Я молилась, чтобы его любопытства хватило на то, чтобы подняться сюда, не дожидаясь, пока пройдет полчаса.
– Что будем делать с ней? – спросил Фарфилд, выполнив поручение.
– От нее нужно избавиться, – заявил Сноуд решительно.
Он говорил об убийстве с такой легкостью и таким тоном, словно о чашке чая. Я попыталась выразить протест, но, кроме сдавленного мычания, не смогла ничего произнести. Он крепче сжал мои руки за спиной, пришлось замолчать.
– Снимите галстук, – приказал он Фарфилду. В следующее мгновение эта тряпка была крепко завязана сзади на голове, предварительно ее просунули мне между зубами, так что ни говорить, ни кричать было невозможно.
– В шкафу за деревом есть веревка, принесите ее, – был следующий приказ.
– Кервуд, вы действительно собираетесь… – начал было Фарфилд, но Сноуд оборвал его:
– Делайте, что я говорю. Я попыталась освободить руки, но ничего не получилось. Тогда я попробовала лягнуть его. Этот маневр тоже оказался безуспешен. Прежде чем я могла сообразить, что происходит, меня привязали к длинному крепкому стальному столбу, к которому крепились гнезда.
Я чувствовала себя, как гусь, приготовленный для духовки. Даже не могла пошевельнуться. Если бы попыталась, то все гнезда свалились бы мне на голову, не говоря уже о сотне разъяренных голубей.
– Что мы скажем миссис Ловат? – допытывался Фарфилд.
Я попробовала своим жалким видом вызвать жалость у лорда, в надежде, что он поможет мне освободиться.
– Что-нибудь придумаем.
– Вы изобретательны! Как можно объяснить ее исчезновение, не вызвав подозрений?
По-французски исчезновение и смерть звучат одинаково. Они собирались меня убить. Так как их больше устроил бы несчастный случай, я подумала, что скоро полечу с этой высоты прямо на камни.
– Скажем, что сбежала с кем-нибудь, – предложил Сноуд безразличным тоном.
– В этом случае вам придется исчезнуть вместе с ней, с кем еще она может сбежать?
– Я не себя имел в виду, мне нельзя отлучаться. Но ее исчезновение будет прекрасным поводом оставаться здесь и делать вид, что занимаемся поисками.
– Но нужно придумать жениха. Вы хотите, чтобы им был я? – спросил Фарфилд с тоской в голосе.
– У нее есть друг сердца – Депью, с ним ее и обвенчаем. Мы ведь знаем, что он сюда не вернется. Он засмеялся зловещим смехом. Господи, что они сделали с Депью? Если я останусь жива, моя репутация все равно погибла. Я издала сдавленные звуки протеста, испепеляя их глазами.
– Вас не привлекает такая перспектива, мисс Хьюм? – язвил Сноуд.
– Есть старая поговорка – скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты. Если вы дружите с предателем, вы должны и расплачиваться за свою привязанность.
Его голос звенел от негодования.
– Что заставило вас пойти на эту подлость?! – зарычал он так громко, что Фарфилд зашикал на него.
Я пыталась плюнуть, но Сноуд только громко захохотал.
– Пусть это будет вам уроком, мисс. Что он вам наобещал? Славу, почести? Или это услуга за верную любовь? Не пытайтесь убедить меня, что это мерзкое создание вам симпатично, я все равно не поверю, это просто невозможно. С этими словами они направились к двери, обсуждая детали.
– Надо убрать карету из конюшни, иначе, нам не поверят. Я займусь этим. Вы лучше поищите Смайта, а то этот идиот все испортит.
– Сколько ей придется…
Дверь захлопнулась, заглушив конец вопроса и ответ Сноуда. По моим представлениям, мне предстояло висеть на этом распятии не один день, или ему придется убить меня, в подтверждение своей версии.
Меня угнетал не только страх, но, как ни странно, и реакция Сноуда на мое присутствие. Для него я была просто досадным препятствием на пути к цели. Словно я нарушила правила приличия и меня наказали для острастки.
Он даже не удосужился выразить огорчение, что теряет меня, или хотя бы, благородный гнев. Даже в этом состоянии я все еще находилась под впечатлением его неистовых поцелуев.
– Я бы женился на вас, даже если бы был королем Англии, а вы ничтожной служанкой.
В тот момент он любил меня. Но что это за любовь, которая может так просто решить, что нужно от меня избавиться? Словно я старый башмак.
Не было любви, все чистый обман, чтобы расколоть меня. Однако времени на горькие размышления не оставалось. Сноуду не придется долго возиться с каретой. Единственная надежда была, что Банни успеет прийти до его возвращения. А что, если он не придет?
