли поэтому.
— Нет, хотя я рад это услышать. Мой отец будет ждать меня в любой день. Я не хотел бы, чтобы он волновался. А пришел я для того, чтобы вернуть часть денег, которые вы мне дали за ассигнации. Предприятие процветает. — Роджер от души рассмеялся. — Правда, поживи я здесь подольше, я стал бы к концу жизни богачом.
Фуше ни за что не хотел брать деньги. Он в деньгах не нуждался и знал, что семье Роджера они пригодятся больше. Если ему придется бежать в Англию… В конце концов, он предложил стать банкиром Роджера и вернуть деньги в любое время.
— Действительно, это очень хорошо, — сказал он. — Не понимаю, почему мне не стать вашим партнером по бизнесу? Естественно обратиться ко мне, поскольку мы уже сотрудничали раньше. У вас будет повод приходить сюда.
Роджер с благодарностью согласился, именно через Фуше они теперь узнавали последние новости. Первые вести оказались добрыми. Чарльз Франк Дюмореж был назначен главнокомандующим армии, сражавшейся против пруссаков. Республиканец, он отлично понимал настроения в армии. Она представляла собой смесь из добровольцев, солдат Национальной Гвардии, старой регулярной армии, вряд ли все они подчинялись приказам и порядкам, царившим в прошлой армии. Он изменил не только тактику, но и стиль командования. Двадцатого сентября его армия встретила пруссаков у Вальми и отбросила их назад.
Город ликовал. По счастливому совпадению вновь избранный Государственный Конвент начал свою работу с опубликования известия о победе в полдень двадцать первого сентября.
— Поскольку самые ярые радикалы и даже этот безумный монстр Марат выбраны в Конвент, я не думаю, что это поможет обуздать коммуну. Она будет так же действовать, только с новым названием.
Правдивость его слов вскоре подтвердилась. Шестнадцатого октября рассматривался вопрос о судьбе короля, и Бурбот, депутат из Ойксери, призвал казнить королевскую семью. Большинство депутатов заняли выжидательную позицию, но шестого ноября Валазье сделал доклад на основе документов, найденных в секретном сейфе в Тюильри, и обвинил короля в государственной измене. Он требовал суда над свергнутым монархом. Несколько депутатов протестовали, но доклад Валазье воспламенил многих, и якобинцы не упустили свой шанс. Жирондисты, расколотые на непримиримые группировки, еще не решили, на какую сторону переметнуться и кому подыграть. Они пошли на компромисс, предложив назначить сроки для слушания дела.
Пятнадцатого ноября дело было вынесено на обсуждение. Якобинцы хотели без суда, выступления адвокатов и публичного обсуждения вынести смертный приговор, но не могли заставить Конвент зайти так далеко. Многие высказались за помилование. Томас Пэйн, покинувший Соединенные Штаты, считая страну недостаточно республиканской, взволнованно высказался за изгнание, но не за смерть, и был многими поддержан. В конце концов, Якобинской фракции пришлось согласиться на судебный процесс.
Леония с большим вниманием следила за ходом этой дискуссии и была счастлива, когда узнала о решении. Она была удивлена, потом обижена, но Роджер и ухом не повел на все ее попытки поговорить на эту тему, а только поглощал свой обед, не отрывая глаз от тарелки.
— Наверное, тебе не очень интересно, ты ведь англичанин, — сказала она довольно резко.
Казалось, Роджер не обратил на эту колкость никакого внимания. Он знал, как переживает Леония, и не хотел говорить ей то, в чем был уверен. Он понимал, что якобинцы все равно добьются своего. Конец будет один, даже если якобинцы будут действовать по-своему, агония будет короче, и никто не будет обманываться ложными надеждами и уповать на справедливость. Роджер поднял глаза. Обида, которую Леония почувствовала из-за его равнодушия, не уменьшила полного надежд ожидания. Роджер знал на собственном опыте, что надежда — скорее величайшее зло, чем добро в ящике Пандоры, выпущенное на волю.
