"Малыш и Карлсон, который живет на крыше".
- Это ты, что ли, читаешь?
- Ну, - пробурчал он, жуя.
- Не поздновато?
- Ничуть. Любимая книжка. Да!.. - Игорь, не вставая, дотянулся до дверцы холодильника и извлек початую бутылку "Слънчева бряга". - Давай-ка, для аппетита. - И он налили ей рюмочку.
- А ты?
- Я за рулем.
Маше стало слегка совестно перед ним. А еще - отступило чувство опасности. Поэтому она сказала:
- Слушай, вообще-то, если я у тебя могу переночевать без... глупостей, то утром поедем.
- Случилось чудо! Друг спас друга! - произнес он дурашливым "карлсоновским" голосом. А затем - нормальным: - А то выпить страсть как хочется.
Он поднялся и достал из пенала вторую рюмку.
- Буду спать на раскладушке.
...После ужина Маша снова отправилась в ванную, чтобы на этот раз основательно принять душ.
- Там халатик махровый, можешь одеть, - крикнул Игорь, моя посуду.
Когда она вышла, он курил на кухне.
- Ложись, я постелил.
- Сбросив халатик, она забралась в постель и потянулась от удовольствия. Она чувствовала бы себя счастливой, если бы не острая заноза одиночества.
Вошел Игорь и принялся греметь, разворачивая раскладушку.
- Может, не надо? - неожиданно для себя сказала Маша.
- Что?
- Не надо раскладушки.
Он помолчал, снял зачем-то очки и посмотрел на нее беззащитным близоруким взглядом. Потом сказал неуверенно:
- Вообще-то, это не в моих правилах...
- И не в моих.
- Хорошо. Исключения только подтверждают правило. - Он принялся сворачивать раскладушку обратно.
- "Хорошо", - передразнила она. - Его еще уговаривать надо.
МАРУСЯ
1
Они не слышали будильника, а потом она гладила платье, и выехали они только в три часа дня. Маша сосредоточенно размышляла.
Никогда она не считала себя девицей способной спать с первым встречным. Она ошибалась в себе? Она - шлюха?
Нет, - тут же оборвала она себя, - я просто взрослею. Ничего себе! До чего же так можно довзрослеться?..
И вдруг ее пронзила мысль: может быть, дело в том, что я уже никого не люблю? Она попыталась почувствовать - любит она еще Атоса или нет. Ничего не вышло. Но она сказала себе: "Я должна его любить. Иначе все теряет смысл. А это... - она покосилась на Игоря, - это не считается. Если ничего, кроме физического удовольствия не чувствуешь, то не считается..."
Одновременно мелькнули две мысли: "Так ли уж ничего?" и "Сколько может быть таких "Не считается?", но она подавила их в зачатке и заставила себя думать о вещах практических.
Скоро будет окраина города. С чего, собственно, она решила, что так трудно поставить милицейские кордоны и на автострадах, их не так уж много. Обычная гаишная проверка...
- Игорь, - позвала она.
- Да? - отвлекся он от своих мыслей.
- Если остановит милиция, веди себя так, будто меня нет. - "Как глупо звучит", подумала она. - Понимаешь...
- Можешь не объяснять, - кивнул он. - Я два-три раза в неделю катаю девушек-невидимок.
- Маша испуганно уставилась на него и вся напряглась. Ловушка?
- Расслабься. Нужно быть идиотом, чтобы не догадаться, - словно читая ее мысли, сказал он, - о тебе по всей стране легенды ходят. А на днях слух прошел, что ты сюда, в родной город вернулась. Народ знает своих героев.
Вот так. Живешь и не ведаешь, что ты - знаменитость.
Но было приятно.
...Никто их не остановил (или никаких кордонов не установлено, или их уже сняли), и в Новосибирск они прибыли в середине ночи. Поехали по городу, ища надпись "гостиница".
Остановились возле красивого современного здания "Hotel Novosibirsk". Причуда архитектора - шестиугольные окна - делали его похожим на пчелиный улей.
- Я жил тут как-то, - заметил Игорь. - Поляки строили. Очень уютно. Но дорого.
Маша полезла в сумочку, отсчитала деньги, протянула ему.
- Тебе самой они сейчас не лишние.
- Ой-ой-ой, какие мы благородные!
- Кстати, и такая ночь кое-что стоит.
- Бери, бери. А то я буду чувствовать себя проституткой.
- Ничего, дело-то житейское, - снова голосом Карлсона успокоил он.
- Дурак.
- Дура.
И они засмеялись вдруг.
- Ладно. - Игорь взял деньги. - Мне не помешают.
С полминуты посидели молча.
- Жалко, телефона нет, - нарушил тишину Игорь. - Оставить адрес?
- Писать я тебе не собираюсь. Если вернусь домой, где живешь - помню.
- Зайдешь?
- Может быть.
Она открыла дверцу:
- Все. Привет.
- Подожди, - остановил он. - Ты очень красивая. Очень.
...Устроилась без проблем, хотя и подобралась вся, когда увидела в фойе двух ментов.
