Он стоял согнувшись в проеме низенькой двери и смотрел на нее с выражением глубокой печали.
– Чего тебе? – бросила она, все еще тяжело дыша. Он ответил не сразу, грустно покачав головой:
– Сколько вы еще собираетесь вести эту безумную жизнь? До каких пор вы будете продолжать эту ужасную битву, эту беспрерывную резню? Даже я, мужчина, для которого война дело привычное, даже я устал… даже мне все это опротивело.
– Что за странные речи для воина? Так будет, покуда я жива, Робер. Ибо сколько бы я не убила французов, их трупов всегда будет мало, чтобы отомстить за моего милого мужа, так подло убитого!
– А вы уверены, вполне уверены в глубине души, что он одобрил бы вас? Говоря по совести, я так не думаю. Пусть бы вы уничтожали только мужчин, крепких и способных защищаться. Но мессир Оливье был слишком храбрым и доблестным рыцарем, чтобы убивать женщин, детей, стариков… как это делаете вы. Ну уж нет. Конечно же он не одобрил бы вас!
– Гибель женщин, детей, стариков причиняет страдания тем мужчинам, которых не настигла моя месть. Так я все-таки добираюсь до них!
Робер подошел к ней, опустился на колени у ее кушетки и ласково взял ее руку в свою, которая была вдвое больше.
– Кто бы мог поверить, что такая маленькая и нежная ручка умеет так управляться с мечом… что сердце, спрятанное в этой прекрасной оболочке, окажется таким жестоким и безжалостным! Мадам, неужели вам никогда не жаль всех этих невинных? Может быть, довольно жертв? Не пора ли отдохнуть? Подумайте о ваших сыновьях…
Жанна поспешно выдернула руку, пожав плечами:
– Мои сыновья, как я, поклялись перед головой их отца мстить за его смерть. Оливье уже полюбил битвы и кровь.
– Но маленький Жан страдает. Он слишком мал, чтобы видеть весь этот кошмар, всю эту бойню.
Жанна перевела взгляд на ребенка, уснувшего в своем уголке на стопке матрацев, служившей ему постелью. Ему было удобно и тепло, но сон его был беспокоен. Лицо его покрывала бледность, вокруг глаз легли синеватые тени. Голос Робера смягчился.
– Четыре года!.. Подумайте, мадам. Это такой нежный возраст, ужасы вашей жизни не для него. Посмотрите, как истаяло его маленькое тельце. Хотя бы ради него остановитесь, пока не поздно!
Жанна тихо положила легкую руку на лоб младшего сына. Казалось, она на мгновение забылась. Робер подумал, что одержал победу. Может быть наконец ему удалось тронуть ее сердце. Может быть она и впрямь устала… Она была богата. Трюмы кораблей ломились от золота и другой добычи. Неужели она не могла уйти на покой, поселиться где-нибудь в Англии или Бретани, жить там, как обычная женщина? Самому же молодому человеку хотелось вернуться к привычной жизни солдата. Он устал от моря, устал от разбоя, и незачем было скрывать от себя правду, называя их жизнь другим именем. Он чувствовал себя потерянным среди пиратов, которых Жанна набрала себе в команду и которые скорее походили на разбойников, нежели на настоящих солдат. Робер решительно не чувствовал в себе призвания к пиратству!..
Но Жанна де Клиссон, усталым и вместе с тем решительным жестом отбросив со лба влажные волосы, повернулась к молодому человеку:
– Я не могу остановиться, Робер. Даже если бы захотела. Что-то толкает меня вперед, только вперед, все дальше и дальше. Кровь – коварный напиток, тот, кого она опьяняет, становится ее рабом… Я больше не в силах остановиться.
– Берегитесь, мадам! Неужели вы не боитесь, что однажды терпение Господа иссякнет и он обрушит на вас свой гнев?
– Господь? – Она посмотрела на юношу с искренним удивлением, заставившим его содрогнуться. – Я давно уже не знаю, есть ли на небесах хоть кто-то, кто смотрит за нами…
– Есть, не сомневайтесь, мадам! И однажды он вспомнит о вас…
– За что же? Я была невинна, никому не причинила зла, а он отнял у меня самое дорогое. Его Христианнейшее величество, помазанник божий, его наместник на земле отнял жизнь у моего мужа… Я ничего не должна Богу…
Но небо все же вспомнило об ужасной вдове, а вместе с ним и король Филипп. Вот уже более года бороздила моря Жанна де Клиссон. Уже был потерян счет ее жертвам и налетам. Она погубила несколько кораблей королевского флота; чтобы возместить потерю, королю пришлось заказать новые суда на верфи в Руане. Сколько раз в погоню за маленькой флотилией пускались корабли, но каждый раз Жанне удавалось скрыться от превосходящих сил противника. Она как уж проскальзывала сквозь ячейки расставленных ей сетей. Король решил, что пора положить этому конец. Целый флот, состоящий из девяти боевых кораблей, был послан против пиратки-графини. Однажды мартовским вечером 1345 года ввиду острова Гернси Жанна заметила паруса и украшенные цветком лилии стяги королевского флота.
