Поклонившись, миссис Бенсон вышла.
— Полли, очнись! — улыбнулся Николас.
— Неужели я одна буду жить здесь? — спросила, приходя в себя, девушка.
— Ну да. Однако надеюсь быть здесь частым гостем, — шутливо заметил Ник, расстегивая плащ.
— Разумеется, сэр, — сказала Полли и тут же почувствовала, как абсурдно это прозвучало. — Вы… вы, может быть, хотите остаться сегодня?
— Д-да, — изрек он задумчиво. — Если меня приглашают, то я, пожалуй, и в самом деле останусь. На улице так ужасно! Кажется, вот-вот закружит метель.
На губах Полли заиграла лукавая улыбка.
— Прошу вас, милорд, найти приют в моей скромной обители! Я не смогу спокойно спать, если буду знать, что вы в пути в такой буран!
— Я бесконечно вам признателен, мадам! — ответствовал Ник и грациозно поклонился.
Полли так расхохоталась, что, согнувшись от смеха пополам, потеряла равновесие и упала на пол.
Николас помог ей подняться.
— Какое печальное зрелище! — Он придал своему лицу сердитое выражение. — Мне казалось, я учил вас делать реверансы с большим изяществом!
Держа ее в своих объятиях, Ник совсем близко увидел прелестную мордашку.
— Я хочу тебя! — прошептал он вдруг, ощутив гибкость и податливость девичьего тела, и Полли услышала, как в голосе его прозвучала ничем не прикрытая чувственная страсть.
Но тут за дверью послышался звук шагов, а затем раздался веселый голос миссис Бенсон, приглашавшей их к столу.
— Ожидание обычно только усиливает желание, — заметил Николас. — Да и сытный ужин тебе никак не повредит: не пристало заниматься любовью на пустой желудок.
Они прошли в гостиную, где их ждали жареная баранина и солидное блюдо устриц.
Николас подал своей подопечной салфетку, налил вина в бокал и сел напротив. Это был их первый совместный ужин. Поскольку раньше их отношения ограничивались лишь ролью учителя и ученицы или господина и служанки, Полли невольно испытывала некоторую неловкость, как будто то, что происходило сейчас, следствие какой-то ошибки или недоразумения и на ее месте должна была находиться совсем другая девушка, а не она — незаконнорожденное дитя из долговой тюрьмы. Вспомнив, однако, что она прирожденная актриса, обладающая изумительным даром перевоплощения, Полли поборола смущение и, подняв бокал, улыбнулась.
Лорд Кинкейд, с восхищением наблюдавший за девушкой, воскликнул:
— Замечательно! Просто чудесно, как повела ты себя в незнакомой обстановке! У тебя подлинный талант, который, я уверен, будет по достоинству оценен!
У Полли сразу же поднялось настроение. Выковыривая устрицу из раковины, она подумала о том, что лорд говорит так, словно не вырвалось у него только что страстное признание. Но данное обстоятельство ничуть не огорчало ее: всему свое время. К тому же вкусная пища, вино, тепло и приятное общество доставляли ей истинное наслаждение.
Николас с удовлетворением заметил перемену в душевном состоянии Полли. Для него было крайне важно, чтобы девушка чувствовала себя раскованно и забыла о страхах, испытанных ею в прошлом, когда на каждом шагу она сталкивалась с грубостью и насилием. Он никогда не забудет жалобную мольбу не делать ей больно в тот далекий вечер в таверне и то, как с привычной покорностью она готова была тогда отдаться ему, хотя испытывала при этом непреодолимый ужас. Ему хотелось, чтобы сегодня, когда он приоткроет ей мир сладостного блаженства, она почувствовала в полной мере и нежность его, и доброту. У них будет еще время и для бурной страсти, подвластной вожделению.
Лорд Кинкейд выбрал из корзины с фруктами особого сорта грушу — именно этому сорту отдавали предпочтение и сам король Карл, и его венценосная супруга. Нетрудно было предположить, что ничего подобного ни разу еще не доводилось отведывать девушке, которой, если все пойдет по плану, предстояло вскоре вращаться в высших кругах общества. Разрезав плод, Ник положил половинку на тарелку Полли.
— Спасибо, — смущенно произнесла она. — Никогда еще не ела так вкусно!
— Я этого и хотел — накормить тебя как следует, — сказал с улыбкой Ник и, встав из-за стола, подошел к Полли.
— Что… уже пора? — спросила она, подняв глаза.
Этот бесхитростный, наивный вопрос застал его врасплох. Однако что могла знать девушка о тонкой науке искушения?
Он не спеша вынул заколки из ее прически, и тотчас медовые волосы скатились волной на плечи Полли. Николас поднял их и поцеловал девушку в нежную шею. Потом, касаясь одной рукой ее плеча, другой скользнул по высокой ее груди. Полли негромко вскрикнула и машинально поднесла свои руки к руке Николаса. Ей самой непонятно было, чего она хотела больше — разрешить или запретить ему его смелые ласки.