Но это были просто дежурные. В ее сногсшибательный вид не вписывалась кошмарная сумка, но милиционеры не были большими эстетами и ничего подозрительного не заметили.
Подавая паспорт, приготовилась к обработке обоих стражей порядка: два исчезновения подряд были бы хоть и неприятны, но вполне возможны. Но ничего экстремального не последовало. Значит, розыск не объявлен.
Войдя в номер, она упала на кровать. Только сейчас почувствовала, как вымотала ее дорога.
Но почему же здесь милиция ею не интересуется? В родном городе гоняются по пятам. Или просто до сюда информация просто еще не дошла? Она чувствовала, что ответ где-то рядом, неспроста ведь она так стремилась за пределы города...
Допустим, делу был бы дан стандартный ход: объявлен всероссийский розыск. Она без труда избежала бы ареста, исчезнув. И Зыков понимает это. А дать команду без суда и следствия расстреливать девчонку, руководствуясь словесным портретом, он конечно же не в праве.
Может, в этом дело?
Интуиция и логика не подвели ее. Андрей Васильевич Зыков не спал в эту ночь. Вместо этого он, в компании своего начальника, составлял подробную докладную записку в Москву - генеральному прокурору.
Это было достаточно сложно: так изложить факты, чтобы "наверху" не решили, что "на местах" едет крыша.
Нужно отдать ему должное: одновременно с досадой следователь испытывал и облегчение от того, что их местная инициатива провалилась, и патрульная машина-убийца не справилась со своей задачей. Хоть это так все упростило бы.
И еще от того он испытывал облегчение, что ответственность с его плеч перекладывалась на плечи вышестоящих инстанций.
Зыков не спал. Чего нельзя сказать о нашей героине. Решив утром перво-наперво позвонить по межгороду Алке, Маша спала мертвым сном.
Проснувшись в одиннадцатом часу, она, не выходя из номера набрала по коду телефон подруги.
- Алло!
- Слушаю вас, - голос звучал настороженно.
- Алка, это я.
- Слава Богу! Живая! Откуда ты?
- Я из другого города. Называть не хочу - вдруг у тебя телефон прослушивается.
- Прослушивается? Ну и кашу ты, Машка, заварила!..
- Ты же знаешь, я тут ни при чем. Ладно, слушай, у меня дело к тебе. Ручка под руками есть?
- Да.
- Тогда записывай.
И она, выговаривая тщательно, с расстановкой, продиктовала цифры.
- Это номер кабинки и номер шифра ячейки камеры хранения в аэропорту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
- Это ты, что ли, читаешь?
- Ну, - пробурчал он, жуя.
- Не поздновато?
- Ничуть. Любимая книжка. Да!.. - Игорь, не вставая, дотянулся до дверцы холодильника и извлек початую бутылку "Слънчева бряга". - Давай-ка, для аппетита. - И он налили ей рюмочку.
- А ты?
- Я за рулем.
Маше стало слегка совестно перед ним. А еще - отступило чувство опасности. Поэтому она сказала:
- Слушай, вообще-то, если я у тебя могу переночевать без... глупостей, то утром поедем.
- Случилось чудо! Друг спас друга! - произнес он дурашливым "карлсоновским" голосом. А затем - нормальным: - А то выпить страсть как хочется.
Он поднялся и достал из пенала вторую рюмку.
- Буду спать на раскладушке.
...После ужина Маша снова отправилась в ванную, чтобы на этот раз основательно принять душ.
- Там халатик махровый, можешь одеть, - крикнул Игорь, моя посуду.
Когда она вышла, он курил на кухне.
- Ложись, я постелил.
- Сбросив халатик, она забралась в постель и потянулась от удовольствия. Она чувствовала бы себя счастливой, если бы не острая заноза одиночества.
Вошел Игорь и принялся греметь, разворачивая раскладушку.
- Может, не надо? - неожиданно для себя сказала Маша.
- Что?
- Не надо раскладушки.
Он помолчал, снял зачем-то очки и посмотрел на нее беззащитным близоруким взглядом. Потом сказал неуверенно:
- Вообще-то, это не в моих правилах...
- И не в моих.
- Хорошо. Исключения только подтверждают правило. - Он принялся сворачивать раскладушку обратно.
- "Хорошо", - передразнила она. - Его еще уговаривать надо.
МАРУСЯ
1
Они не слышали будильника, а потом она гладила платье, и выехали они только в три часа дня. Маша сосредоточенно размышляла.
Никогда она не считала себя девицей способной спать с первым встречным. Она ошибалась в себе? Она - шлюха?
Нет, - тут же оборвала она себя, - я просто взрослею. Ничего себе! До чего же так можно довзрослеться?..
И вдруг ее пронзила мысль: может быть, дело в том, что я уже никого не люблю? Она попыталась почувствовать - любит она еще Атоса или нет. Ничего не вышло. Но она сказала себе: "Я должна его любить. Иначе все теряет смысл. А это... - она покосилась на Игоря, - это не считается. Если ничего, кроме физического удовольствия не чувствуешь, то не считается..."
