Про личную жизнь трех богатырей
Что ни говори, общественный вес мужчины определяет дело, корому он
служит. И самo по себе хатеризует этого мужчину. Если в руках палица и меч,
за спиной колчан со стрелами, а под седлом быстрый конь, ясно, что шутки с
тобой шутить опасно. А богатыри такие. Их на Руси было немало. Иначе бы ей
долго не стоять. Но почему-то память людская особенно выделила Илью
Муромца, Добрыню Никитича и Адешу Поповича. Выбрала, удержала и донесла
через века. Да какие! Ученые полагают, что устные рассказы о богатырской
троице возникли уже в Х веке. И благополучно прошли сквозь столетия. В
послевоенные годы под Ленинградом исследователи русского эпоса слышали от
стариков рассказы с еще неизвестными подробностями из жизни самого
почитаемого богатыря - Ильи Муромца...
А Добрыня? А Алеша? Неотделимы они от Ильи. И мы их восприиямаем как
единое, вечное, могучее - силу молодецкую. Верные стражи нашей земли.
Великие демократы, к которым мог обратиться и стар, и млад, и нищ, и богат.
Не падкие на злато-серебро, царских дочерей и высокое покровительство. "Ты,
княже - собе, а мы - собе". Вот кто был истинным царем по характеру, по
духу. Народ понимал это. Но в своем великом уважении к земному человеку
вовсе не старался сделать из русских витязей икону. Не натирал до
зеркального блеска боевые шеломы. Не сдувал пылинки с боевых мечей.
Напротив, былина постаралась рассказать нам о них не только как о
покорителях Змеев Горынычей, Идолищ Поганых и прочей нечисти, а как об
обыкновенных людях, которые любили, ошибались, отчаивались и снова
воскресали душой и телом для жизни и подвигов. А что за герой без тонкого
женского силуэта возле? Без мечты о зазнобе, милых детушках? Да и можно ли
поверить, что трое полных сил и энергии мужчин только и знали, что с утра
до ночи носились за Соловьями-разбойниками? Ведь Русь тогда была не чисто
поле, а уже и под вражьим оком успевшая обустроиться земля с огородами,
посадами с затейливыми теремами и девицами в них. А девицы порою, судя по
былинам, были отнюдь не робкого десятка.
Эти юные россиянки прекрасно скакали на лошади, владели оружием и
обладали огромной физической силой. Не тихая светелка была их домом, а
чисто поле, где чувствовали они себя законными хозяйками. Оттого и прозвали
их - поленицы. Эти царь-девицы высматривали, что где неладно, не обижает ли
кто кого, я расправлялись с нечестивцами беспощадно.
Доставалось и басурманам, и заодно "нашим". Женский полевой патруль явно
видел в богатырях конкурентов, и те, как правило, старались избегнуть с
ними встречи. Еще и потому, что поленицы были обезоруживающе красивы, что
ставило богатырскую мужскую половину перед великим искушением.
Все же, как говорится, мир тесен. И самому спокойному, рассудительному и
устойчивому к женским прелестям Добрыне Никитичу довелось-таки встретиться
с поленицей в донской степи. Напрасно ожидать естественного хода событий:
он и она, они и луна. Подобной завязки любовной истории, что выпала
Добрыне, не сыскать во всей громадной амурной практике человечества...
Поняв, что дела плохи, Добрыня совсем не по-джентльменски наносит
незнакомке удар палицей. Причем налетев со спины. Чтобы обезопасить себя от
красивого личика. Но девушка на удар даже не обернулась и как ни в чем не
бывало продолжала скакать себе дальше. Добрыня опять ударил ее. И снова тот
же результат.
И вот тут-то великолепный, опытный вояка Добрыня, погубитель Идолища
Поганого, признается, что струсил. Струсил отчаянно, до дрожи в коленях.
"Ужахнулся", как говорит былина. Где сила-то его богатырская? Куда
подевалась? Чтобы проверить себя, нашел дуб в двенадцать сажен толщины и
раздробил его в щепки. И, поборов минутную нерешительность, вновь бросился
догонять незнакомку. Еще раз ударил ее могучей палицей. Тогда:
Поленица назад приоглянется,
Сама говорит таково слово:
"Я думала, что комарики покусывают,
Ажно русские могучие богатыри
пощелкивают!"
С полным презрением, даже не поинтересовавшись, пригож ли Добрыня,
схватила "за желтые кудри", "посадила его в глубок карман" и таскала при
себе трое суток, пока ее конь не взмолился: тяжело, мол, сразу двоих,
богатыря и богатыршу, возить. Тут царь-девица задумалась: то ли голову
срубить пленнику, то ли в полон взять. "А ежели богатырь мне в любовь
придет, я теперича за богатыря замуж пойду". Вытащила, вероятно, очень
помятого, Добрыню. Но все же он ей приглянулся, и повезла она его венчаться
в Киев.
