— Почему бы и не подурачиться в погожий весенний денек… да еще в обществе приятной дамы? И пока вы не успели прийти к какому-нибудь необдуманному решению, позвольте заверить, что насчет вашей красоты я не шутил. Вы действительно красивы, хотя сами этого не понимаете.
— Я не тупица.
— Вы переворачиваете с ног на голову все, что я говорю — я хотел сказать, что вы не осознаете своей привлекательности.
— У меня некрасивый цвет волос.
— Рыжеватый, как львиная грива. И глаза тоже как у львицы — зеленые, с особым оттенком.
— Но у львиц не бывает веснушек.
— Веснушек у них нет. И они не оспаривают каждое слово, когда мужчина пытается сделать им комплимент.
— Благодарю, мистер Алджер. Вы тоже интересны внешне. Однако мое лицо через несколько лет сильно упадет в цене.
Он лукаво улыбнулся.
— Тогда следует ковать железо, пока горячо, если, конечно, вас устроит баронет.
— И если баронета устроит семейный очаг на Дикой улице. Как я понимаю, ваши баронеты не имеют собственного дома, куда бы они могли привести жену.
— Это уж как повезет, мэм. Но не отчаивайтесь, ваше лицо будет котироваться еще лет десять, не меньше. Вам ведь не более двадцати?
— Двадцать один.
— Тогда можете не волноваться. Верных десять лет есть еще у вас в запасе. Я и то считаю себя еще младенцем.
— Возможно. Но собаки и женщины стареют быстрее.
— Воздержусь от комментариев по поводу столь мудрых наблюдений. — Он взял меня за локоть, и мы пошли дальше по аллее. — Мне важнее знать, что вы решили по поводу Дикой улицы. Если вас беспокоит недостаток друзей из людей вашего круга, я могу помочь.
Я уже убедилась, что у мистера Алджера не было недостатка в друзьях и приятелях! Перспектива войти в их круг была заманчива, но Дикая улица…
— Я подумаю, мистер Алджер. Конечно, придется написать папа и посмотреть, что он скажет.
— С нетерпением буду ждать его ответа. А пока что, мисс Ирвинг, не позволяйте жильцам злоупотреблять вашей неопытностью.
— Я не привыкла позволять окружающим злоупотреблять собой, мистер Алджер, — он прищурился, соображая, следует ли отнести это замечание на свой счет. — Я заметила, что мисс Уэйтли и мистер Шарки еще не уплатили за квартиру. Сегодня же потребую с них ренту, — он не ответил, но в серых глазах блеснули озорные огоньки. — Все жильцы производят хорошее впечатление. Меня удивило, что все они почтенные люди.
— Спасибо, мэм. Мы стараемся хорошо себя вести.
— Я не имела в виду вас, мистер Алджер! — сказала я, смеясь.
Однако, он был одним из моих квартиросъемщиков. После того, как я провела час в его обществе, я еще больше терялась в догадках, каким образом он оказался на Дикой улице. Он был намного выше других по положению, воспитанию, связям. У него даже были родственники среди знати. Очевидно, какие-то таинственные обстоятельства вынуждали его жить в столь неподходящем для него окружении. Он с такой горячностью уговаривал меня не продавать дом, что это свидетельствовало о том, что он намеревался оставаться в нем.
— Если бы вы захотели поселиться, например, в Олбани, вам бы это обошлось намного дороже, чем в моем доме? — спросила я. — Один мой знакомый, мистер Наджент из Рэдстока снимал там комнаты, когда жил в Лондоне несколько лет назад. Он говорил, что это излюбленный район холостяков.
— Да, этот район стоит гораздо дороже, — ответил Алджер твердо. — Боюсь, мне он не по карману, — затем он лукаво улыбнулся и продолжал: — Похоже, что вам не терпится избавиться от меня, мисс Ирвинг. Надеюсь, что отчаянная скорость, с которой я гнал экипаж, не привела вас к выводу, что я вообще бесшабашный парень, не внушающий доверия.
— Нет, просто эта уловка все же не скрыла от меня факта, что место, где находится мое имение, не внушает доверия. Но я обдумаю все, что вы сказали. Весьма возможно, что отец распорядится, чтобы я продала дом и вернулась тотчас же.
— А непокорная дочка послушается родителя?
— Скорее всего да. Но когда… если… он женится на миссис Хеннесси, я конечно уеду либо в Бат, либо в Лондон.
— Сейчас отвезу вас домой, чтобы вы написали письмо. Давайте договоримся, когда пойдем в Сомерсет Хаус. Как насчет завтра после обеда?
— А как насчет вашей работы? — отпарировала я.
— Я могу сделать работу утром. Долман будет весь день заседать в комиссиях, я ему буду не нужен.
— Вы неплохо устроились.
— Не жалуюсь.
— Еще бы. Хорошо, пусть будет завтра после обеда. Мы вернулись к экипажу и вскоре вновь оказались на Дикой улице. Неожиданно для себя я обнаружила, что дом уже не кажется таким ужасным, каким он мне показался сначала. Если бы он находился на более респектабельной улице, и окна были бы вымыты, а дверь выкрашена, он мог бы производить впечатление вполне достойного и даже элегантного особняка.
Мистер Алджер проводил меня до двери — ему еще предстояло поехать в Уайтхолл. Эта дверь вызывала отвращение — несколько слоев облупившейся краски, поверхность производила впечатление месива, цвет которого невозможно было описать. Последний слой был, вероятно, серым или черным, но от времени он принял невообразимый оттенок и вызывал брезгливость.
Миссис Скадпол приготовила великий ленч из все той же холодной баранины и сыра.
— Нельзя требовать от нее и готовки, и уборки и прочего, — сказала я виновато; было неловко перед мисс Теккерей. — Если папа согласится, чтобы мы остались в Лондоне, пока дом не будет продан, нужно будет нанять еще прислугу. И отослать его карету тоже.
В тот же день я написала подробное письмо, обрисовав положение дел и потенциальный доход, если не сразу продать дом, и произвести капитальный ремонт. Муллард опустил конверт в ящик. По его виду можно было заключить, что ему в Лондоне уже изрядно надоело, хотя он и не произнес ни слова жалобы.
— Может найдете мне какую работу по дому, мисс Ирвинг? Если убрать со двора мусор, можно было бы сделать небольшой цветник.
Мы с мисс Теккерей пошли за ним на задний двор, чтобы посмотреть, в каком он состоянии. Если комнаты были похожи на склад старой мебели, то двор напоминал мусорную свалку. Тетушка выбрасывала сюда всю развалившуюся рухлядь, которая уже совсем ни на что не годилась: ломаные стулья, старые плиты, разбитый фарфор — все было свалено в невыразимом беспорядке.
— Я мог бы разрубить стулья на дрова, — предложил Муллард. — Плиты можно отдать кузнецу, а битую посуду закопать.
Мисс Теккерей, имевшая непреодолимую тягу к земле, предложила половину расчищенной земли засадить овощами, а вторую — превратить в цветник.
— Здесь когда-то росли цветы, — сделала она вывод, осмотрев то, что оказалось погребенным под свалкой. — Вот листья пионов, а вот розовый куст, у него остались только шипы.
Было решено, что Муллард займется расчисткой двора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46