Если он подумал, что я специально облила его водой с балкона? Он мог подумать, что я в нем не нуждаюсь. Нужно было действовать, я начала с веревок, которыми скручены были руки. Веревка была не очень толстая, но обернута вокруг запястьев несколько раз. За спиной был край острого камня. Это был отбитый кусок колонны, которая поддерживала крышу.
Я стала яростно распиливать об этот острый выступ веревку. Вместе с веревкой царапала кожу, но выхода не было. Наконец, один слой веревки распилился, я продолжала работу. Спустя несколько минут, удалось освободить одну руку, потом вторую, после чего я смогла развязать галстук, душивший меня. Сделав несколько глубоких вдохов, почувствовала себя лучше.
Труднее всего было освободить от веревок ноги: узлы были очень крепкими, а ничего режущего в пределах досягаемости не находилось. С трудом сбросила туфли, и, наконец, вытащила ступни. Освободившись, бросилась к двери, но она оказалась запертой снаружи.
Сноуд все предусмотрел! Фарфилд забрал мой пистолет, так, что, когда они вернутся, я даже не смогу оказать сопротивления. Единственная возможность спастись представлялась, если перелезть через карниз и по веревке спуститься вниз. Если повезет, я увижу Банни, он мне поможет.
Я подбежала к краю балкона и стала выглядываться в темноту. Туман мешал, но мне казалось, что Банни внизу не было.
Карниз галереи был украшен лепными фигурами, которые очень удобно поддерживали ноги во время спуска, а руками можно было крепко держаться за выступы. Сноуд тоже так спускался, с помощью веревки. Так по выступам можно было добраться до балкона, примыкавшего к спальне папа этажом ниже.
Если удача улыбнется, я окажусь на балконе и пройду через спальню в дом. Нужно было найти толстую веревку, но в темноте мне это никак не удавалось.
Та, которой меня привязали, была слишком тонка и не выдержала бы моего веса. Если бы я упала, то неминуемо разбилась бы о камни и скалистые выступы внизу. Но остаться тоже означало неминуемую гибель.
Вдруг меня осенило. Веревку, достаточно прочную можно было сделать из моей крепкой и широкой полотняной рубашки и платья. В любом случае одежду надо было снять – она могла помешать.
О стыде я не думала. Раздевшись до самого нижнего белья, даже сняв чулки, я положила одежду на край карниза и выглянула вниз, потом потрогала ногой верхнюю фигуру орнамента, чтобы проверить ее надежность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
– Что будем делать с ней? – спросил Фарфилд, выполнив поручение.
– От нее нужно избавиться, – заявил Сноуд решительно.
Он говорил об убийстве с такой легкостью и таким тоном, словно о чашке чая. Я попыталась выразить протест, но, кроме сдавленного мычания, не смогла ничего произнести. Он крепче сжал мои руки за спиной, пришлось замолчать.
– Снимите галстук, – приказал он Фарфилду. В следующее мгновение эта тряпка была крепко завязана сзади на голове, предварительно ее просунули мне между зубами, так что ни говорить, ни кричать было невозможно.
– В шкафу за деревом есть веревка, принесите ее, – был следующий приказ.
– Кервуд, вы действительно собираетесь… – начал было Фарфилд, но Сноуд оборвал его:
– Делайте, что я говорю. Я попыталась освободить руки, но ничего не получилось. Тогда я попробовала лягнуть его. Этот маневр тоже оказался безуспешен. Прежде чем я могла сообразить, что происходит, меня привязали к длинному крепкому стальному столбу, к которому крепились гнезда.
Я чувствовала себя, как гусь, приготовленный для духовки. Даже не могла пошевельнуться. Если бы попыталась, то все гнезда свалились бы мне на голову, не говоря уже о сотне разъяренных голубей.
– Что мы скажем миссис Ловат? – допытывался Фарфилд.
Я попробовала своим жалким видом вызвать жалость у лорда, в надежде, что он поможет мне освободиться.
– Что-нибудь придумаем.
– Вы изобретательны! Как можно объяснить ее исчезновение, не вызвав подозрений?
По-французски исчезновение и смерть звучат одинаково. Они собирались меня убить. Так как их больше устроил бы несчастный случай, я подумала, что скоро полечу с этой высоты прямо на камни.
– Скажем, что сбежала с кем-нибудь, – предложил Сноуд безразличным тоном.
– В этом случае вам придется исчезнуть вместе с ней, с кем еще она может сбежать?
– Я не себя имел в виду, мне нельзя отлучаться. Но ее исчезновение будет прекрасным поводом оставаться здесь и делать вид, что занимаемся поисками.
– Но нужно придумать жениха. Вы хотите, чтобы им был я? – спросил Фарфилд с тоской в голосе.