Такая вот ситуация. Вместо тоскующей Несмеяны, ждущей своего избавителя
от всяких житейских неурядиц, из глубины веков выходит совсем другая
женщина. Гордая. Смелая. Даже отчаянная. Та, что сама устраивает свою
судьбу. Может ножкой топнуть и на обычаи, коли они стали ей поперек дороги
к счастью.
Что же это? Мечта россиянки, захотевшей хоть в изустных рассказах видеть
себя независимой от мужской деспотии? Коль не цените меня тихою и
безответною, то я могу и другой норов показать - попробуйте сладьте...
А может быть, в полевом дозоре женщин, в их степных приключениях
отразилась реальная жизнь, живая россиянка, которой красное словцо
сказителя лишь подбросило небывалые габариты и силу?
Кто может сегодня с уверенностью ответить на это? Из былин же одно ясно:
пути-дороги Илюши, Добрыни и Алеши пересеклись не только в погоне за
коварным врагом, но и на личном фронте.
Вот тут-то и разворачиваются истории, которые ну никак не укладываются в
обычные представления о жизни наших предков за высокими тесовыми заборами.
Никакого вялого спокойствия и монотонного однообразия там и в помине не
было...
Казалось бы, Добрыне Никитичу редкостно повезло. Поленица, избравшая его
в мужья, оказалась родной дочерью знаменитого всерусского пахаря, силу
которого питает сама мать сыра земля,- Микулы Селяниновича. И Добрынина
Настасья вышла великаншей в отца. Сестры тоже от нее не отстали. Старшая,
Василиса, на которую заглядывался сам киевский князь Владимир, желая даже
отбить у законного мужа, ставит на место нахального владыку и сохраняет
свое семейное счастье. Младшая, Марья Микулишна, тоже богатырша, и ликом
красна, и "умом сверстна". Настасья, выйдя замуж за Добрыню, обретает и
нежность, и скромность, я готовность во всем покориться воле супруга. Вот
ведь какое превращение. Становясь женами, поленицы теряли свои героические
качества, сверхъестественную силу и строптивый нрав. Они становились
обычными смертными женщинами. Старые русские грамотники давали покуражиться
в степи исключительно девицам. Идеал замужней женщины оставался незыблемым.
1 2 3
Что ни говори, общественный вес мужчины определяет дело, корому он
служит. И самo по себе хатеризует этого мужчину. Если в руках палица и меч,
за спиной колчан со стрелами, а под седлом быстрый конь, ясно, что шутки с
тобой шутить опасно. А богатыри такие. Их на Руси было немало. Иначе бы ей
долго не стоять. Но почему-то память людская особенно выделила Илью
Муромца, Добрыню Никитича и Адешу Поповича. Выбрала, удержала и донесла
через века. Да какие! Ученые полагают, что устные рассказы о богатырской
троице возникли уже в Х веке. И благополучно прошли сквозь столетия. В
послевоенные годы под Ленинградом исследователи русского эпоса слышали от
стариков рассказы с еще неизвестными подробностями из жизни самого
почитаемого богатыря - Ильи Муромца...
А Добрыня? А Алеша? Неотделимы они от Ильи. И мы их восприиямаем как
единое, вечное, могучее - силу молодецкую. Верные стражи нашей земли.
Великие демократы, к которым мог обратиться и стар, и млад, и нищ, и богат.
Не падкие на злато-серебро, царских дочерей и высокое покровительство. "Ты,
княже - собе, а мы - собе". Вот кто был истинным царем по характеру, по
духу. Народ понимал это. Но в своем великом уважении к земному человеку
вовсе не старался сделать из русских витязей икону. Не натирал до
зеркального блеска боевые шеломы. Не сдувал пылинки с боевых мечей.
Напротив, былина постаралась рассказать нам о них не только как о
покорителях Змеев Горынычей, Идолищ Поганых и прочей нечисти, а как об
обыкновенных людях, которые любили, ошибались, отчаивались и снова
воскресали душой и телом для жизни и подвигов. А что за герой без тонкого
женского силуэта возле? Без мечты о зазнобе, милых детушках? Да и можно ли
поверить, что трое полных сил и энергии мужчин только и знали, что с утра
до ночи носились за Соловьями-разбойниками? Ведь Русь тогда была не чисто
поле, а уже и под вражьим оком успевшая обустроиться земля с огородами,
посадами с затейливыми теремами и девицами в них. А девицы порою, судя по
былинам, были отнюдь не робкого десятка.
