Та покачала головой.
— А мне нужен сын, — вдруг сказал король. Рука Констанции с поднесенным ко рту пирожным застыла в воздухе.
— Сын?! — как бы не поверив, переспросила женщина.
— Да, да, сын, — быстро заговорил король.
— Но ведь он будет незаконнорожденным, — скептично усмехнулась женщина.
— А мне плевать, я могу сделать его принцем, — король поставил блюдо с пирожным и опустив локти на стол, оперся на кулаки, продолжая неотрывно смотреть в глаза Констанции.
— А если родится дочь? Король улыбнулся.
— Я думаю, будет сын. Констанция усмехнулась.
— Это сможет решить много проблем, — король смотрел на Констанцию, которая невозмутимо принялась есть пирожное.
— Я думаю, больше проблем возникнет, чем исчезнет, — улыбнулась Констанция, смахивая крошки с ярких губ.
— Нет-нет, ты не права.
— Я всегда права, и ты это знаешь, — ответила женщина, — к тому же, ты не подумал о том, что может быть, я не хочу детей.
— Как?! — вскинув голову, воскликнул король Витторио.
— Не хочу — и все.
— Ты не хочешь детей от меня? Констанция пожала плечами.
— Может быть, я просто не хочу детей.
— Но я тебе уже говорил тысячу раз и повторю в тысячу первый, Констанция — я тебя люблю.
— Я действительно слышала это тысячу раз, но к сожалению, пока не могу ответить тем же. А дети, рожденные не в любви, как правило, несчастны.
— Откуда тебе об этом знать? Вот твой сын был рожден в любви, ведь ты любила Армана?
— Почему любила, — как-то холодно заметила Констанция.
— Ты хочешь сказать, что любишь его? — король грохнул по столу кулаком так сильно, что несколько чашек упали на мраморные плиты пола и рассыпались на сотни осколков.
— Я этого не сказала, ты сам об этом подумал.
— Но почему ты не любишь меня, а любишь графа де Бодуэна? И кстати, Констанция, твой сын был рожден в любви, но он ведь несчастен, ты им совсем не занимаешься.
— Мы уже об этом говорили, я сама так решила. Пусть он пока живет без меня, а потом посмотрим.
— Но я хочу, чтобы ты родила сына мне.
— А я не хочу, — Констанция улыбнулась, бросая на стол недоеденное пирожное, — не хочу — и все.
Она поднялась из-за стола и, подойдя к балюстраде, стала смотреть на золотистые цветы, на далекие голубоватые холмы и серые скалы.
Король Витторио нервно прохаживался по террасе, время от времени зло поглядывая на Констанцию. Затем он подошел к ней, положил свои сильные руки ей на плечи и зашептал:
— Мне кажется, ребенок сможет нас примирить, сможет сделать счастливыми.
— Но тогда я буду любить ребенка, — глядя вдаль, произнесла Констанция.
— Но ведь это будет мой ребенок, а значит, ты будешь любить и меня.
— Ничего это не значит, ваше величество.
— Черт! — бросил король, покидая террасу. А Констанция еще долго стояла, глядя на голубеющие холмы, на серые скалы и на синее небо, по которому ветер гнал легкие облака.
» Боже, как бы я хотела покинуть Пьемонт и улететь вместе с этими легкими облаками куда — нибудь далеко, к океану, в Мато, в свой дворец, туда, где я буду предоставлена самой себе, где никто не будет надо мной властвовать, отдавать приказы, требовать любви, туда, где моя душа сможет успокоиться и обрести тишину, где никто обо мне не будет рассказывать гадости и где я смогу жить так, как мне хочется. Ведь все в Пьемонте меня ненавидят, презирают и единственное, что их останавливает, чтобы не растерзать и не убитьменя, так это то, что король меня страстно любит. Но лучше бы он любил кого-нибудь другого, а лучше всего, чтобы он любил королеву. Но ведь и королева хотела, чтобы я отдалась королю, все этого хотели. А сейчас пожинают плоды, не знают, как остановить страсть короля, как все изменить. А возможно ли что-нибудь изменить? — сама себе задала вопрос Констанция. — Если бы я умерла, то все решилось бы само собой. Но я хочу жить, я хочу дышать, наслаждаться свободой, я страстно желаю жить на воле. Но жить так, как мне хочется, а не как меня обязывают какие-то странные, придуманные людьми правила «.
Констанция задавала и задавала себе вопросы, не находя на них ответа. Наконец, она устала от этого занятия и, прикрыв глаза, подставила лицо теплым лучам заходящего солнца.
» Боже, как хорошо можно было бы жить, любить Армана, играть с Мишелем и ни о чем не думать. Но в том, что я оказалась в подобном положении, виноваты все, все, кроме меня самой «. Она обернулась. Король Витторио стоял, прислонившись плечом к дверному косяку, и смотрел на Констанцию. И ей захотелось улыбнуться этому всесильному человеку, который был слабее ее.
