Может, Кайрен поделился со стариком своими подозрениями, будто бы он, Дрейк, влюбился? Господи, только не это.
– Да нет, ничего особенного.
– И это «ничего» заставило тебя, когда ты вошел в эту комнату, прижимать к себе жену с пылом младенца, цепляющегося за свою мать? – поинтересовался дед. – Полно, я еще не настолько стар, чтобы не распознать сердечные дела. Ты любишь эту девушку, верно?
Дрейк замялся, пытаясь найти нужные слова, чтобы объяснить то, чего и сам не понимал.
– Наш брак… принял неожиданный оборот.
– Стало быть, Кайрен сказал правду. Ты любишь ее, – заключил Гилфорд. – Слава Господу. Я не надеялся дожить до этого дня.
Дрейк смущенно заерзал на кресле.
– Я никого не люблю, – медленно произнес он. – Просто Эверил, с ее умом и добрым сердцем, заслуживает большего, чем способны предложить ей я или ее отец. – Он отвел глаза. – Я всего лишь хочу, чтобы она не пострадала.
– В том числе от твоего ожесточившегося сердца, Дрейк? А она-то любит тебя?
Дрейк молчал. Больше всего ему хотелось, чтобы этот разговор закончился. Но Гилфорд все равно не отстанет, пока не выудит у него всю правду.
– Она так сказала.
– Но ты не веришь ей, хотя и признаешь, что у нее доброе сердце.
– Это не более чем глупые девичьи мечты, которые она скоро перерастет.
Гилфорд задумчиво кивнул, затем поднялся и, тяжело ступая по деревянному полу, подошел к огню.
– Ты вбил это себе в голову, чтобы было легче отрицать собственные чувства?
Дрейк нетерпеливо вздохнул.
– Я не отрицаю, что меня беспокоит ее благополучие.
– И не только, осмелюсь предположить. Помнится, те же речи я слышал от Эрика. – Он бросил на Дрейка скептический взгляд.
– Их свадьба состоялась при совершенно других обстоятельствах.
– Ну да, их обоих, а не только Гвинет, доставили к алтарю под конвоем. И что с того? – осведомился Гилфорд. – Дрейк, любовь может принести в твою жизнь мир и покой. Наконец появилась женщина, достойная твоей привязанности. Зачем отталкивать ее?
Дрейк скрипнул зубами.
– Жизнь Эверил в опасности, а я поклялся на могиле отца отомстить за его безвременную кончину. Поэтому я не могу пожертвовать ради какого-то нелепого чувства ни тем, ни другим.
Сложив под подбородком руки домиком, старый лорд помолчал.
– Дрейк, твой отец первым бы посоветовал тебе хвататься за любовь, пока такая возможность существует.
– Любовь не принесла ему ничего, кроме отчаяния и смерти.
– Ты думаешь, он был единственным, кто пострадал?
В ответ на недоуменный взгляд Дрейка Гилфорд продолжил:
– Никто не рассказывал тебе истории твоего зачатия?
– Полагаю, меня зачали таким же образом, как и любого другого ребенка. – Дрейк раздраженно пожал плечами. – Мне неловко это говорить, но едва ли Дайра была похожа на Деву Марию.
Гилфорд улыбнулся:
– Ты не совсем прав. Лохлан не на шутку увлекся твоей матерью. Однако она не ответила на его чувства. – Он помолчал. – Я любил ее. В конце концов, она была моей дочерью. Но я не заблуждался насчет ее недостатков. И самым большим из них было ее непостоянство. Дайра была взрослой женщиной, вдовой, поскольку лорд Торнтон погиб в сражении. Когда она встретила твоего отца, между ними вспыхнула страсть и они стали любовниками. С ее точки зрения она могла делать все, что пожелает.
– Неудивительно. Она особенно не стеснялась одаривать мужчин своими прелестями.
Гилфорд неодобрительно поджал губы.
– Спустя несколько недель твой отец решил, что влюблен. После смерти его первой жены прошло три года, и казалось вполне естественным, что он предложит Дайре выйти за него замуж. Она отказала ему и отказывала еще не раз, хотя продолжала оставаться его любовницей.
– Почему она отказалась от высокого положения супруги могущественного вождя? – Дрейк нахмурился.
– Потому что твой отец привык повелевать всем и всеми вокруг себя. Дайра полагала, что это не будет распространяться на нее, пока она не выйдет за него замуж.
Дрейк вспомнил слова Лохлана, который говорил, что власть – самый большой его союзник.
– Когда другой красивый шотландец, кажется, Макдуф, привлек внимание твоей матери, она попыталась оставить твоего отца, – продолжил Гилфорд. – Но он отказался отпустить Дайру вопреки ее желанию, а затем вообще запер ее в своей комнате. Он не позволял ей покидать Дунели, ограничил посещения подруг и родных.
– Отец никогда бы не поступил так бессердечно! Как ты можешь клеветать на покойного? – Дрейк вцепился пальцами в подлокотники кресла.