Эти юные россиянки прекрасно скакали на лошади, владели оружием и
обладали огромной физической силой. Не тихая светелка была их домом, а
чисто поле, где чувствовали они себя законными хозяйками. Оттого и прозвали
их - поленицы. Эти царь-девицы высматривали, что где неладно, не обижает ли
кто кого, я расправлялись с нечестивцами беспощадно.
Доставалось и басурманам, и заодно "нашим". Женский полевой патруль явно
видел в богатырях конкурентов, и те, как правило, старались избегнуть с
ними встречи. Еще и потому, что поленицы были обезоруживающе красивы, что
ставило богатырскую мужскую половину перед великим искушением.
Все же, как говорится, мир тесен. И самому спокойному, рассудительному и
устойчивому к женским прелестям Добрыне Никитичу довелось-таки встретиться
с поленицей в донской степи. Напрасно ожидать естественного хода событий:
он и она, они и луна. Подобной завязки любовной истории, что выпала
Добрыне, не сыскать во всей громадной амурной практике человечества...
Поняв, что дела плохи, Добрыня совсем не по-джентльменски наносит
незнакомке удар палицей. Причем налетев со спины. Чтобы обезопасить себя от
красивого личика. Но девушка на удар даже не обернулась и как ни в чем не
бывало продолжала скакать себе дальше. Добрыня опять ударил ее. И снова тот
же результат.
И вот тут-то великолепный, опытный вояка Добрыня, погубитель Идолища
Поганого, признается, что струсил. Струсил отчаянно, до дрожи в коленях.
"Ужахнулся", как говорит былина. Где сила-то его богатырская? Куда
подевалась? Чтобы проверить себя, нашел дуб в двенадцать сажен толщины и
раздробил его в щепки. И, поборов минутную нерешительность, вновь бросился
догонять незнакомку. Еще раз ударил ее могучей палицей. Тогда:
Поленица назад приоглянется,
Сама говорит таково слово:
"Я думала, что комарики покусывают,
Ажно русские могучие богатыри
пощелкивают!"
С полным презрением, даже не поинтересовавшись, пригож ли Добрыня,
схватила "за желтые кудри", "посадила его в глубок карман" и таскала при
себе трое суток, пока ее конь не взмолился: тяжело, мол, сразу двоих,
богатыря и богатыршу, возить. Тут царь-девица задумалась: то ли голову
срубить пленнику, то ли в полон взять. "А ежели богатырь мне в любовь
придет, я теперича за богатыря замуж пойду". Вытащила, вероятно, очень
помятого, Добрыню. Но все же он ей приглянулся, и повезла она его венчаться
в Киев.
Такая вот ситуация. Вместо тоскующей Несмеяны, ждущей своего избавителя
от всяких житейских неурядиц, из глубины веков выходит совсем другая
женщина. Гордая. Смелая. Даже отчаянная. Та, что сама устраивает свою
судьбу. Может ножкой топнуть и на обычаи, коли они стали ей поперек дороги
к счастью.
Что же это? Мечта россиянки, захотевшей хоть в изустных рассказах видеть
себя независимой от мужской деспотии? Коль не цените меня тихою и
безответною, то я могу и другой норов показать - попробуйте сладьте...
А может быть, в полевом дозоре женщин, в их степных приключениях
отразилась реальная жизнь, живая россиянка, которой красное словцо
сказителя лишь подбросило небывалые габариты и силу?
Кто может сегодня с уверенностью ответить на это? Из былин же одно ясно:
пути-дороги Илюши, Добрыни и Алеши пересеклись не только в погоне за
коварным врагом, но и на личном фронте.
Вот тут-то и разворачиваются истории, которые ну никак не укладываются в
обычные представления о жизни наших предков за высокими тесовыми заборами.
Никакого вялого спокойствия и монотонного однообразия там и в помине не
было...
Казалось бы, Добрыне Никитичу редкостно повезло. Поленица, избравшая его
в мужья, оказалась родной дочерью знаменитого всерусского пахаря, силу
которого питает сама мать сыра земля,- Микулы Селяниновича. И Добрынина
Настасья вышла великаншей в отца. Сестры тоже от нее не отстали. Старшая,
Василиса, на которую заглядывался сам киевский князь Владимир, желая даже
отбить у законного мужа, ставит на место нахального владыку и сохраняет
свое семейное счастье. Младшая, Марья Микулишна, тоже богатырша, и ликом
красна, и "умом сверстна". Настасья, выйдя замуж за Добрыню, обретает и
нежность, и скромность, я готовность во всем покориться воле супруга. Вот
ведь какое превращение. Становясь женами, поленицы теряли свои героические
качества, сверхъестественную силу и строптивый нрав. Они становились
обычными смертными женщинами. Старые русские грамотники давали покуражиться
в степи исключительно девицам. Идеал замужней женщины оставался незыблемым.
1 2 3