— Пойдем, — прошептал Ник, — я хочу что-то показать тебе!
Глядя на нее страстным взором, он поцеловал ее в губы.
— Теперь мне нужно раздеться, да? — спросила неуверенно Полли.
Николас, улыбнувшись, отрицательно покачал головой. Она была еще так простодушна!
— Не сейчас, дорогая моя, — ответил он. — И я сделаю это сам, если позволишь.
Они вошли в спальню — теплую и уютную. Ник пододвинул ширму, украшенную гобеленом, ближе к камину, а высокие канделябры, стоявшие до этого на туалетном столике, разместил по обе стороны каменной полки, с тем чтобы мягкий свет падал на Полли, зачарованно наблюдавшую за этими приготовлениями.
— А теперь… — произнес Ник, снимая плащ из тонкого сукна и атласный камзол, — теперь мы можем начать…
Он ослабил корсаж ее платья, и Полли увидела совсем близко его руки с изумрудным перстнем на одной из них и золотой печаткой — на другой. Наготу ее прикрывала только прозрачная сорочка, сквозь тонкую ткань которой отчетливо виднелась ее грудь с упругими розовыми сосками. Никогда еще не чувствовала она себя столь обнаженной — даже тогда, когда стояла совсем раздетая в тот вечер в таверне.
Ник снова поцеловал ее и, сняв сорочку, припал губами к девичьей груди. Полли вскрикнула от охватившего ее безумного восторга, по телу ее разлилось несказанное блаженство. Ощутив внезапно горячий жар его груди, она стала дрожащими от нетерпения и страха руками торопливо расстегивать пуговицы на рубашке Ника и, покончив кое-как с этим, прижалась к нему дрожащим телом.
Ник не ожидал от нее подобной смелости. Он полагал, что Полли будет податлива, и только, по крайней мере, в их первый вечер, но ее поведение явилось для него приятной неожиданностью.
Он поймал ее взгляд, полный томления и сладкой муки. Сорочка упала на пол, и Полли стояла теперь перед ним в одних лишь чулках и туфельках. Встав на колени, Николас развязал подвязки и снял чулки. Потом, посмотрев в смущенное лицо девушки, прошептал:
— Ты должна верить мне! Я хочу только одного — чтобы и ты испытала наслаждение!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
— Полли, очнись! — улыбнулся Николас.
— Неужели я одна буду жить здесь? — спросила, приходя в себя, девушка.
— Ну да. Однако надеюсь быть здесь частым гостем, — шутливо заметил Ник, расстегивая плащ.
— Разумеется, сэр, — сказала Полли и тут же почувствовала, как абсурдно это прозвучало. — Вы… вы, может быть, хотите остаться сегодня?
— Д-да, — изрек он задумчиво. — Если меня приглашают, то я, пожалуй, и в самом деле останусь. На улице так ужасно! Кажется, вот-вот закружит метель.
На губах Полли заиграла лукавая улыбка.
— Прошу вас, милорд, найти приют в моей скромной обители! Я не смогу спокойно спать, если буду знать, что вы в пути в такой буран!
— Я бесконечно вам признателен, мадам! — ответствовал Ник и грациозно поклонился.
Полли так расхохоталась, что, согнувшись от смеха пополам, потеряла равновесие и упала на пол.
Николас помог ей подняться.
— Какое печальное зрелище! — Он придал своему лицу сердитое выражение. — Мне казалось, я учил вас делать реверансы с большим изяществом!
Держа ее в своих объятиях, Ник совсем близко увидел прелестную мордашку.
— Я хочу тебя! — прошептал он вдруг, ощутив гибкость и податливость девичьего тела, и Полли услышала, как в голосе его прозвучала ничем не прикрытая чувственная страсть.
Но тут за дверью послышался звук шагов, а затем раздался веселый голос миссис Бенсон, приглашавшей их к столу.
— Ожидание обычно только усиливает желание, — заметил Николас. — Да и сытный ужин тебе никак не повредит: не пристало заниматься любовью на пустой желудок.
Они прошли в гостиную, где их ждали жареная баранина и солидное блюдо устриц.
Николас подал своей подопечной салфетку, налил вина в бокал и сел напротив. Это был их первый совместный ужин. Поскольку раньше их отношения ограничивались лишь ролью учителя и ученицы или господина и служанки, Полли невольно испытывала некоторую неловкость, как будто то, что происходило сейчас, следствие какой-то ошибки или недоразумения и на ее месте должна была находиться совсем другая девушка, а не она — незаконнорожденное дитя из долговой тюрьмы. Вспомнив, однако, что она прирожденная актриса, обладающая изумительным даром перевоплощения, Полли поборола смущение и, подняв бокал, улыбнулась.