– Это правда, Дрейк. Почему твой отец годами помогал мне отражать нападения врагов? Для того чтобы успокоить свою совесть и смягчить чувство вины.
Дрейк всегда полагал, что Лохлан делает это из уважения к Гилфорду, но теперь…
– Однако, несмотря на все попытки твоего отца удержать Дайру, она по-прежнему отказывалась выйти за него замуж. – Гилфорд тяжело вздохнул. – Тогда Лохлан решил, что если она забеременеет, у нее не будет другого выхода, кроме как согласиться на брак. Вот так ты и был зачат.
– Отец заставил ее? – Дрейк похолодел.
Гилфорд сузил глаза и кивнул:
– Он трудился над ней до тех пор, пока не наградил ребенком.
Дрейк был потрясен. Его мозг лихорадочно работал, переваривая услышанное. Возможно ли это? В рассказе Гилфорда он не узнавал своего отца, которого считал человеком чести. Но дед никогда не лгал. И потом, если отец действительно любил Дайру, как он мог не считаться с ее желаниями?
– И только тогда она вышла за него замуж? – тихо спросил Дрейк.
– Едва ли у нее был выбор, ведь она не могла допустить бесчестья нашей семьи. Добившись своего, твой отец продолжал держать ее под замком, а затем приказал ей стать примерной матерью.
– Но она не стала.
– Нет, не стала. Но ты должен понимать, что ею руководили гнев и отчаяние. Однажды она призналась, что хотела бы любить тебя, но ты слишком напоминал ей твоего отца.
Дрейк устало вздохнул, размышляя над рассказом деда. Знай он о жестокости отца, то, возможно, понял бы неприязнь и враждебность Дайры по отношению к нему, попробовал бы примириться с ней. А так многое между ними осталось недосказанным.
– Но какое отношение это имеет к Эверил?
– Невостребованная любовь стоила твоему отцу душевного покоя, а твоей матери – жизни. Она хотела умереть. Собственно, она заставила себя умереть, чтобы избежать боли и одиночества. Готов ли ты навлечь такие же страдания на Эверил?
– Если бы не Мердок, я не стал бы обращаться со своей женой как с пленницей.
– Одиночество – тоже своего рода тюрьма. Если ты хоть сколько-нибудь любишь Эверил, не отказывайся от нее.
Дрейк стиснул зубы, столкнувшись с точкой зрения, оспорить которую был не готов.
– В обычной ситуации я бы подумал над твоими словами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
– Да нет, ничего особенного.
– И это «ничего» заставило тебя, когда ты вошел в эту комнату, прижимать к себе жену с пылом младенца, цепляющегося за свою мать? – поинтересовался дед. – Полно, я еще не настолько стар, чтобы не распознать сердечные дела. Ты любишь эту девушку, верно?
Дрейк замялся, пытаясь найти нужные слова, чтобы объяснить то, чего и сам не понимал.
– Наш брак… принял неожиданный оборот.
– Стало быть, Кайрен сказал правду. Ты любишь ее, – заключил Гилфорд. – Слава Господу. Я не надеялся дожить до этого дня.
Дрейк смущенно заерзал на кресле.
– Я никого не люблю, – медленно произнес он. – Просто Эверил, с ее умом и добрым сердцем, заслуживает большего, чем способны предложить ей я или ее отец. – Он отвел глаза. – Я всего лишь хочу, чтобы она не пострадала.
– В том числе от твоего ожесточившегося сердца, Дрейк? А она-то любит тебя?
Дрейк молчал. Больше всего ему хотелось, чтобы этот разговор закончился. Но Гилфорд все равно не отстанет, пока не выудит у него всю правду.
– Она так сказала.
– Но ты не веришь ей, хотя и признаешь, что у нее доброе сердце.
– Это не более чем глупые девичьи мечты, которые она скоро перерастет.
Гилфорд задумчиво кивнул, затем поднялся и, тяжело ступая по деревянному полу, подошел к огню.
– Ты вбил это себе в голову, чтобы было легче отрицать собственные чувства?
Дрейк нетерпеливо вздохнул.
– Я не отрицаю, что меня беспокоит ее благополучие.
– И не только, осмелюсь предположить. Помнится, те же речи я слышал от Эрика. – Он бросил на Дрейка скептический взгляд.
– Их свадьба состоялась при совершенно других обстоятельствах.
– Ну да, их обоих, а не только Гвинет, доставили к алтарю под конвоем. И что с того? – осведомился Гилфорд. – Дрейк, любовь может принести в твою жизнь мир и покой. Наконец появилась женщина, достойная твоей привязанности. Зачем отталкивать ее?
Дрейк скрипнул зубами.
– Жизнь Эверил в опасности, а я поклялся на могиле отца отомстить за его безвременную кончину. Поэтому я не могу пожертвовать ради какого-то нелепого чувства ни тем, ни другим.
