В чем тут дело, врачи никак не могли понять, но на всякий случай расконсервировали чумное отделение и перевели их в маленький домик за высоким бетонным забором. Перемен не происходило, Петруху увезли в Ташкент, а Славка куковал один в четырех стенах. Даже книг из библиотеки не давали. Одни газеты, и то преимущественно на узбекском языке. Еще бы на китайском принесли. Впрочем, какая разница чем задницу подтирать: портретами лидеров Москвы или Ташкента. А в Ташкенте врачи тоже прорубились далеко не сразу, в результате, когда выяснилось, что у больного Сидорова лейкемия, - большинство солдат, принимавших участие в злополучном переходе через горы, благополучно ушли в Афган, чему были несказанно рады - куда угодно, лишь бы подальше от сержантов, не дающих продыху ни днем ни ночью. ("Послали бы в ад - мы бы там чертям разгон устроили. Как миленькие бы на подоконниках в восемь рядов застраивались".) Славка, к тому времени уже вышедший из госпиталя и с утроенной энергией подготавливающийся к дембелю, был водворен обратно, правда ненадолго - недельки на две, во время которых и закончил "финишную гонку". Приехала комиссия, осмотрела оставшихся участников событий и уехала обратно. Облучились, ну и что? Чем поможешь? Уран никакими лекарствами из организма не выводится, только естественным путем, то есть через несколько миллиардов лет его в вас уже не будет - весь распадется. Посоветовали, если будет светиться моча - не оправляться ночью, чтобы не пугать окружающих, а в остальном... В остальном. Прошло десять лет. Некогда густые, иссиня-черные Славкины волосы выцвели и заметно поредели, если не сказать больше. - ...Спина по ночам ноет - сил нет. Ну, да ладно, чего там. Давай, за встречу. - И плеснул в два стакана из полуторалитровой пластиковой бутылки мутно-белой самогонки. "Хорошо пошла, градусов под шестьдесят". Андрей, трое суток находившийся между сном и явью, сразу захмелел. Пока они пили и закусывали, Славка успел ввести Андрея в курс происходящих в стране событий. Дело обстояло примерно так: две недели тому назад, то есть накануне того дня, когда Андрей ездил в Анапу встречать семью, в столице грохнули президента. Грохнули, но окружение, в целях "сохранения спокойствия в государстве", хотело это дело замять (на распасах, наверно, сидели. Пока не кончатся - вставать нельзя). Ну, не совсем замять, а так, на время, чтобы придумать, что делать дальше. Благое намерение. Но, как всегда, слухи просочились, в стране ввели чрезвычайное положение, но вот кто именно его ввел и чья сейчас власть - сказать трудно. Вроде бы всех, а на самом деле выходит, что и никого. Солдаты где можно поддерживают порядок, а вернее, делают то, что им приказывают командиры, а тем, соответственно, тоже кто-то приказывает, а бывает, что какой-нибудь командир полка, которому все это уже надоело, отключает "вертушку" и никого, кроме своей жены, не слушает. Короче - полный бардак. А народ, соответственно, сопротивляется всем и вся и запасается продуктами. Предприятия, как правило, стоят: на одной их части руководство объявило отпуск до полного и окончательного выяснения ситуации, на другой - рабочие сами объявили забастовку, в результате всех этих событий поезда еще ходят, а электричество в большинстве своем кончилось. Что творится в других городах, он не знает, а в Краснодаре жить вполне можно: огороды у всех свои, с самогонкой проблем нет, солдаты в город не суются, а порядок поддерживают казаки, пока трезвые. - Сейчас вот позавтракаем и пойдем встретимся с мужиками. Вчера после дежурства бухнули малость. Башка болит. Закончили "завтракать" ближе к вечеру. Мужики Славку не дождались и пришли к нему сами. Все в фуражках и штанах с лампасами. Хорошо, что без коней. Один, правда, на мотороллере приехал. Музейный, можно сказать, экспонат. Андрей такой последний раз видел году эдак в семьдесят пятом. Кое у кого на поясе вместо нагайки болталась кобура. Трезвых среди прибывающих не было, но у каждого вновь пришедшего, как у пьяного водителя, заметившего гаишника, взгляд прояснялся при виде Андрюхи. Славка каждый раз объяснял, что это его армейский друг, вместе служили в ВДВ. Мужики, как назло, мало того, что сразу предлагали выпить за знакомство, так еще утверждали, что десантники должны пить до дна. Ноотропин можно было даже не доставать - все равно бы не помог. Наутро пришлось завтракать снова. Голова болела не очень, а вот желудок... Андрея всегда подводил именно он. Ну почему, как только начинаешь вести праведный образ жизни, обязательно попадаешь в такую компанию, в которой пить приходится пуще прежнего. Но выхода не было, до второго августа оставалось четыре дня, Славку обижать не хотелось: день десантника - святое для каждого дембеля ВДВ. Ну, почти для каждого. Какой, к черту праздник, если выбросили тебя с парашютом, купол открылся, яйца, как положено, дернуло, а дальше завис, словно случился в природе какой-то катаклизм, что открывшийся парашют висит себе спокойненько в воздухе и совсем не думает опускать на землю своего владельца. Хочешь прыгать? Пожалуйста. Режь стропы - и вниз. До земли еще ого-го! Ей Богу разобьешься. Был бы дома - с удовольствием достал берет из шкафа, надраил "флажок", чтобы блестел, как яйца у кота, с мокрым полотенцем прогладил фетр, засунул внутрь "жало" от фуражки и повесил все сооружение на затылок. "Кто служил - пусть гордится, Кто не служил - пусть радуется". Ладно, поразлагаюсь, даст Бог, печень выдержит местную самогонку. Печень заболела как раз второго вечером. С утра ходили по городу, братались со своей братвой, смешно одетой в смесь казачей и ВДВ-шной формы. Пили, обнимались, приставали к проходящим мимо девчонкам, снова пили, кто-то дрался, но Андрей всегда был против бесполезного мордобития, когда два другана сегодня набьют друг другу морды, а завтра виновато будут глядеть в глаза, извиняться, снова пить и снова драться. Эксцессов удалось избежать, и к вечеру они опять сидели у Славки, за праздничным столом. Тут-то, после очередной рюмки (стакана), когда он потянулся за малосольным огурчиком, в боку кольнуло. "Начинается." Встал из-за стола и, найдя в рюкзаке коробочку с "Лиф-52", проглотил сразу четыре или пять таблеток, чтобы наверняка (а то вдруг еще двоится). Потом вернулся за стол, продолжая есть, пить потихоньку, шутить и смеяться, но настроение было испорчено постоянным чувством как будто кто-то зацепил крючком его бок и тянет, тянет. По причине "хвори" казаки оставили его в покое, когда закончилась самогонка и они отправились в коммерческий киоск за водкой. Понятное дело, денег за нее они платить, как всегда, и не собирались, что оставшиеся коммерсанты давно поняли, и те киоски, что еще работали в городе, как правило, ночью были закрыты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23