Лорд Кинкейд, с восхищением наблюдавший за девушкой, воскликнул:
— Замечательно! Просто чудесно, как повела ты себя в незнакомой обстановке! У тебя подлинный талант, который, я уверен, будет по достоинству оценен!
У Полли сразу же поднялось настроение. Выковыривая устрицу из раковины, она подумала о том, что лорд говорит так, словно не вырвалось у него только что страстное признание. Но данное обстоятельство ничуть не огорчало ее: всему свое время. К тому же вкусная пища, вино, тепло и приятное общество доставляли ей истинное наслаждение.
Николас с удовлетворением заметил перемену в душевном состоянии Полли. Для него было крайне важно, чтобы девушка чувствовала себя раскованно и забыла о страхах, испытанных ею в прошлом, когда на каждом шагу она сталкивалась с грубостью и насилием. Он никогда не забудет жалобную мольбу не делать ей больно в тот далекий вечер в таверне и то, как с привычной покорностью она готова была тогда отдаться ему, хотя испытывала при этом непреодолимый ужас. Ему хотелось, чтобы сегодня, когда он приоткроет ей мир сладостного блаженства, она почувствовала в полной мере и нежность его, и доброту. У них будет еще время и для бурной страсти, подвластной вожделению.
Лорд Кинкейд выбрал из корзины с фруктами особого сорта грушу — именно этому сорту отдавали предпочтение и сам король Карл, и его венценосная супруга. Нетрудно было предположить, что ничего подобного ни разу еще не доводилось отведывать девушке, которой, если все пойдет по плану, предстояло вскоре вращаться в высших кругах общества. Разрезав плод, Ник положил половинку на тарелку Полли.
— Спасибо, — смущенно произнесла она. — Никогда еще не ела так вкусно!
— Я этого и хотел — накормить тебя как следует, — сказал с улыбкой Ник и, встав из-за стола, подошел к Полли.
— Что… уже пора? — спросила она, подняв глаза.
Этот бесхитростный, наивный вопрос застал его врасплох. Однако что могла знать девушка о тонкой науке искушения?
Он не спеша вынул заколки из ее прически, и тотчас медовые волосы скатились волной на плечи Полли. Николас поднял их и поцеловал девушку в нежную шею. Потом, касаясь одной рукой ее плеча, другой скользнул по высокой ее груди. Полли негромко вскрикнула и машинально поднесла свои руки к руке Николаса. Ей самой непонятно было, чего она хотела больше — разрешить или запретить ему его смелые ласки.
— Пойдем, — прошептал Ник, — я хочу что-то показать тебе!
Глядя на нее страстным взором, он поцеловал ее в губы.
— Теперь мне нужно раздеться, да? — спросила неуверенно Полли.
Николас, улыбнувшись, отрицательно покачал головой. Она была еще так простодушна!
— Не сейчас, дорогая моя, — ответил он. — И я сделаю это сам, если позволишь.
Они вошли в спальню — теплую и уютную. Ник пододвинул ширму, украшенную гобеленом, ближе к камину, а высокие канделябры, стоявшие до этого на туалетном столике, разместил по обе стороны каменной полки, с тем чтобы мягкий свет падал на Полли, зачарованно наблюдавшую за этими приготовлениями.
— А теперь… — произнес Ник, снимая плащ из тонкого сукна и атласный камзол, — теперь мы можем начать…
Он ослабил корсаж ее платья, и Полли увидела совсем близко его руки с изумрудным перстнем на одной из них и золотой печаткой — на другой. Наготу ее прикрывала только прозрачная сорочка, сквозь тонкую ткань которой отчетливо виднелась ее грудь с упругими розовыми сосками. Никогда еще не чувствовала она себя столь обнаженной — даже тогда, когда стояла совсем раздетая в тот вечер в таверне.
Ник снова поцеловал ее и, сняв сорочку, припал губами к девичьей груди. Полли вскрикнула от охватившего ее безумного восторга, по телу ее разлилось несказанное блаженство. Ощутив внезапно горячий жар его груди, она стала дрожащими от нетерпения и страха руками торопливо расстегивать пуговицы на рубашке Ника и, покончив кое-как с этим, прижалась к нему дрожащим телом.
Ник не ожидал от нее подобной смелости. Он полагал, что Полли будет податлива, и только, по крайней мере, в их первый вечер, но ее поведение явилось для него приятной неожиданностью.
Он поймал ее взгляд, полный томления и сладкой муки. Сорочка упала на пол, и Полли стояла теперь перед ним в одних лишь чулках и туфельках. Встав на колени, Николас развязал подвязки и снял чулки. Потом, посмотрев в смущенное лицо девушки, прошептал:
— Ты должна верить мне! Я хочу только одного — чтобы и ты испытала наслаждение!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82