Теперь надо думать, как найти Того, Кто правит Добром! Если бы только вспомнить, кто Он и как Его зовут? Тогда мы были бы спасены.
– Ну и как это узнать?
– Не знаю. Попробуем расспрашивать людей в городе: вдруг кому-то это известно?
Мы наскоро составили план действий и отправились в город. Мы бродили по улицам и паркам, подходя к разным людям и задавая им одни и те же вопросы:
– Мы проводим социологический опрос жителей нашего города. Скажите, вам здесь нравится? Вы не скучаете? Вы хотели бы уехать отсюда?
Падкие на внимание к своей персоне горожане с удовольствием подвергались тестированию. Большинство людей жизнь в городе полностью удовлетворяла, но некоторые жаловались на скуку. Только один молодой человек сказал нечто обнадеживающее:
– Я слышал, что есть другие места, где люди не так равнодушны друг к другу. Но где это, я не знаю.
– А вы хотели бы узнать?
– Зачем? Я привык здесь жить, у меня дом, машина и много девушек. Нет, я не ду маю переселяться, извините.
И он торопливо пошел прочь, явно заподозрив что-то неладное.
На вопрос, кто правит этим городом и довольны ли опрашиваемые этим правлением, почти все просто пожимали плечами или говорили, что их это не волнует. И только с одной женщиной нам удалось дойти почти до последних вопросов нашей «анкеты». Она была недовольна всем и всеми.
– И правительство наше тоже никуда не годится!
– А вы знаете что-нибудь о том, что в других местах существует иное правление?
– Да, знаю! И если бы там узнали, что здесь творится, то послали бы сюда войска ООН! Сбросили бы на этот проклятый город водородную бомбу!
Продолжать с ней разговор не имело смысла. В своих бесполезных хождениях мы дошли до улицы, где находился мой пансион.
– Давай зайдем и спросим, нет ли для меня почты.
– А ты ждешь от кого-нибудь письма? Ты мне ничего об этом не говорила.
– Нет, ничего определенного я не жду.
Просто у меня смутное чувство, что в один прекрасный день я могу получить по почте какое-то важное послание.
Мы зашли в фойе. Увидев меня, портье заулыбался:
– Мадам, наконец-то! Для вас есть пакет. Получите, пожалуйста.
Обомлев, я приняла из его рук небольшую посылку. Мы вышли из пансиона и присели на уличной скамье. Я с трепетом развернула оберточную бамагу. В ней оказалась деревянная шкатулка, перевязанная бечевкой.
Развязав бечевку и открыв шкатулку, я увидела небольшой круглый белый хлебец. Он состоял как бы из двух кружков, и на верхнем было выдавлено изображение Женщины с Ребенком.
– Ты знаешь, кто это? – шепотом спро сила я Лопоухого.
– Нет. А ты?
– Я знаю. Эта Женщина – Богородица, а это – Ее Сын.
– Как Их зовут?
– Не помню. Но думаю, что не это глав ное. Мы должны Их позвать на помощь.
– Как, прямо здесь, на улице?! Нас забе рут в полицию за нарушение общественного порядка.
– Ты прав, – сказала я и решительно вста ла, закрыв шкатулку. – Идем, я знаю, что надо делать!
– Ясно, опять куда-то двигать. Ну что ж, идем… Но это в последний раз!
– Надеюсь, что так и будет.
– И куда же мы пойдем?
– Давай пойдем вдоль моря и попробуем выйти из города.
Это оказалось проще сказать, чем сделать. Мы двинулись в тот конец бухты, где городской пляж переходил в дикий, и до самого горизонта тянулась полоса голого песка. Мы взяли с собой только по бутылке минеральной воды из пляжного киоска и мою шкатулку.
Сначала было просто трудновато идти по песку: он был очень мелкий, и ноги в нем утопали по самую щиколотку. Мы прошли последний пляж и двинулись дальше. Погони за нами не было. Несколько раз мы присаживались и пили воду, но идти становилось все тяжелее и тяжелее. Пройдя километра два по раскаленному песку, мы поняли, что попали в беду.
Наши ноги начали проваливаться чуть глубже. Поначалу я не поняла, что мы попали в гиблое место. Оглядевшись и увидев, что кругом полно кочек, поросших жесткой сизой травой, я сказала:
– Можно прыгать с кочки на кочку, пока не выпрыгнем на твердое место.
Мы попробовали, и сначала у нас что-то получалось, но потом, когда Лопоухий враз провалился по колено, мы поняли, что дело неладно.
– Зыбучие пески! – крикнула я. – Надо возвращаться! – Но не тут-то было. Я сунула шкатулку за вырез платья, чтобы освободить обе руки, и помогла Лопоухому выбраться.
Но тут же сама провалилась по пояс.
– Ищи какую-нибудь палку! Не подходи ко мне с голыми руками! Смотри, вон там какие-то кусты. Иди к ним, но только ос торожно, по кочечкам. Попробуй к ним подобраться и наломай веток, и оттуда их ко мне бросай. Только иди осторожно, не спеши!
Этот лопух опрометью бросился к кустам и, не добежав до них несколько шагов, провалился по самую грудь.
– Кранты! Допрыгались! – крикнул он. – Я же предупреждал тебя, что никуда не надо уходить!
Да, кажется, наше долгое путешествие подошло к концу. Но оставалось еще одна, последняя надежда… Пока мои руки были еще свободны, я вынула из-за пазухи шкатулку и достала заветный хлебец. Глядя на вытисненное изображение, я прошептала:
– Дорогая Богородица, спаси меня и мо его друга. Пожалуйста, спаси нас!
Сначала ничего не произошло, но потом мне показалось, что мои ноги нащупали твердую почву: во всяком случае, глубже я не проваливалась. Но Лопоухий уходил в песок прямо на глазах.
Тогда я закричала изо всех сил:
– Спаси нас! Мы погибаем!
– Перестань вопить, нас никто не слышит, – прохрипел Лопоухий. – Лучше по смотри на меня и простись со мной.
Боже мой, от него сейчас останутся одни уши! Что я сказала?.. «Боже мой»? Боже мой – вот Кто может нас спасти. Я подняла голову к небу и закричала:
– Боже мой! Боже наш! Спаситель наш! Спаси нас! – Высоко в небе над нами кружи лась белая птица. Это напомнило мне что-то из нашей прежней с Лопоухим жизни. Я по смотрела на моего гибнущего друга. Он крутил головой и закидывал ее, чтобы песок не забивал ему нос, но говорить уже не мог – рот был засыпан песком. Глаза его были полны ужаса. Потом они закрылись и утонули в песке. От него осталась только небольшая воронка, и по ее краю уже полз какой-то коричневый жучок с черными крапинками на спинке. Сейчас он сорвется вниз, и его тоже за сыплет. Я прижала к груди хлеб с изображением Божией Матери и закрыла глаза.
И тут я услышала шум крыльев над головой. Белая птица, оказавшаяся огромной, слетела на песок и стала крыльями отгребать его от меня и отбрасывать в сторону. Песок запорошил мне глаза, я почти ослепла.
– Его, его спаси! – кричала я ей, показывая в сторону, где только что был Лопоухий.
Но она освободила сначала меня, и тогда я сама поползла спасать Лопоухого. Птица опередила меня одним мощным движением, подняла крыльями песчаный вихрь, и вот уже целый и невредимый Лопоухий лежит на песке, а над нами стоит… Ангел!
Мой дорогой, мой любимый, мой собственный Ангел-Хранитель!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48