Сложив под подбородком руки домиком, старый лорд помолчал.
– Дрейк, твой отец первым бы посоветовал тебе хвататься за любовь, пока такая возможность существует.
– Любовь не принесла ему ничего, кроме отчаяния и смерти.
– Ты думаешь, он был единственным, кто пострадал?
В ответ на недоуменный взгляд Дрейка Гилфорд продолжил:
– Никто не рассказывал тебе истории твоего зачатия?
– Полагаю, меня зачали таким же образом, как и любого другого ребенка. – Дрейк раздраженно пожал плечами. – Мне неловко это говорить, но едва ли Дайра была похожа на Деву Марию.
Гилфорд улыбнулся:
– Ты не совсем прав. Лохлан не на шутку увлекся твоей матерью. Однако она не ответила на его чувства. – Он помолчал. – Я любил ее. В конце концов, она была моей дочерью. Но я не заблуждался насчет ее недостатков. И самым большим из них было ее непостоянство. Дайра была взрослой женщиной, вдовой, поскольку лорд Торнтон погиб в сражении. Когда она встретила твоего отца, между ними вспыхнула страсть и они стали любовниками. С ее точки зрения она могла делать все, что пожелает.
– Неудивительно. Она особенно не стеснялась одаривать мужчин своими прелестями.
Гилфорд неодобрительно поджал губы.
– Спустя несколько недель твой отец решил, что влюблен. После смерти его первой жены прошло три года, и казалось вполне естественным, что он предложит Дайре выйти за него замуж. Она отказала ему и отказывала еще не раз, хотя продолжала оставаться его любовницей.
– Почему она отказалась от высокого положения супруги могущественного вождя? – Дрейк нахмурился.
– Потому что твой отец привык повелевать всем и всеми вокруг себя. Дайра полагала, что это не будет распространяться на нее, пока она не выйдет за него замуж.
Дрейк вспомнил слова Лохлана, который говорил, что власть – самый большой его союзник.
– Когда другой красивый шотландец, кажется, Макдуф, привлек внимание твоей матери, она попыталась оставить твоего отца, – продолжил Гилфорд. – Но он отказался отпустить Дайру вопреки ее желанию, а затем вообще запер ее в своей комнате. Он не позволял ей покидать Дунели, ограничил посещения подруг и родных.
– Отец никогда бы не поступил так бессердечно! Как ты можешь клеветать на покойного? – Дрейк вцепился пальцами в подлокотники кресла.
– Это правда, Дрейк. Почему твой отец годами помогал мне отражать нападения врагов? Для того чтобы успокоить свою совесть и смягчить чувство вины.
Дрейк всегда полагал, что Лохлан делает это из уважения к Гилфорду, но теперь…
– Однако, несмотря на все попытки твоего отца удержать Дайру, она по-прежнему отказывалась выйти за него замуж. – Гилфорд тяжело вздохнул. – Тогда Лохлан решил, что если она забеременеет, у нее не будет другого выхода, кроме как согласиться на брак. Вот так ты и был зачат.
– Отец заставил ее? – Дрейк похолодел.
Гилфорд сузил глаза и кивнул:
– Он трудился над ней до тех пор, пока не наградил ребенком.
Дрейк был потрясен. Его мозг лихорадочно работал, переваривая услышанное. Возможно ли это? В рассказе Гилфорда он не узнавал своего отца, которого считал человеком чести. Но дед никогда не лгал. И потом, если отец действительно любил Дайру, как он мог не считаться с ее желаниями?
– И только тогда она вышла за него замуж? – тихо спросил Дрейк.
– Едва ли у нее был выбор, ведь она не могла допустить бесчестья нашей семьи. Добившись своего, твой отец продолжал держать ее под замком, а затем приказал ей стать примерной матерью.
– Но она не стала.
– Нет, не стала. Но ты должен понимать, что ею руководили гнев и отчаяние. Однажды она призналась, что хотела бы любить тебя, но ты слишком напоминал ей твоего отца.
Дрейк устало вздохнул, размышляя над рассказом деда. Знай он о жестокости отца, то, возможно, понял бы неприязнь и враждебность Дайры по отношению к нему, попробовал бы примириться с ней. А так многое между ними осталось недосказанным.
– Но какое отношение это имеет к Эверил?
– Невостребованная любовь стоила твоему отцу душевного покоя, а твоей матери – жизни. Она хотела умереть. Собственно, она заставила себя умереть, чтобы избежать боли и одиночества. Готов ли ты навлечь такие же страдания на Эверил?
– Если бы не Мердок, я не стал бы обращаться со своей женой как с пленницей.
– Одиночество – тоже своего рода тюрьма. Если ты хоть сколько-нибудь любишь Эверил, не отказывайся от нее.
Дрейк стиснул зубы, столкнувшись с точкой зрения, оспорить которую был не готов.
– В обычной ситуации я бы подумал над твоими словами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75