– Конечно, конечно, – охотно откликнулась Зойка. – О чем речь. Мы же с тобой соседи и добрые друзья.
– Не боишься, что менты потом на тебя спустят всех собак?
– А видала я их… – Зойка выдала очень нехорошее слово, но тут же прикусила язык; она знала, что Рей не любит ругани из женских уст. – Извини. Был у меня один… ментяра. Такая сволочь, доложу я тебе! – сказала она с жаром. – Придет среди ночи, нажрется, напьется – и на боковую. Говорит, мол, работы было много, сильно устал… До утра лежит, как бревно. Ну скажи, кому нужен такой хахаль?
– Никому, – согласился Рей и встал. – Но это еще не все…
– Ты о чем?
– Я не один.
Зойка включила ночник и посмотрела на него с подозрением.
– И кто там еще? – нахмурив брови, спросила она ревниво.
Рей с пониманием улыбнулся.
– Мужчина, – ответил он.
– Ну, если мужчина… – Зойка мгновенно успокоилась и повеселела. – Зови. Как-нибудь помиримся…
Последняя фраза прозвучала весьма двусмысленно. Рей снова ухмыльнулся и сказал:
– Только мой товарищ не может войти через дверь. Так же, как и я – мне пришлось забраться на балкон.
– Пусть и он поупражняется. Перед сном, – Зойка коварно улыбнулась, – это очень полезно.
– Как бы тебе сказать… Он мужчина не спортивного типа. Поэтому неплохо бы какую-нибудь веревку…
– Эх, мужики… – Зойка сбросила одеяло и без стеснения предстала перед Реем во всей своей обнаженной красе. – Чтобы вы без нас, женщин, делали. Будь добр, подай халат. Он лежит вон там, на кресле.
Рей поторопился выполнить просьбу, старательно отводя взгляд от двух упругих белоснежных холмов, которые выглядели как на прекрасно выполненной эротической фотографии. С одной лишь существенной разницей – для Зойкиной груди силикон был не нужен.
– Вот, держи… – порывшись в комоде, протянула Зойка небольшой сверток. – Не волнуйся, веревка капроновая, слона выдержит.
Это была изящная и прочная веревочная лестница. Наверное, по таким (только пеньковым) взбирались к окнам своих возлюбленных средневековые трубадуры. Похоже, Зойкины кавалеры приходили к ней не только через парадное, подумал Рей. Конспираторша…
Пеха был злой, как черт. Наверное, он здорово перетрусил, дожидаясь своей очереди на подъем. Едва ступив на балкон, Пеха гневно зашипел на Рея, на что тот молча, с виноватым видом, лишь развел руками – он и впрямь несколько заболтался с Зойкой.
– И кто здесь у нас? – Зойка вышла из-за спины Рея. – М-да… Ну что же, как говорится, мал золотник, да дорог. Милости прошу в мою хату, мушшинка. Кушать будете?
– Конечно, – ответил Рей, закрыв собой Пеху, которого сильно уязвили слова Зойки, непринужденно проехавшейся на предмет его весьма скромных физических данных, и который уже намеревался выдать гневный ответ.
– Впрочем, о чем я спрашиваю? – Зойка открыла холодильник. – Мужики всегда голодны. Для вас родина – это диван с телевизором и кухня.
– Ты еще не все перечислила, – весело заметил Рей.
– И что же я упустила?
– Жену.
– Ой-ой! Не надо нам ля-ля.
– Сначала дослушай. Жену, пусть и не очень миловидную, но работящую, безотказную и главное – немую.
Зойка коротко хохотнула.
– Вот поэтому ты до сих пор и не женат, – сказала она, расставляю на столе тарелки и судки. – В одной женщине не может быть намешано столько достоинств.
– Да, природа чересчур жестока к мужчинам…
– Будете выступать на женщин, ужин не получите.
Зойка сделала вид, что хочет убрать снедь со стола. Пеха, который до этого сидел, надувшись, как сыч, вдруг встрепенулся и сделал правой рукой хватательное движение. Этот жест получился у сильно оголодавшего Пехи непроизвольно, помимо его воли, но Зойка подумала, что он шутит, и сказала, прижавшись к нему своей пышной грудью:
– А ты очень даже ничего. Извини, спросонку не разглядела.
– Зоя, ты сначала накорми человека, – поторопился вставить и свое слово Рей.
Пеха от Зойкиного прикосновения мгновенно вспотел и стал пунцовым, и Рей испугался, что его товарища по несчастью может хватить кондрашка.
Рею было хорошо известно, что от Зойки исходят какие-то флюиды, сражающие мужиков сразу и наповал. Недаром Чучарелла, еще тот кадр, звала ее за глаза ведьмой и втихомолку показывала Зойке вслед кукиши.
Поздний ужин (или ранний завтрак) происходил в полном молчании: мужики увлеченно работали челюстями, перемалывая холодную жилистую говядину, а Зойка наводила за ширмой марафет. Неужели она хочет воспользоваться случаем? Нам только групповухи сейчас и не хватает, подумал немного встревоженный Рей.
Поужинав, начали укладываться спать. Пеху Зойка положила в кресло-раскладушку, а Рею сказала:
– Извини, но для тебя другого места, как рядом со мной, нет. А пол у нас, сам знаешь, холодный. Да и постелить мне нечего.
– Ну, не знаю… Неудобно.
– Неудобно штаны через голову надевать. Диван просторный, дам тебе одеяло, подушку, и спи спокойно.
Больше упираться Рей не стал. Его неудержимо тянуло к подушке. Пеха уже спал, изредка похрапывая и посвистывая носом. Получив свой «комплект», Рей завернулся в простыню и мгновенно уснул.
Его одолевали эротические сны. Даже в сонном состоянии он понимал, что это невозможно после всех его приключений, и тем не менее, это было так.
Ему приснилась самая настоящая валькирия, которая домогалась Рея с настойчивостью, свойственной не скандинавской богине-деве, а какой-нибудь крепкоскулой грудастой Машке из Косорыловки, которая лет двадцать не видела ни одного мужика, так как все мало-мальски пригодные к любовным играм индивидуумы уехали из деревни.
Но, в отличие от холодной северной девы, нарисовавшаяся в его сонном воображении Машка была горячая как хорошо протопленная русская печка. Она настолько возбудила Рея, что он даже во сне начал опасаться казуса, свойственного пацанам-подросткам.
Через какое-то время опасения превратились в самый настоящий испуг – Рей сильно испугался, что изгваздает простыню – и он неимоверным усилием воли вырвал себя из сонного омута, напоенного любовной негой.
– Ты… ты что делаешь!? – хрипло каркнул Рей, дико вытаращив глаза.
На нем сверху сидела обнаженная Зойка и совершала движения, смысл которых не сразу дошел до сознания Рея, заторможенного сном.
Его насиловали! Ситуация была из разряда невероятных, и тем не менее Рей вдруг осознал, что все идет, как надо, и что ему чертовски приятно.
– Не дергайся… дурачок. Все хорошо, – ласково сказала Зойка и, склонившись к его лицу, впилась в губы Рея неистовым страстным поцелуем.
«Мать твою!… – думал совсем обалдевший Рей. – Никогда бы не поверил… Вот зараза! Это же надо… так».
Это была его последняя более-менее связная мысль. Все дальнейшее превратилось в сплошное безумие. У него давно не было женщины, и теперь Рей торопился наверстывать упущенное – как припавший к роднику с холодной водой путник, истомленный сильной жаждой…
Когда все закончилось, и обессиленный Рей откинулся на подушки, первой его мыслью была следующая:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71