Редакция..."
- Маруся, ты здесь? - ласково-ласково спросил Гога пустоту.
- Здесь, здесь, помолчи немного, - довольно бесцеремонно ответила ему пустота. Маша продолжала жадно читать. (Она не видела как побелело и вытянулось в этот момент "мышоночье" лицо.)
"Редакция не могла не отреагировать на слухи и свидетельства, однако всегда подчеркивала, что "девочка-невидимка" - это нечто вроде лохнесского чудовища, бермудского треугольника или, к примеру, инопланетян с летающей тарелки. Но мало-помалу подробности о ее реальном существовании и деятельности стали просачиваться и из официальных источников.
И вот, наконец, преступница арестована, прямо в момент очередного криминального акта. Возбуждено уголовное дело. Трудно поверить, что на счету у нее, как минимум, 17 преступных эпизодов (в основном - ограбления крупных коммерческих учреждений).
Более полную информацию по "делу Маруси" генеральная прокуратура, занимающаяся им, дать отказалась, апеллируя к соответствующей статье Закона о печати. Так что подробнее о природе удивительных способностей этой девушки, о том, как удалось ее "взять" и о ее дальнейшей судьбе мы сможем рассказать Вам лишь после суда, имея санкцию Генерального прокурора.
Обидно: любопытство так и гложет. Но придется потерпеть, раз уж мы взялись строить правовое государство.
Соб. корр.
P.S. Следственные органы обратились в редакцию с просьбой опубликовать номера телефонов в Москве - (095) 266-31-31 - и С.-Петербурге - (812) 748-13-22 - для тех, кто может сообщить по "делу Маруси" какие-либо дополнительные сведения."
Маша не верила своим глазам. Это было невозможно, необъяснимо... А главное - была фотография...
- Гога, - позвала она.
- Ась? - подобострастно отозвался тот.
- Да расслабься ты, не буду я тебя убивать... И деньги верну. Даже сейчас половину верну... - Из воздуха возникли толстенькие пачечки баксов и легли на стол. - А вторую половину, считай, я у тебя заняла.
- Конечно, конечно, об чем речь, - суетливо согласился тот.
- Расслабься, я сказала. Деньги я действительно верну. И ни тебя, ни подругу твою не трону. Мне сейчас помощь нужна. Не обижу... Или так: если мне сейчас поможешь, когда-нибудь и я - тебе. А помощь невидимки может быть незаменимой.
- Соглашайся, соглашайся, - выказывая чисто женскую дальновидность (или жадность?), затараторила Амалия. А Гога, видно, действительно, наконец, расслабившись, развел руками:
- Могла бы и не спрашивать, Маруся... Дай-ка, я хоть потрогаю тебя.
Секунду поколебавшись, Маша опустилась на колени возле дивана, взяла в свою ладонь гогину руку, положила ее на свое лицо.
Тот, убеждаясь в ее материальности, ощупал нос, губы, волосы, прошелся по шее, груди (по старой памяти Маша позволила ему это), затем улыбнулся наконец-то искренней, почти счастливой улыбкой и неожиданно заставил Машу покраснеть, заявив с причмокиванием:
- Хороша, чертовка!
- Хороша Маша, да не ваша, - несмотря на испуг, ревниво проворчала Амалия.
- Вот-вот! - строго сказала Маша, но и сама почувствовала, что голос ее прозвучал как-то уж слишком тоненько. Неубедительно.
Довольно хохотнув, Гога окончательно успокоился:
- Ладно, Маруся. Чего тебе надо-то?
Помолчав, Маша ответила:
- Понимаешь, Гога... меня никто не арестовывал.
- Так это не ты, что ли? - ткнул пальцем Гога в бумажку на стене.
- Вроде, я... Только не было меня там... Вот в этом я и хочу разобраться.
- Ясненько, - покивал Гога, - ясненько... - И вдруг обернулся к "Мышонку": - Ты бы поесть собрала, а? У нас все-таки гость. Она, хоть и невидимая, а кушать тоже хочет...
Действительно, два батончика "Сникерс" за сутки - не самая сытная пища.
..."Мышонок" уютно повизгивал, наблюдая за тем, как в пустоте над столом исчезают куски мяса жареного под сметанным соусом, хлеб и ломтики овощей из приготовленного ею салата. (Только теперь Маша смогла по достоинству оценить Гогин выбор подруги жизни: готовила Амалия отменно.) "Мышонок" повизгивал, а Гога и Маша, то и дело перескакивая на захватывающие воспоминания, говорили о том, что и где им предстоит делать.
Собственно, Маша и сама толком не понимала, какую именно помощь она ждет от Гоги. По большому счету, ей просто нужен был ХОТЬ КТО-ТО. Одиночество, отсутствие близких людей угнетало ее. А теперь, прочтя эту газетную вырезку, она растерялась и вовсе... Да что там вырезка! Гога сказал ей:
- Как тебя менты повязали, я сначала-то по телику увидел, в "новостях"... Я сам-то тебя только раз в жизни видел, да и то - мельком, когда Прорву покоцали. Али-Бабе позвонил, а он телевизор не смотрел. Так я потом пол дня перед телеком сидел, все ждал, может, повторят, чтобы на видик записать. И повторили! Я Али-Бабе запись показал, он говорит: "Маруся. Никакой ошибки..." Тут-то у меня чуток и отлегло от сердца...
