Барбара производила впечатление женщины, с которой можно говорить, от которой можно ожидать поддержки, которая ценит юмор. Том Харрингтон никогда не был знаком с подобной женщиной, но эти качества удивили его в Барбаре еще двадцать лет назад по резкому контрасту с Сэнди. Сэнди была миленькой маленькой блондинкой с ослепительно голубыми глазами и покоряющей улыбкой. Но ее ужасно избаловали родители, а потом и он сам, и она всегда подводила его, как в тот последний раз, когда сбежала с Остином. Она забрала обоих детей и позвонила ему через две недели. Он какое-то время после развода подумывал, не отсудить ли дочь, но это разделило бы детей, и он не решался на это. И с тех пор в его жизни не было серьезных увлечений. Он не знал почему, но почувствовал вдруг неодолимую тягу к Барбаре. Как только он увидел ее в магазине, он знал, что ему захочется встретиться с ней еще, просто поговорить.
– Дафф, ты ела?
Барбара вошла в ее комнату, взглянула на поднос и сразу поняла, что нет. Но Дафна нахмурилась за машинкой и едва слышала ее слова.
– Дафф... эй, детка, поешь.
Дафна подняла глаза с отсутствующей улыбкой:
– А? Что? Ага, о'кей. Сейчас. Я хочу закончить эту сцену. – И потом, взглянув через плечо: – Ты уходишь?
– Совсем на чуть-чуть. Может, что-то нужно, пока я не ушла?
– Нет, все в порядке. Извини, что не могу составить тебе компанию.
– Да ничего, я как-нибудь сама.
Она было начала рассказывать Дафне про Тома, но та уже снова стучала на машинке.
– Пока. И не забудь поесть.
Но Дафна не ответила. Она была уже далеко, со своими героями, и Барбара тихо прикрыла за собой дверь.
Глава 22
Том сообщил Барбаре фамилию его собственного агента по торговле недвижимостью, и в первый же день, когда она поехала с ним посмотреть дома в Бель-Эйр и Беверли-Хиллз, они в Бель-Эйр нашли именно то, что ей было нужно. Это был красивый небольшой дом на Сиело-драйв с тремя спальнями, выходившими на большой, хорошо ухоженный сад. Участок окружала высокая кирпичная стена, заросшая кустами и виноградом, что не угнетало, а создавало ощущение полной уединенности. Был весь необходимый набор: большая лужайка, простой прямоугольный бассейн, сауна, ванная комната. И интерьеры дома были просто замечательны: полы из светло-бежевого мрамора, повсюду большие белые диваны, собрание ценных образцов современного искусства и кухня прямо как из журнала «Дом и сад». Вокруг дома царили солнце и тишина. Была и библиотека, отделанная панелями из сосны, выходящая окнами на бассейн, для Дафны это было идеальное место работы. Одним словом, было все, чего они желали. И хотя цена была высокая, но не такая, -чтобы испугать «Комсток». Дом принадлежал одному очень известному актеру и его жене, которые уехали на натурные съемки в Италию.
Барбара смотрела по сторонам с восторженной улыбкой, а агент наблюдал. Она заглядывала во все кладовки, во все шкафы и проверяла все комнаты с учетом вкусов своей работодательницы.
– Ну, что вы думаете, мисс Джарвис?
– Я думаю, мы вселимся завтра, если вы не возражаете.
Они обменялись улыбками.
– Мои клиенты будут только рады. Они уехали на год. Это было чудо, что дом до сих пор никто не снял, но хозяева выдвинули достаточно жесткие требования к контингенту арендаторов. А ваша работодательница не захочет сама его сначала посмотреть?
– Не думаю.
К тому же Дафна была так поглощена работой, что не обратила бы внимания, если бы Барбара сняла шалаш из травы.
– Она очень занята.
– Тогда давайте вернемся в мой офис и подпишем бумаги.
Через час Барбара подписала договор на аренду на год, и они с Дафной на следующий же день переехали.
В тот вечер Дафна бродила по дому, привыкая к новой обстановке. Иногда было трудно сразу включиться в работу на новом месте, и она старалась привыкнуть. Она распаковала все вещи, и ее пишущая машинка была установлена в симпатичном маленьком кабинете. Все было готово, но не было Барбары, и вдруг Дафна уяснила, что не знает, куда она ушла. В последнее время Барбара совершенно освоилась в Лос-Анджелесе. С их приезда она словно расцвела, и Дафна этому радовалась. Жизнь Барбары никогда не была особенно интересной, и если здесь, в Лос-Анджелесе, она радовалась жизни, Дафна радовалась за нее. Но, сидя на кухне за тарелкой яичницы и думая о сценарии, она вдруг почувствовала себя более одиноко, чем за все последнее время. Все ее мысли в тот момент сосредоточились на Эндрю, она вспоминала их жизнь вместе до того, как отдала его в интернат. А потом подумала, как там ему живется, в Говарде, и ей страстно захотелось просто обнять его, прикоснуться к нему, повидать его. Когда Дафна об этом думала, у нее прорвались рыдания, и она оттолкнула от себя тарелку. И сама, чувствуя себя ребенком, положила голову на стойку и плакала от тоски по маленькому сыну.