— Какое это имеет значение, что я англичанин, — сказал он. — Англичане такие же люди, как и все остальные. Дело в том, Леония, и мне очень жаль, что суд может иметь только одно завершение. Возможно, я вижу это яснее, потому что я англичанин.
— Что ты имеешь в виду?
— Свергнутого короля казнят.
— Почему? — заплакала Леония. — Видит бог, я не очень люблю Луи. Он глуп и расточителен, это погубило страну. Он не принял ни одной разумной реформы. Никто, кроме безумца, не подумает, что он может управлять государством. Но нельзя уничтожать его.
— Вот ты и сказала это, — перебил Роджер. — Конституция, которую помогал разрабатывать отец, была разумным компромиссом. Если бы было больше времени… Какой смысл говорить об упущенных возможностях. Как только Луи был свергнут, тут же был подписан его смертный приговор.
— Невозможно поверить в это! Они не приговорили его. Должен быть суд. Ты ведь знаешь, Роджер, что не король виновен во всех этих безумствах. Говорят, он проливал кровь французов. Но это же нелепо! Если бы он не хотел избежать кровопролития, то не был бы там, где сейчас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
— Вы себе не представляете, — сказал Фуше, — как счастлив я был, когда он пришел сюда и заявил, что он мой двоюродный брат. Хвала создателю, я уговорил его жить у нас. Он умен, чего не скажешь по его внешности, но это самый хитрый и проницательный человек, с которым я когда-либо имел дело. — Фуше опять понизил голос и огляделся, боясь подслушивания. — С тех пор, как все свихнулись, я чувствую себя в безопасности. Я уверен, Джозеф предупредит меня о беде.
— Я рад, что ваши дела улучшаются, — вежливо сказал Роджер, его не особенно заинтересовал Джозеф, необычная внешность которого делала его незабываемым.
— Возможно, и ваши тоже, — улыбнулся Фуше. — Я рассказал Джозефу нашу историю и добавил, что у нас были крупные дела в прошлом, и мы стали друзьями. У меня есть предчувствия по поводу этого молодого человека Он не фантазер. Когда его влияние возрастет, он сможет помочь и вам.
— Огромное спасибо, — искренне ответил Роджер. Фуше не дурак, в чем Роджер мог убедиться за долгие годы. Если он говорит, что его кузен может оказаться полезным человеком, то скорей всего он прав.
— Между тем, — продолжал Фуше, — у меня уже сейчас есть хорошие новости для вас. Ваши письма отправлены три дня назад. Я полагаю, вы пришли поэтому.
— Нет, хотя я рад это услышать. Мой отец будет ждать меня в любой день. Я не хотел бы, чтобы он волновался. А пришел я для того, чтобы вернуть часть денег, которые вы мне дали за ассигнации. Предприятие процветает. — Роджер от души рассмеялся. — Правда, поживи я здесь подольше, я стал бы к концу жизни богачом.
Фуше ни за что не хотел брать деньги. Он в деньгах не нуждался и знал, что семье Роджера они пригодятся больше. Если ему придется бежать в Англию… В конце концов, он предложил стать банкиром Роджера и вернуть деньги в любое время.
— Действительно, это очень хорошо, — сказал он. — Не понимаю, почему мне не стать вашим партнером по бизнесу? Естественно обратиться ко мне, поскольку мы уже сотрудничали раньше. У вас будет повод приходить сюда.
Роджер с благодарностью согласился, именно через Фуше они теперь узнавали последние новости. Первые вести оказались добрыми. Чарльз Франк Дюмореж был назначен главнокомандующим армии, сражавшейся против пруссаков. Республиканец, он отлично понимал настроения в армии. Она представляла собой смесь из добровольцев, солдат Национальной Гвардии, старой регулярной армии, вряд ли все они подчинялись приказам и порядкам, царившим в прошлой армии. Он изменил не только тактику, но и стиль командования. Двадцатого сентября его армия встретила пруссаков у Вальми и отбросила их назад.