- Ну спасибо!
- А ты как думала? Я как узнал, что они Кису твоего пришили, так, думаю, все - хана нам всем.
- Жив он... Да и не в этом дело... А запись у тебя не сохранилась, скорее, не спросила, а констатировала она.
Гога хлопнул себя по лбу:
- Точно! Есть!
Информационный сюжет об ее аресте был совсем коротким: за кадром звучал комментарий журналиста, почти дословно совпадающий с газетным текстом, а на экране мелькали какие-то люди, милицейские машины, роскошное фойе какого-то учреждения... И вот через это-то фойе и волокли ее двое спецназовцев - к дверям, на улицу. Всего - секунд пять-шесть.
Пока съемка велась в помещении, Маша еще сомневалась, но вот камера переместилась на тротуар, под яркий солнечный свет, оператор дал крупный план, и Маша ясно увидела себя. Именно СЕБЯ. Сомнений быть не могло. Даже свитер она свой узнала... Слезы на глазах...
Под конец комментатор продиктовал те же телефоны, что были указаны в публикации, внизу экрана пробежали цифровые титры.
Гога выключил телевизор. Маша глянула на себя в зеркало. Те же глаза. Те же слезы.
- Давай-ка, Маруся, позвоним, для начала, - предложил Гога. - Типа, мы - свидетели. Придумаем чего-нибудь. Хотя мне, ох, как не охота с прокуратурой связываться!..
Маша провела рукой по лицу, утирая слезы (хорошо, ее хоть не видят):
- Ты и не будешь связываться. Меня проводишь, и все.
- Добро.
- А как, к стати, Шахиня поживает?
- Кто ж ее знает. С тех пор, как она с Кисой твоим в бега подалась, я и не видел ее. И век бы еще не видел.
- И меня.
- А тебя я и так - не вижу. Теперь, правда, кажись, увижу - ты же раздваиваться стала...
Но Маша уже не слушала его, а, взяв радиотелефон, набирала номер. Что сказать? С чего начать разговор?
- Дежурный слушает.
- Здравствуйте. Я - по "делу Маруси".
- Одну минуту. Соединяю.
В трубке колокольчиками проиграла какая-то мелодия, затем прозвучал властный, слегка раздраженный мужской голос:
- Да! Слушаю вас.
Маша слегка оробела:
- Я по "делу Маруси".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
- Маруся, ты здесь? - ласково-ласково спросил Гога пустоту.
- Здесь, здесь, помолчи немного, - довольно бесцеремонно ответила ему пустота. Маша продолжала жадно читать. (Она не видела как побелело и вытянулось в этот момент "мышоночье" лицо.)
"Редакция не могла не отреагировать на слухи и свидетельства, однако всегда подчеркивала, что "девочка-невидимка" - это нечто вроде лохнесского чудовища, бермудского треугольника или, к примеру, инопланетян с летающей тарелки. Но мало-помалу подробности о ее реальном существовании и деятельности стали просачиваться и из официальных источников.
И вот, наконец, преступница арестована, прямо в момент очередного криминального акта. Возбуждено уголовное дело. Трудно поверить, что на счету у нее, как минимум, 17 преступных эпизодов (в основном - ограбления крупных коммерческих учреждений).
Более полную информацию по "делу Маруси" генеральная прокуратура, занимающаяся им, дать отказалась, апеллируя к соответствующей статье Закона о печати. Так что подробнее о природе удивительных способностей этой девушки, о том, как удалось ее "взять" и о ее дальнейшей судьбе мы сможем рассказать Вам лишь после суда, имея санкцию Генерального прокурора.
Обидно: любопытство так и гложет. Но придется потерпеть, раз уж мы взялись строить правовое государство.
Соб. корр.
P.S. Следственные органы обратились в редакцию с просьбой опубликовать номера телефонов в Москве - (095) 266-31-31 - и С.-Петербурге - (812) 748-13-22 - для тех, кто может сообщить по "делу Маруси" какие-либо дополнительные сведения."
Маша не верила своим глазам. Это было невозможно, необъяснимо... А главное - была фотография...
- Гога, - позвала она.
- Ась? - подобострастно отозвался тот.
- Да расслабься ты, не буду я тебя убивать... И деньги верну. Даже сейчас половину верну... - Из воздуха возникли толстенькие пачечки баксов и легли на стол. - А вторую половину, считай, я у тебя заняла.
- Конечно, конечно, об чем речь, - суетливо согласился тот.
- Расслабься, я сказала. Деньги я действительно верну. И ни тебя, ни подругу твою не трону. Мне сейчас помощь нужна. Не обижу... Или так: если мне сейчас поможешь, когда-нибудь и я - тебе. А помощь невидимки может быть незаменимой.
- Соглашайся, соглашайся, - выказывая чисто женскую дальновидность (или жадность?), затараторила Амалия. А Гога, видно, действительно, наконец, расслабившись, развел руками:
- Могла бы и не спрашивать, Маруся... Дай-ка, я хоть потрогаю тебя.