Но вместо улыбки ее губы дрогнули и приняли недовольное насмешливое выражение.
— Я уезжаю, — сказал король Витторио. Констанция пожала плечами.
— Дело ваше.
— И ты меня не удерживаешь?
— А к чему? — задала вопрос Констанция. — Мне ничего от тебя не надо.
— Но может быть, ты чего-нибудь желаешь? Может быть, у тебя есть какие-то просьбы? Скажи, я выполню все.
— Я подумаю об этом, а потом скажу. А пока у меня нет просьб и желаний.
Констанция стояла у двери, ожидая, когда король Витторио отойдет в сторону, чтобы она могла пройти во дворец.
Король понял желание Констанции и, отойдя в сторону, низко ей поклонился. Констанция с гордо вскинутой головой переступила порог и, не торопясь, поднялась по лестнице в свою спальню, туда, где виселакартина Вермера Дельфтского, где стояло несколько скульптур Челлини.
» Зачем мне такая любовь? Зачем? — шептала Констанция, уткнувшись в подушку. — От такой любви одни несчастья «.
Через несколько дней король Пьемонта Витторио собрал совет в своем загородном дворце Риволи. Приехали все министры и советники, дворец наполнился шумом. Министры прошли в большую гостиную, где стоял огромный стол. Король Витторио сидел в торце стола, а напротив него расположились министры.
За последнее время накопилась масса неотложных вопросов, которые требовали неотложных мер.
Констанция, спрятавшись в потайной комнате, слушала, как проходит совет короля с министрами. На ее лице то и дело появлялась злая улыбка. Она видела сосредоточенные недовольные лица вельмож и министров, видела короля Витторио, который сидел, откинувшись на высокую спинку кресла, думая о чем-то своем.
— Ваше величество, вам должно быть известно, слышался немного хриплый голос министра, — Франция требует дополнительные войска, чтобы сражаться во Фландрии.
Король недовольно покачал головой.
— Это требование — почти что ультиматум, — говорил министр, перекладывая бумаги с одной стороны стола на другую.
Король открыл глаза и взглянул в озабоченное и недовольное лицо своего министра.
— Но ведь я уже отдал все войска, какие только мог. Произнеся эту фразу, король снова откинулся на резную спинку кресла и прикрыл глаза. Констанция видела, как руки короля Пьемонта сжались в кулаки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
— А мне нужен сын, — вдруг сказал король. Рука Констанции с поднесенным ко рту пирожным застыла в воздухе.
— Сын?! — как бы не поверив, переспросила женщина.
— Да, да, сын, — быстро заговорил король.
— Но ведь он будет незаконнорожденным, — скептично усмехнулась женщина.
— А мне плевать, я могу сделать его принцем, — король поставил блюдо с пирожным и опустив локти на стол, оперся на кулаки, продолжая неотрывно смотреть в глаза Констанции.
— А если родится дочь? Король улыбнулся.
— Я думаю, будет сын. Констанция усмехнулась.
— Это сможет решить много проблем, — король смотрел на Констанцию, которая невозмутимо принялась есть пирожное.
— Я думаю, больше проблем возникнет, чем исчезнет, — улыбнулась Констанция, смахивая крошки с ярких губ.
— Нет-нет, ты не права.
— Я всегда права, и ты это знаешь, — ответила женщина, — к тому же, ты не подумал о том, что может быть, я не хочу детей.
— Как?! — вскинув голову, воскликнул король Витторио.
— Не хочу — и все.
— Ты не хочешь детей от меня? Констанция пожала плечами.
— Может быть, я просто не хочу детей.
— Но я тебе уже говорил тысячу раз и повторю в тысячу первый, Констанция — я тебя люблю.
— Я действительно слышала это тысячу раз, но к сожалению, пока не могу ответить тем же. А дети, рожденные не в любви, как правило, несчастны.
— Откуда тебе об этом знать? Вот твой сын был рожден в любви, ведь ты любила Армана?
— Почему любила, — как-то холодно заметила Констанция.
— Ты хочешь сказать, что любишь его? — король грохнул по столу кулаком так сильно, что несколько чашек упали на мраморные плиты пола и рассыпались на сотни осколков.
— Я этого не сказала, ты сам об этом подумал.
— Но почему ты не любишь меня, а любишь графа де Бодуэна? И кстати, Констанция, твой сын был рожден в любви, но он ведь несчастен, ты им совсем не занимаешься.
— Мы уже об этом говорили, я сама так решила. Пусть он пока живет без меня, а потом посмотрим.
— Но я хочу, чтобы ты родила сына мне.
— А я не хочу, — Констанция улыбнулась, бросая на стол недоеденное пирожное, — не хочу — и все.