Город ликовал. По счастливому совпадению вновь избранный Государственный Конвент начал свою работу с опубликования известия о победе в полдень двадцать первого сентября.
— Поскольку самые ярые радикалы и даже этот безумный монстр Марат выбраны в Конвент, я не думаю, что это поможет обуздать коммуну. Она будет так же действовать, только с новым названием.
Правдивость его слов вскоре подтвердилась. Шестнадцатого октября рассматривался вопрос о судьбе короля, и Бурбот, депутат из Ойксери, призвал казнить королевскую семью. Большинство депутатов заняли выжидательную позицию, но шестого ноября Валазье сделал доклад на основе документов, найденных в секретном сейфе в Тюильри, и обвинил короля в государственной измене. Он требовал суда над свергнутым монархом. Несколько депутатов протестовали, но доклад Валазье воспламенил многих, и якобинцы не упустили свой шанс. Жирондисты, расколотые на непримиримые группировки, еще не решили, на какую сторону переметнуться и кому подыграть. Они пошли на компромисс, предложив назначить сроки для слушания дела.
Пятнадцатого ноября дело было вынесено на обсуждение. Якобинцы хотели без суда, выступления адвокатов и публичного обсуждения вынести смертный приговор, но не могли заставить Конвент зайти так далеко. Многие высказались за помилование. Томас Пэйн, покинувший Соединенные Штаты, считая страну недостаточно республиканской, взволнованно высказался за изгнание, но не за смерть, и был многими поддержан. В конце концов, Якобинской фракции пришлось согласиться на судебный процесс.
Леония с большим вниманием следила за ходом этой дискуссии и была счастлива, когда узнала о решении. Она была удивлена, потом обижена, но Роджер и ухом не повел на все ее попытки поговорить на эту тему, а только поглощал свой обед, не отрывая глаз от тарелки.
— Наверное, тебе не очень интересно, ты ведь англичанин, — сказала она довольно резко.
Казалось, Роджер не обратил на эту колкость никакого внимания. Он знал, как переживает Леония, и не хотел говорить ей то, в чем был уверен. Он понимал, что якобинцы все равно добьются своего. Конец будет один, даже если якобинцы будут действовать по-своему, агония будет короче, и никто не будет обманываться ложными надеждами и уповать на справедливость. Роджер поднял глаза. Обида, которую Леония почувствовала из-за его равнодушия, не уменьшила полного надежд ожидания. Роджер знал на собственном опыте, что надежда — скорее величайшее зло, чем добро в ящике Пандоры, выпущенное на волю.
— Какое это имеет значение, что я англичанин, — сказал он. — Англичане такие же люди, как и все остальные. Дело в том, Леония, и мне очень жаль, что суд может иметь только одно завершение. Возможно, я вижу это яснее, потому что я англичанин.
— Что ты имеешь в виду?
— Свергнутого короля казнят.
— Почему? — заплакала Леония. — Видит бог, я не очень люблю Луи. Он глуп и расточителен, это погубило страну. Он не принял ни одной разумной реформы. Никто, кроме безумца, не подумает, что он может управлять государством. Но нельзя уничтожать его.
— Вот ты и сказала это, — перебил Роджер. — Конституция, которую помогал разрабатывать отец, была разумным компромиссом. Если бы было больше времени… Какой смысл говорить об упущенных возможностях. Как только Луи был свергнут, тут же был подписан его смертный приговор.
— Невозможно поверить в это! Они не приговорили его. Должен быть суд. Ты ведь знаешь, Роджер, что не король виновен во всех этих безумствах. Говорят, он проливал кровь французов. Но это же нелепо! Если бы он не хотел избежать кровопролития, то не был бы там, где сейчас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97