Она пыталась уйти, но ее корабли, тяжело груженые добычей, двигались слишком медленно. Их ход также сдерживали налипшие на днище ракушки и водоросли. Надо было принимать неравный бой…
Поверх голов моряков, столпившихся у борта и смотревших, как вырастают, приближаясь к ним, силуэты королевских судов, она встретилась взглядом с Робером.
– На этот раз, – спокойно проговорила она, – я думаю, нам не уйти. Пришел наш конец!
– Нам остается одно: достойно умереть, – произнес у нее за спиной мальчишеский голос. Обернувшись, Жанна увидела старшего сына. Маленькая рука крепко сжимала кинжал, и весь его вид свидетельствовал о твердой решимости дорого отдать свою жизнь. Странно, но при виде этой детской храбрости Жанна едва не потеряла свою. Впервые за все время она поняла, в какую страшную авантюру она вовлекла сыновей, совсем еще несмышленых. Робер увидел, как в ее зеленых глазах блеснули слезы, первые за эти долгие месяцы. Его тяжелая рука легла на плечо молодой женщины и ободряюще сдавила его.
– Сейчас не время поддаваться слабости, мадам. У вас нет выбора!
Завязался отчаянный бой.
Однако Жанне не суждено было погибнуть. Быстро приближалась ночь. Вскоре она совсем скрыла от глаз это зыбкое поле брани, где смерть собирала свою страшную дань. Жанна уже потеряла два своих корабля, они пошли ко дну. Но флагман еще крепко держался на плаву. Горшки с огнем давали слишком мало света, чтобы можно было продолжать бой. Окружив пиратский корабль, королевский флот решил дождаться утра, чтобы броситься на свою добычу. Тогда Робер забрал бразды правления в свои руки.
– Сегодня же вы должны попытаться бежать, – сказал он Жанне. – Садитесь в шлюпку с детьми и двумя верными людьми и постарайтесь проскользнуть между королевскими кораблями. Я останусь.
– Никогда! Мы сражались вместе, вместе и умрем! Что для меня жизнь? – гневно воскликнула молодая женщина.
– Возможно, жизнь ничего не значит для вас. Но ваши сыновья? Если они погибнут, что останется от рода Клиссонов, от этого славного имени?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
– Чего тебе? – бросила она, все еще тяжело дыша. Он ответил не сразу, грустно покачав головой:
– Сколько вы еще собираетесь вести эту безумную жизнь? До каких пор вы будете продолжать эту ужасную битву, эту беспрерывную резню? Даже я, мужчина, для которого война дело привычное, даже я устал… даже мне все это опротивело.
– Что за странные речи для воина? Так будет, покуда я жива, Робер. Ибо сколько бы я не убила французов, их трупов всегда будет мало, чтобы отомстить за моего милого мужа, так подло убитого!
– А вы уверены, вполне уверены в глубине души, что он одобрил бы вас? Говоря по совести, я так не думаю. Пусть бы вы уничтожали только мужчин, крепких и способных защищаться. Но мессир Оливье был слишком храбрым и доблестным рыцарем, чтобы убивать женщин, детей, стариков… как это делаете вы. Ну уж нет. Конечно же он не одобрил бы вас!
– Гибель женщин, детей, стариков причиняет страдания тем мужчинам, которых не настигла моя месть. Так я все-таки добираюсь до них!
Робер подошел к ней, опустился на колени у ее кушетки и ласково взял ее руку в свою, которая была вдвое больше.
– Кто бы мог поверить, что такая маленькая и нежная ручка умеет так управляться с мечом… что сердце, спрятанное в этой прекрасной оболочке, окажется таким жестоким и безжалостным! Мадам, неужели вам никогда не жаль всех этих невинных? Может быть, довольно жертв? Не пора ли отдохнуть? Подумайте о ваших сыновьях…
Жанна поспешно выдернула руку, пожав плечами:
– Мои сыновья, как я, поклялись перед головой их отца мстить за его смерть. Оливье уже полюбил битвы и кровь.
– Но маленький Жан страдает. Он слишком мал, чтобы видеть весь этот кошмар, всю эту бойню.
Жанна перевела взгляд на ребенка, уснувшего в своем уголке на стопке матрацев, служившей ему постелью. Ему было удобно и тепло, но сон его был беспокоен. Лицо его покрывала бледность, вокруг глаз легли синеватые тени. Голос Робера смягчился.
– Четыре года!.. Подумайте, мадам. Это такой нежный возраст, ужасы вашей жизни не для него. Посмотрите, как истаяло его маленькое тельце. Хотя бы ради него остановитесь, пока не поздно!