Она обещала себе в качестве утешения, когда наплакалась, что вызовет его в ближайший подходящий момент, пока же приходилось просто стойко терпеть. Еще хуже было думать о его переживаниях, и мысль, что он, может, сейчас сидит один в своей комнате и плачет, опять повергла ее в слезы. Ее охватили чуть ли не паника, отчаяние, ужас оттого, что она его предала, что, поехав в Калифорнию, поступила неправильно. И вдруг Дафна поняла, что ей нужен кто-то, кто бы ее ободрил, кто бы сказал, что ее ребенок в порядке, и единственный, кто мог это сделать, был Мэтью. И даже не взглянув на часы, чтобы проверить, который час на востоке, она кинулась к висевшему на кухонной стене телефону. Дрожащими пальцами Дафна набрала знакомый номер, моля Бога, чтобы Мэтт не спал. Ей надо было с кем-то поговорить. Немедленно.
Она набрала бывший номер миссис Куртис, и через мгновение низкий, хрипловатый голос ответил, и от одного его звука ей стало уже не так одиноко.
– Мэтт? Говорит Дафна Филдс. – Когда она услышала его голос, у нее пересохло в горле, а на глазах снова выступили слезы, хотя она пыталась их сдержать. – Я не слишком поздно?
Он тихо засмеялся в трубку:
– Ты шутишь? На моем письменном столе работы еще часа на два или три. Как тебе Калифорния?
– Не знаю. Я ее еще не видела. Все, что я видела, это комнату в гостинице, а теперь мой дом. Мы переехали только сегодня. Я хочу сообщить тебе мой новый номер.
Она сообщила, он записал, тем временем она пыталась вновь обрести спокойствие и не казаться такой расстроенной. Дафна спросила его, как дела у Эндрю.
– Все прекрасно. Сегодня он научился ездить на двухколесном велосипеде. Ему не терпится сообщить тебе об этом. Он сегодня вечером собирался написать письмо.
Все это звучало так нормально и естественно, и вдруг чувство вины, которое она ощутила, стало ослабевать. Но ее голос был все еще печален:
– Жаль, что я не могу там быть.
Мэтью молча слушал Дафну, сопереживая ее чувствам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
– Дафф, ты ела?
Барбара вошла в ее комнату, взглянула на поднос и сразу поняла, что нет. Но Дафна нахмурилась за машинкой и едва слышала ее слова.
– Дафф... эй, детка, поешь.
Дафна подняла глаза с отсутствующей улыбкой:
– А? Что? Ага, о'кей. Сейчас. Я хочу закончить эту сцену. – И потом, взглянув через плечо: – Ты уходишь?
– Совсем на чуть-чуть. Может, что-то нужно, пока я не ушла?
– Нет, все в порядке. Извини, что не могу составить тебе компанию.
– Да ничего, я как-нибудь сама.
Она было начала рассказывать Дафне про Тома, но та уже снова стучала на машинке.
– Пока. И не забудь поесть.
Но Дафна не ответила. Она была уже далеко, со своими героями, и Барбара тихо прикрыла за собой дверь.
Глава 22
Том сообщил Барбаре фамилию его собственного агента по торговле недвижимостью, и в первый же день, когда она поехала с ним посмотреть дома в Бель-Эйр и Беверли-Хиллз, они в Бель-Эйр нашли именно то, что ей было нужно. Это был красивый небольшой дом на Сиело-драйв с тремя спальнями, выходившими на большой, хорошо ухоженный сад. Участок окружала высокая кирпичная стена, заросшая кустами и виноградом, что не угнетало, а создавало ощущение полной уединенности. Был весь необходимый набор: большая лужайка, простой прямоугольный бассейн, сауна, ванная комната. И интерьеры дома были просто замечательны: полы из светло-бежевого мрамора, повсюду большие белые диваны, собрание ценных образцов современного искусства и кухня прямо как из журнала «Дом и сад». Вокруг дома царили солнце и тишина. Была и библиотека, отделанная панелями из сосны, выходящая окнами на бассейн, для Дафны это было идеальное место работы. Одним словом, было все, чего они желали. И хотя цена была высокая, но не такая, -чтобы испугать «Комсток». Дом принадлежал одному очень известному актеру и его жене, которые уехали на натурные съемки в Италию.
