– Я с удовольствием.
В практике Олли такого еще не случалось – чтобы женщина сама с ним знакомилась и приглашала в воскресный вечер к себе на ужин. А он даже не сообразил спросить у нее номер телефона. Да, права была Дафна. Он совершенно потерял навык.
– Мне что-нибудь принести?
– Не надо, у меня все есть. Скажем, в восемь, подойдет?
– Великолепно, – ответил Оливер и добавил: – Я рад, что ты позвонила.
– Я понимаю, что поступила, наверное, немного бесцеремонно, – рассмеялась она в трубку, чувствуя себя уже совсем непринужденно, – но жизнь такая короткая. Мне понравился наш разговор в поезде.
– Мне тоже.
Тогда Меган решила спросить его, не откладывая в долгий ящик. Женатые мужчины – не в ее вкусе, хотя время от времени она принимала от них приглашения поужинать.
– Кстати, а ты женат?
– Я...
Оливер не знал, как ей ответить. Он был женат, но не так, чтобы принимать это в расчет, и поэтому решил сказать ей правду.
– Да... Но мы уже семь месяцев живем порознь.
Его ответ вроде бы устроил Меган.
– Сегодня, когда я впервые тебя увидела, то подумала, что ты ездил навещать детей.
– Нет, двое моих детей до конца лета уехали в Европу. А старший сын в Перчесе, работает.
Олли умолчал, что Бенджамину восемнадцать лет, что он живет с подружкой, которая ждет от него ребенка.
– Ну, тогда до восьми.
Меган с улыбкой положила трубку, довольная своим поступком. Оливер тоже, казалось, был доволен, когда спустя полчаса шел по Парк-авеню в направлении ее дома.
Квартира Меган была на последнем этаже небольшого, изысканного здания и имела выход на солярий. Простая служащая не могла бы позволить себе такое жилье, однако Олли знал, что Роберт Таунсенд не только преуспевал в своем бизнесе, но также происходил из очень респектабельной бостонской семьи, и отпечаток этого чувствовался у Меган во всем, от макушки до пяток: в красивых ухоженных волосах, хороших туфлях, правильной речи, дорогой блузке белого шелка, которую вэтот вечер она надела с джинсами. Меган слегка накрасилась, распустила волосы, Оливеру очень понравилось, как они падают на ее спину и плечи. Теперь он понял, что эта девушка не просто хорошенькая, а по-настоящему красивая и очень привлекательная.
Она провела его в просторную гостиную, выдержанную в белых тонах. На бело-черном мраморном полу под огромным стеклянным столом были небрежно брошены две шкуры зебр. Одна стена была вся зеркальная и отражала вид из окна. В маленькой столовой стеклянный столик был накрыт для двоих. Хотя на Меган были только джинсы и шелковая блузка, всю ее окружала атмосфера изысканности.
– Какая красота! – восхищался Олли, когда она проводила его на террасу, вручив джин с тоником.
– Это единственный случай, когда я позволила себе роскошь.
Отец хотел на тридцатилетие купить ей отдельный дом, но Меган решительно отказалась. Квартира ей нравилась и была достаточно большая. Оливер ее вполне понимал.
– Я провожу здесь большую часть времени, зарывшись в рукописи, даже уик-энды.
Она непринужденно рассмеялась. Олли в ответ улыбнулся:
– Бывают судьбы и потяжелее.
Ему вдруг захотелось побольше узнать о Меган Таунсенд, и он решил принять ее игру:
– А как насчет тебя? Замужем? Разведена? Многодетная мать?
Последнее, правда, представлялось наименее вероятным. По всему чувствовалось, что она ничем не обременена и свободна.
– Замужем не была. Детей нет. Кошек, собак, птиц не имею. Женатых любовников тоже.
Оба рассмеялись, но Олли сразу приуныл:
– Значит, мне не на что рассчитывать?
– А ты что, возвращаешься к жене? – спросила Меган, когда они уселись в шезлонги, изготовленные по проекту Брауна Джордана.
– Нет. – Оливер посмотрел ей прямо в глаза, но не сказал, что еще недавно имел такое желание. – Наши жизни пошли в совсем разных направлениях. Она теперь аспирантка Гарварда и начинающая писательница.
– Что ж, это неплохо.
– На первый взгляд. – Когда Олли с чужими говорил о Саре, в его голосе все еще звучала горечь. – Но она бросила меня и троих детей, чтобы туда уехать.
– Вот это скверно.
– Было – да.
– А теперь?
Меган задавала вопросы, желая его лучше узнать.
– Иногда. Но в последнее время лучше. Нельзя же все время сердиться. – Оливер грустно улыбнулся. – Хотя я дулся довольно долго. Она все обещала, что вернется, но теперь, думаю, эта игра уже позади. Дети привыкают... и я тоже... – Он с улыбкой взглянул на собеседницу и, внезапно рассмеявшись, добавил: – Однако должен тебе признаться, что это мое первое свидание за двадцать лет, поэтому мое поведение может тебе показаться несколько несуразным.
– Ты ни с кем не встречался с тех пор, как она тебя бросила?
Меган была потрясена. Его жена, вероятно, была необыкновенной женщиной. Сама она в жизни не оставалась без мужчины дольше месяца и не выносила одиночества. Ее последний любовник покинул ее всего три недели назад после спокойных шести месяцев, на протяжении которых он курсировал между ее солярием и собственным домом на Пятой авеню. Меган вращалась среди элиты, но что-то в Оливере ее заинтриговало: его глаза, его шарм и еще что-то, подсказывавшее, что он очень одинок.
– Ты серьезно?
Олли вдруг вспомнил поклонницу женской борьбы и опять расхохотался:
– Нет, вру... Пару месяцев назад у меня было свидание, но очень неудачное. Оно меня почти отрезвило.
– Бог ты мой, Оливер. – Меган, смеясь, допила остатки джина с тоником. – Так ты практически девственник.
– Можешь это так называть, – все в том же шутливом тоне ответил Олли, а потом задумался над ее словами. У него не было близости с женщиной семь месяцев, и он не знал, что будет, если такая возможность представится. Может, вообще ничего и не получится? На протяжении семи месяцев он никого не хотел, кроме Сары. И ни с кем другим не спал все предыдущие двадцать лет. Он никогда не изменял жене, а эта девушка, похоже, привыкла менять мужчин как перчатки. Внезапно живший в нем мальчишка захотел удрать как можно скорее домой. Олли встал и снова пошел полюбоваться на вид с террасы, а Меган тем временем заканчивала приготовление обещанного салата.
– Предупреждаю тебя, я готовлю из рук вон плохо. Салат по-императорски и карпаччо – это предел моих возможностей. Ну еще разве что пицца.
– Я весь – нетерпение. Это мои любимые блюда. Сама она ему тоже нравилась, хотя и немного пугала. Ужинать сели в столовой. Говорили о ее и его работе.
Олли снова почувствовал себя раскованно, а когда Меган наконец спросила о его детях, он постарался их описать.
– Они тяжело пережили уход матери, я, впрочем, тоже. Но теперь ребята, кажется, приходят в себя.
Что, конечно, не касалось Бенджамина и катастрофы, которую он учинил вместе с Сандрой.
– Ну а ты? Как теперь твое самочувствие?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80