Одновременно мелькнули две мысли: "Так ли уж ничего?" и "Сколько может быть таких "Не считается?", но она подавила их в зачатке и заставила себя думать о вещах практических.
Скоро будет окраина города. С чего, собственно, она решила, что так трудно поставить милицейские кордоны и на автострадах, их не так уж много. Обычная гаишная проверка...
- Игорь, - позвала она.
- Да? - отвлекся он от своих мыслей.
- Если остановит милиция, веди себя так, будто меня нет. - "Как глупо звучит", подумала она. - Понимаешь...
- Можешь не объяснять, - кивнул он. - Я два-три раза в неделю катаю девушек-невидимок.
- Маша испуганно уставилась на него и вся напряглась. Ловушка?
- Расслабься. Нужно быть идиотом, чтобы не догадаться, - словно читая ее мысли, сказал он, - о тебе по всей стране легенды ходят. А на днях слух прошел, что ты сюда, в родной город вернулась. Народ знает своих героев.
Вот так. Живешь и не ведаешь, что ты - знаменитость.
Но было приятно.
...Никто их не остановил (или никаких кордонов не установлено, или их уже сняли), и в Новосибирск они прибыли в середине ночи. Поехали по городу, ища надпись "гостиница".
Остановились возле красивого современного здания "Hotel Novosibirsk". Причуда архитектора - шестиугольные окна - делали его похожим на пчелиный улей.
- Я жил тут как-то, - заметил Игорь. - Поляки строили. Очень уютно. Но дорого.
Маша полезла в сумочку, отсчитала деньги, протянула ему.
- Тебе самой они сейчас не лишние.
- Ой-ой-ой, какие мы благородные!
- Кстати, и такая ночь кое-что стоит.
- Бери, бери. А то я буду чувствовать себя проституткой.
- Ничего, дело-то житейское, - снова голосом Карлсона успокоил он.
- Дурак.
- Дура.
И они засмеялись вдруг.
- Ладно. - Игорь взял деньги. - Мне не помешают.
С полминуты посидели молча.
- Жалко, телефона нет, - нарушил тишину Игорь. - Оставить адрес?
- Писать я тебе не собираюсь. Если вернусь домой, где живешь - помню.
- Зайдешь?
- Может быть.
Она открыла дверцу:
- Все. Привет.
- Подожди, - остановил он. - Ты очень красивая. Очень.
...Устроилась без проблем, хотя и подобралась вся, когда увидела в фойе двух ментов.
Но это были просто дежурные. В ее сногсшибательный вид не вписывалась кошмарная сумка, но милиционеры не были большими эстетами и ничего подозрительного не заметили.
Подавая паспорт, приготовилась к обработке обоих стражей порядка: два исчезновения подряд были бы хоть и неприятны, но вполне возможны. Но ничего экстремального не последовало. Значит, розыск не объявлен.
Войдя в номер, она упала на кровать. Только сейчас почувствовала, как вымотала ее дорога.
Но почему же здесь милиция ею не интересуется? В родном городе гоняются по пятам. Или просто до сюда информация просто еще не дошла? Она чувствовала, что ответ где-то рядом, неспроста ведь она так стремилась за пределы города...
Допустим, делу был бы дан стандартный ход: объявлен всероссийский розыск. Она без труда избежала бы ареста, исчезнув. И Зыков понимает это. А дать команду без суда и следствия расстреливать девчонку, руководствуясь словесным портретом, он конечно же не в праве.
Может, в этом дело?
Интуиция и логика не подвели ее. Андрей Васильевич Зыков не спал в эту ночь. Вместо этого он, в компании своего начальника, составлял подробную докладную записку в Москву - генеральному прокурору.
Это было достаточно сложно: так изложить факты, чтобы "наверху" не решили, что "на местах" едет крыша.
Нужно отдать ему должное: одновременно с досадой следователь испытывал и облегчение от того, что их местная инициатива провалилась, и патрульная машина-убийца не справилась со своей задачей. Хоть это так все упростило бы.
И еще от того он испытывал облегчение, что ответственность с его плеч перекладывалась на плечи вышестоящих инстанций.
Зыков не спал. Чего нельзя сказать о нашей героине. Решив утром перво-наперво позвонить по межгороду Алке, Маша спала мертвым сном.
Проснувшись в одиннадцатом часу, она, не выходя из номера набрала по коду телефон подруги.
- Алло!
- Слушаю вас, - голос звучал настороженно.
- Алка, это я.
- Слава Богу! Живая! Откуда ты?
- Я из другого города. Называть не хочу - вдруг у тебя телефон прослушивается.
- Прослушивается? Ну и кашу ты, Машка, заварила!..
- Ты же знаешь, я тут ни при чем. Ладно, слушай, у меня дело к тебе. Ручка под руками есть?
- Да.
- Тогда записывай.
И она, выговаривая тщательно, с расстановкой, продиктовала цифры.
- Это номер кабинки и номер шифра ячейки камеры хранения в аэропорту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24