Барбара смотрела по сторонам с восторженной улыбкой, а агент наблюдал. Она заглядывала во все кладовки, во все шкафы и проверяла все комнаты с учетом вкусов своей работодательницы.
– Ну, что вы думаете, мисс Джарвис?
– Я думаю, мы вселимся завтра, если вы не возражаете.
Они обменялись улыбками.
– Мои клиенты будут только рады. Они уехали на год. Это было чудо, что дом до сих пор никто не снял, но хозяева выдвинули достаточно жесткие требования к контингенту арендаторов. А ваша работодательница не захочет сама его сначала посмотреть?
– Не думаю.
К тому же Дафна была так поглощена работой, что не обратила бы внимания, если бы Барбара сняла шалаш из травы.
– Она очень занята.
– Тогда давайте вернемся в мой офис и подпишем бумаги.
Через час Барбара подписала договор на аренду на год, и они с Дафной на следующий же день переехали.
В тот вечер Дафна бродила по дому, привыкая к новой обстановке. Иногда было трудно сразу включиться в работу на новом месте, и она старалась привыкнуть. Она распаковала все вещи, и ее пишущая машинка была установлена в симпатичном маленьком кабинете. Все было готово, но не было Барбары, и вдруг Дафна уяснила, что не знает, куда она ушла. В последнее время Барбара совершенно освоилась в Лос-Анджелесе. С их приезда она словно расцвела, и Дафна этому радовалась. Жизнь Барбары никогда не была особенно интересной, и если здесь, в Лос-Анджелесе, она радовалась жизни, Дафна радовалась за нее. Но, сидя на кухне за тарелкой яичницы и думая о сценарии, она вдруг почувствовала себя более одиноко, чем за все последнее время. Все ее мысли в тот момент сосредоточились на Эндрю, она вспоминала их жизнь вместе до того, как отдала его в интернат. А потом подумала, как там ему живется, в Говарде, и ей страстно захотелось просто обнять его, прикоснуться к нему, повидать его. Когда Дафна об этом думала, у нее прорвались рыдания, и она оттолкнула от себя тарелку. И сама, чувствуя себя ребенком, положила голову на стойку и плакала от тоски по маленькому сыну.
Она обещала себе в качестве утешения, когда наплакалась, что вызовет его в ближайший подходящий момент, пока же приходилось просто стойко терпеть. Еще хуже было думать о его переживаниях, и мысль, что он, может, сейчас сидит один в своей комнате и плачет, опять повергла ее в слезы. Ее охватили чуть ли не паника, отчаяние, ужас оттого, что она его предала, что, поехав в Калифорнию, поступила неправильно. И вдруг Дафна поняла, что ей нужен кто-то, кто бы ее ободрил, кто бы сказал, что ее ребенок в порядке, и единственный, кто мог это сделать, был Мэтью. И даже не взглянув на часы, чтобы проверить, который час на востоке, она кинулась к висевшему на кухонной стене телефону. Дрожащими пальцами Дафна набрала знакомый номер, моля Бога, чтобы Мэтт не спал. Ей надо было с кем-то поговорить. Немедленно.
Она набрала бывший номер миссис Куртис, и через мгновение низкий, хрипловатый голос ответил, и от одного его звука ей стало уже не так одиноко.
– Мэтт? Говорит Дафна Филдс. – Когда она услышала его голос, у нее пересохло в горле, а на глазах снова выступили слезы, хотя она пыталась их сдержать. – Я не слишком поздно?
Он тихо засмеялся в трубку:
– Ты шутишь? На моем письменном столе работы еще часа на два или три. Как тебе Калифорния?
– Не знаю. Я ее еще не видела. Все, что я видела, это комнату в гостинице, а теперь мой дом. Мы переехали только сегодня. Я хочу сообщить тебе мой новый номер.
Она сообщила, он записал, тем временем она пыталась вновь обрести спокойствие и не казаться такой расстроенной. Дафна спросила его, как дела у Эндрю.
– Все прекрасно. Сегодня он научился ездить на двухколесном велосипеде. Ему не терпится сообщить тебе об этом. Он сегодня вечером собирался написать письмо.
Все это звучало так нормально и естественно, и вдруг чувство вины, которое она ощутила, стало ослабевать. Но ее голос был все еще печален:
– Жаль, что я не могу там быть.
Мэтью молча слушал Дафну, сопереживая ее чувствам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87