Жанна тихо положила легкую руку на лоб младшего сына. Казалось, она на мгновение забылась. Робер подумал, что одержал победу. Может быть наконец ему удалось тронуть ее сердце. Может быть она и впрямь устала… Она была богата. Трюмы кораблей ломились от золота и другой добычи. Неужели она не могла уйти на покой, поселиться где-нибудь в Англии или Бретани, жить там, как обычная женщина? Самому же молодому человеку хотелось вернуться к привычной жизни солдата. Он устал от моря, устал от разбоя, и незачем было скрывать от себя правду, называя их жизнь другим именем. Он чувствовал себя потерянным среди пиратов, которых Жанна набрала себе в команду и которые скорее походили на разбойников, нежели на настоящих солдат. Робер решительно не чувствовал в себе призвания к пиратству!..
Но Жанна де Клиссон, усталым и вместе с тем решительным жестом отбросив со лба влажные волосы, повернулась к молодому человеку:
– Я не могу остановиться, Робер. Даже если бы захотела. Что-то толкает меня вперед, только вперед, все дальше и дальше. Кровь – коварный напиток, тот, кого она опьяняет, становится ее рабом… Я больше не в силах остановиться.
– Берегитесь, мадам! Неужели вы не боитесь, что однажды терпение Господа иссякнет и он обрушит на вас свой гнев?
– Господь? – Она посмотрела на юношу с искренним удивлением, заставившим его содрогнуться. – Я давно уже не знаю, есть ли на небесах хоть кто-то, кто смотрит за нами…
– Есть, не сомневайтесь, мадам! И однажды он вспомнит о вас…
– За что же? Я была невинна, никому не причинила зла, а он отнял у меня самое дорогое. Его Христианнейшее величество, помазанник божий, его наместник на земле отнял жизнь у моего мужа… Я ничего не должна Богу…
Но небо все же вспомнило об ужасной вдове, а вместе с ним и король Филипп. Вот уже более года бороздила моря Жанна де Клиссон. Уже был потерян счет ее жертвам и налетам. Она погубила несколько кораблей королевского флота; чтобы возместить потерю, королю пришлось заказать новые суда на верфи в Руане. Сколько раз в погоню за маленькой флотилией пускались корабли, но каждый раз Жанне удавалось скрыться от превосходящих сил противника. Она как уж проскальзывала сквозь ячейки расставленных ей сетей. Король решил, что пора положить этому конец. Целый флот, состоящий из девяти боевых кораблей, был послан против пиратки-графини. Однажды мартовским вечером 1345 года ввиду острова Гернси Жанна заметила паруса и украшенные цветком лилии стяги королевского флота.
Она пыталась уйти, но ее корабли, тяжело груженые добычей, двигались слишком медленно. Их ход также сдерживали налипшие на днище ракушки и водоросли. Надо было принимать неравный бой…
Поверх голов моряков, столпившихся у борта и смотревших, как вырастают, приближаясь к ним, силуэты королевских судов, она встретилась взглядом с Робером.
– На этот раз, – спокойно проговорила она, – я думаю, нам не уйти. Пришел наш конец!
– Нам остается одно: достойно умереть, – произнес у нее за спиной мальчишеский голос. Обернувшись, Жанна увидела старшего сына. Маленькая рука крепко сжимала кинжал, и весь его вид свидетельствовал о твердой решимости дорого отдать свою жизнь. Странно, но при виде этой детской храбрости Жанна едва не потеряла свою. Впервые за все время она поняла, в какую страшную авантюру она вовлекла сыновей, совсем еще несмышленых. Робер увидел, как в ее зеленых глазах блеснули слезы, первые за эти долгие месяцы. Его тяжелая рука легла на плечо молодой женщины и ободряюще сдавила его.
– Сейчас не время поддаваться слабости, мадам. У вас нет выбора!
Завязался отчаянный бой.
Однако Жанне не суждено было погибнуть. Быстро приближалась ночь. Вскоре она совсем скрыла от глаз это зыбкое поле брани, где смерть собирала свою страшную дань. Жанна уже потеряла два своих корабля, они пошли ко дну. Но флагман еще крепко держался на плаву. Горшки с огнем давали слишком мало света, чтобы можно было продолжать бой. Окружив пиратский корабль, королевский флот решил дождаться утра, чтобы броситься на свою добычу. Тогда Робер забрал бразды правления в свои руки.
– Сегодня же вы должны попытаться бежать, – сказал он Жанне. – Садитесь в шлюпку с детьми и двумя верными людьми и постарайтесь проскользнуть между королевскими кораблями. Я останусь.
– Никогда! Мы сражались вместе, вместе и умрем! Что для меня жизнь? – гневно воскликнула молодая женщина.
– Возможно, жизнь ничего не значит для вас. Но ваши сыновья? Если они погибнут, что останется от рода Клиссонов, от этого славного имени?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84