Она поднялась из-за стола и, подойдя к балюстраде, стала смотреть на золотистые цветы, на далекие голубоватые холмы и серые скалы.
Король Витторио нервно прохаживался по террасе, время от времени зло поглядывая на Констанцию. Затем он подошел к ней, положил свои сильные руки ей на плечи и зашептал:
— Мне кажется, ребенок сможет нас примирить, сможет сделать счастливыми.
— Но тогда я буду любить ребенка, — глядя вдаль, произнесла Констанция.
— Но ведь это будет мой ребенок, а значит, ты будешь любить и меня.
— Ничего это не значит, ваше величество.
— Черт! — бросил король, покидая террасу. А Констанция еще долго стояла, глядя на голубеющие холмы, на серые скалы и на синее небо, по которому ветер гнал легкие облака.
» Боже, как бы я хотела покинуть Пьемонт и улететь вместе с этими легкими облаками куда — нибудь далеко, к океану, в Мато, в свой дворец, туда, где я буду предоставлена самой себе, где никто не будет надо мной властвовать, отдавать приказы, требовать любви, туда, где моя душа сможет успокоиться и обрести тишину, где никто обо мне не будет рассказывать гадости и где я смогу жить так, как мне хочется. Ведь все в Пьемонте меня ненавидят, презирают и единственное, что их останавливает, чтобы не растерзать и не убитьменя, так это то, что король меня страстно любит. Но лучше бы он любил кого-нибудь другого, а лучше всего, чтобы он любил королеву. Но ведь и королева хотела, чтобы я отдалась королю, все этого хотели. А сейчас пожинают плоды, не знают, как остановить страсть короля, как все изменить. А возможно ли что-нибудь изменить? — сама себе задала вопрос Констанция. — Если бы я умерла, то все решилось бы само собой. Но я хочу жить, я хочу дышать, наслаждаться свободой, я страстно желаю жить на воле. Но жить так, как мне хочется, а не как меня обязывают какие-то странные, придуманные людьми правила «.
Констанция задавала и задавала себе вопросы, не находя на них ответа. Наконец, она устала от этого занятия и, прикрыв глаза, подставила лицо теплым лучам заходящего солнца.
» Боже, как хорошо можно было бы жить, любить Армана, играть с Мишелем и ни о чем не думать. Но в том, что я оказалась в подобном положении, виноваты все, все, кроме меня самой «. Она обернулась. Король Витторио стоял, прислонившись плечом к дверному косяку, и смотрел на Констанцию. И ей захотелось улыбнуться этому всесильному человеку, который был слабее ее.
Но вместо улыбки ее губы дрогнули и приняли недовольное насмешливое выражение.
— Я уезжаю, — сказал король Витторио. Констанция пожала плечами.
— Дело ваше.
— И ты меня не удерживаешь?
— А к чему? — задала вопрос Констанция. — Мне ничего от тебя не надо.
— Но может быть, ты чего-нибудь желаешь? Может быть, у тебя есть какие-то просьбы? Скажи, я выполню все.
— Я подумаю об этом, а потом скажу. А пока у меня нет просьб и желаний.
Констанция стояла у двери, ожидая, когда король Витторио отойдет в сторону, чтобы она могла пройти во дворец.
Король понял желание Констанции и, отойдя в сторону, низко ей поклонился. Констанция с гордо вскинутой головой переступила порог и, не торопясь, поднялась по лестнице в свою спальню, туда, где виселакартина Вермера Дельфтского, где стояло несколько скульптур Челлини.
» Зачем мне такая любовь? Зачем? — шептала Констанция, уткнувшись в подушку. — От такой любви одни несчастья «.
Через несколько дней король Пьемонта Витторио собрал совет в своем загородном дворце Риволи. Приехали все министры и советники, дворец наполнился шумом. Министры прошли в большую гостиную, где стоял огромный стол. Король Витторио сидел в торце стола, а напротив него расположились министры.
За последнее время накопилась масса неотложных вопросов, которые требовали неотложных мер.
Констанция, спрятавшись в потайной комнате, слушала, как проходит совет короля с министрами. На ее лице то и дело появлялась злая улыбка. Она видела сосредоточенные недовольные лица вельмож и министров, видела короля Витторио, который сидел, откинувшись на высокую спинку кресла, думая о чем-то своем.
— Ваше величество, вам должно быть известно, слышался немного хриплый голос министра, — Франция требует дополнительные войска, чтобы сражаться во Фландрии.
Король недовольно покачал головой.
— Это требование — почти что ультиматум, — говорил министр, перекладывая бумаги с одной стороны стола на другую.
Король открыл глаза и взглянул в озабоченное и недовольное лицо своего министра.
— Но ведь я уже отдал все войска, какие только мог. Произнеся эту фразу, король снова откинулся на резную спинку кресла и прикрыл глаза. Констанция видела, как руки короля Пьемонта сжались в кулаки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65