– У нее есть друг сердца – Депью, с ним ее и обвенчаем. Мы ведь знаем, что он сюда не вернется. Он засмеялся зловещим смехом. Господи, что они сделали с Депью? Если я останусь жива, моя репутация все равно погибла. Я издала сдавленные звуки протеста, испепеляя их глазами.
– Вас не привлекает такая перспектива, мисс Хьюм? – язвил Сноуд.
– Есть старая поговорка – скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты. Если вы дружите с предателем, вы должны и расплачиваться за свою привязанность.
Его голос звенел от негодования.
– Что заставило вас пойти на эту подлость?! – зарычал он так громко, что Фарфилд зашикал на него.
Я пыталась плюнуть, но Сноуд только громко захохотал.
– Пусть это будет вам уроком, мисс. Что он вам наобещал? Славу, почести? Или это услуга за верную любовь? Не пытайтесь убедить меня, что это мерзкое создание вам симпатично, я все равно не поверю, это просто невозможно. С этими словами они направились к двери, обсуждая детали.
– Надо убрать карету из конюшни, иначе, нам не поверят. Я займусь этим. Вы лучше поищите Смайта, а то этот идиот все испортит.
– Сколько ей придется…
Дверь захлопнулась, заглушив конец вопроса и ответ Сноуда. По моим представлениям, мне предстояло висеть на этом распятии не один день, или ему придется убить меня, в подтверждение своей версии.
Меня угнетал не только страх, но, как ни странно, и реакция Сноуда на мое присутствие. Для него я была просто досадным препятствием на пути к цели. Словно я нарушила правила приличия и меня наказали для острастки.
Он даже не удосужился выразить огорчение, что теряет меня, или хотя бы, благородный гнев. Даже в этом состоянии я все еще находилась под впечатлением его неистовых поцелуев.
– Я бы женился на вас, даже если бы был королем Англии, а вы ничтожной служанкой.
В тот момент он любил меня. Но что это за любовь, которая может так просто решить, что нужно от меня избавиться? Словно я старый башмак.
Не было любви, все чистый обман, чтобы расколоть меня. Однако времени на горькие размышления не оставалось. Сноуду не придется долго возиться с каретой. Единственная надежда была, что Банни успеет прийти до его возвращения. А что, если он не придет?
Если он подумал, что я специально облила его водой с балкона? Он мог подумать, что я в нем не нуждаюсь. Нужно было действовать, я начала с веревок, которыми скручены были руки. Веревка была не очень толстая, но обернута вокруг запястьев несколько раз. За спиной был край острого камня. Это был отбитый кусок колонны, которая поддерживала крышу.
Я стала яростно распиливать об этот острый выступ веревку. Вместе с веревкой царапала кожу, но выхода не было. Наконец, один слой веревки распилился, я продолжала работу. Спустя несколько минут, удалось освободить одну руку, потом вторую, после чего я смогла развязать галстук, душивший меня. Сделав несколько глубоких вдохов, почувствовала себя лучше.
Труднее всего было освободить от веревок ноги: узлы были очень крепкими, а ничего режущего в пределах досягаемости не находилось. С трудом сбросила туфли, и, наконец, вытащила ступни. Освободившись, бросилась к двери, но она оказалась запертой снаружи.
Сноуд все предусмотрел! Фарфилд забрал мой пистолет, так, что, когда они вернутся, я даже не смогу оказать сопротивления. Единственная возможность спастись представлялась, если перелезть через карниз и по веревке спуститься вниз. Если повезет, я увижу Банни, он мне поможет.
Я подбежала к краю балкона и стала выглядываться в темноту. Туман мешал, но мне казалось, что Банни внизу не было.
Карниз галереи был украшен лепными фигурами, которые очень удобно поддерживали ноги во время спуска, а руками можно было крепко держаться за выступы. Сноуд тоже так спускался, с помощью веревки. Так по выступам можно было добраться до балкона, примыкавшего к спальне папа этажом ниже.
Если удача улыбнется, я окажусь на балконе и пройду через спальню в дом. Нужно было найти толстую веревку, но в темноте мне это никак не удавалось.
Та, которой меня привязали, была слишком тонка и не выдержала бы моего веса. Если бы я упала, то неминуемо разбилась бы о камни и скалистые выступы внизу. Но остаться тоже означало неминуемую гибель.
Вдруг меня осенило. Веревку, достаточно прочную можно было сделать из моей крепкой и широкой полотняной рубашки и платья. В любом случае одежду надо было снять – она могла помешать.
О стыде я не думала. Раздевшись до самого нижнего белья, даже сняв чулки, я положила одежду на край карниза и выглянула вниз, потом потрогала ногой верхнюю фигуру орнамента, чтобы проверить ее надежность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48