Секунду поколебавшись, Маша опустилась на колени возле дивана, взяла в свою ладонь гогину руку, положила ее на свое лицо.
Тот, убеждаясь в ее материальности, ощупал нос, губы, волосы, прошелся по шее, груди (по старой памяти Маша позволила ему это), затем улыбнулся наконец-то искренней, почти счастливой улыбкой и неожиданно заставил Машу покраснеть, заявив с причмокиванием:
- Хороша, чертовка!
- Хороша Маша, да не ваша, - несмотря на испуг, ревниво проворчала Амалия.
- Вот-вот! - строго сказала Маша, но и сама почувствовала, что голос ее прозвучал как-то уж слишком тоненько. Неубедительно.
Довольно хохотнув, Гога окончательно успокоился:
- Ладно, Маруся. Чего тебе надо-то?
Помолчав, Маша ответила:
- Понимаешь, Гога... меня никто не арестовывал.
- Так это не ты, что ли? - ткнул пальцем Гога в бумажку на стене.
- Вроде, я... Только не было меня там... Вот в этом я и хочу разобраться.
- Ясненько, - покивал Гога, - ясненько... - И вдруг обернулся к "Мышонку": - Ты бы поесть собрала, а? У нас все-таки гость. Она, хоть и невидимая, а кушать тоже хочет...
Действительно, два батончика "Сникерс" за сутки - не самая сытная пища.
..."Мышонок" уютно повизгивал, наблюдая за тем, как в пустоте над столом исчезают куски мяса жареного под сметанным соусом, хлеб и ломтики овощей из приготовленного ею салата. (Только теперь Маша смогла по достоинству оценить Гогин выбор подруги жизни: готовила Амалия отменно.) "Мышонок" повизгивал, а Гога и Маша, то и дело перескакивая на захватывающие воспоминания, говорили о том, что и где им предстоит делать.
Собственно, Маша и сама толком не понимала, какую именно помощь она ждет от Гоги. По большому счету, ей просто нужен был ХОТЬ КТО-ТО. Одиночество, отсутствие близких людей угнетало ее. А теперь, прочтя эту газетную вырезку, она растерялась и вовсе... Да что там вырезка! Гога сказал ей:
- Как тебя менты повязали, я сначала-то по телику увидел, в "новостях"... Я сам-то тебя только раз в жизни видел, да и то - мельком, когда Прорву покоцали. Али-Бабе позвонил, а он телевизор не смотрел. Так я потом пол дня перед телеком сидел, все ждал, может, повторят, чтобы на видик записать. И повторили! Я Али-Бабе запись показал, он говорит: "Маруся. Никакой ошибки..." Тут-то у меня чуток и отлегло от сердца...
- Ну спасибо!
- А ты как думала? Я как узнал, что они Кису твоего пришили, так, думаю, все - хана нам всем.
- Жив он... Да и не в этом дело... А запись у тебя не сохранилась, скорее, не спросила, а констатировала она.
Гога хлопнул себя по лбу:
- Точно! Есть!
Информационный сюжет об ее аресте был совсем коротким: за кадром звучал комментарий журналиста, почти дословно совпадающий с газетным текстом, а на экране мелькали какие-то люди, милицейские машины, роскошное фойе какого-то учреждения... И вот через это-то фойе и волокли ее двое спецназовцев - к дверям, на улицу. Всего - секунд пять-шесть.
Пока съемка велась в помещении, Маша еще сомневалась, но вот камера переместилась на тротуар, под яркий солнечный свет, оператор дал крупный план, и Маша ясно увидела себя. Именно СЕБЯ. Сомнений быть не могло. Даже свитер она свой узнала... Слезы на глазах...
Под конец комментатор продиктовал те же телефоны, что были указаны в публикации, внизу экрана пробежали цифровые титры.
Гога выключил телевизор. Маша глянула на себя в зеркало. Те же глаза. Те же слезы.
- Давай-ка, Маруся, позвоним, для начала, - предложил Гога. - Типа, мы - свидетели. Придумаем чего-нибудь. Хотя мне, ох, как не охота с прокуратурой связываться!..
Маша провела рукой по лицу, утирая слезы (хорошо, ее хоть не видят):
- Ты и не будешь связываться. Меня проводишь, и все.
- Добро.
- А как, к стати, Шахиня поживает?
- Кто ж ее знает. С тех пор, как она с Кисой твоим в бега подалась, я и не видел ее. И век бы еще не видел.
- И меня.
- А тебя я и так - не вижу. Теперь, правда, кажись, увижу - ты же раздваиваться стала...
Но Маша уже не слушала его, а, взяв радиотелефон, набирала номер. Что сказать? С чего начать разговор?
- Дежурный слушает.
- Здравствуйте. Я - по "делу Маруси".
- Одну минуту. Соединяю.
В трубке колокольчиками проиграла какая-то мелодия, затем прозвучал властный, слегка раздраженный мужской голос:
- Да! Слушаю вас.
Маша слегка оробела:
- Я по "делу Маруси".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24