Как получилось, что вся ее жизнь вдруг перевернулась с ног на голову за последние двадцать четыре часа? В дверь уверенно постучали.
– Бет, это я. Можно войти? У нас очень мало времени.
– Джон!
Вскочив на ноги, она бросилась к двери мимо Сэма и открыла ее.
– Джон, он был здесь. Этот Бардо…
Как только она открыла дверь, Сэм бросился вперед, так что Джон едва успел перехватить его.
– Позови его. У нас нет времени на то, чтобы он гонялся за Бардо.
– Сэм, сейчас же иди сюда!
Пес протестующе заворчал, но послушно вернулся в прихожую. Джон закрыл дверь. – Сюда приходил Бардо. Говорил какие-то безумные вещи. Он ужасный человек. – Слова сами собой срывались с ее губ. Глаза ее распахнулись, и она, не отрываясь, смотрела на брата своего мужа. – Мне кажется, что это он выстрелил в Сэма.
– Думаю, что да. – Джон шагнул вперед и крепко обнял Элизабет. Он пах мылом, кремом для бритья. А еще от него исходило тепло, отчего Элизабет сразу почувствовала себя в безопасности. – Не волнуйся. Все будет хорошо. Я не позволю ему обидеть тебя. Ни один волосок не упадет с твоей головы.
Элизабет безотчетно прижалась к нему. Грубоватая ткань его куртки колола ее нежную кожу.
– Он сказал, что заберет меня куда-то. И совершенно не слушал, что я говорю. Он считает, что я убила Марка.
– Убила Марка? – удивился Джон. – Он так и сказал?
– Намекал. Так мне показалось. Не знаю. Во всяком случае, он что-то такое городил насчет экспертизы и кремаций. –
Она подняла на него глаза, полные слез. – Он за что-то ненавидит меня, Джон. До сих пор я не встречала ни одного человека, который бы так ненавидел меня. Мой ребенок…
– С ним будет все в порядке, –перебил ее Джон.
– Бардо скоро будет здесь. Со своими сотрудниками. Он так сказал, Джон.
– К тому времени нас уже здесь не будет. Ему понадобится не меньше часа, чтобы добраться до фермы и привезти своих людей. Мы успеем отъехать на порядочное расстояние.
– Какая еще ферма?
– Агентство Бардо арендует ферму неподалеку отсюда. Посторонним туда вход воспрещен. Со стороны дороги дома не видно. Представляю, что они там творят. – Джон мрачно усмехнулся. – Когда хочешь кого-то допросить, то лучше это делать без посторонних глаз.
– И он хотел увезти меня туда?
– Да. Но я не дам ему это сделать. – Джон нежно провел ладонью по ее лицу, глядя прямо в глаза. – Теперь ты поедешь со мной?
– Я ничего не могу понять. Я знаю, что Марк ни в чем не виноват…
– Не сомневаюсь, что ты, как и Марк, веришь в справедливость, – он едва заметно улыбнулся. – К сожалению, я далек от такого образца добродетели, в которую ты веришь. Но ты должна принять меня таким, какой я есть. По крайней мере, поверить, что я хочу уберечь тебя от опасности.
Жесткость, которую она ощутила в тоне Джона, вызвала у нее желание убрать его ладони с ее лица, она отодвинулась от него, но он задержал ее руки в своих.
– Нет, – строго сказал он. – Не отталкивай меня. Я, конечно, не такой, как Марк… Но я… – Он шумно вздохнул. – Кажется, мне никак не удается тебя переубедить?
Элизабет покачала головой:
– Объясни мне, что происходит, и я поеду с тобой.
– Не могу. Во всяком случае, не сейчас. Но думаю, что вскоре смогу это сделать. Этого тебе достаточно?
– У меня нет выбора. Или ты, или мистер Бардо. – Она взглянула на него. – Мне это не по душе, Джон. Мне не хочется бежать из собственного дома. Или выступать в роли подсадной утки, когда непонятно, за кем идет охота. Но больше всего мне не нравится, что в мою жизнь так грубо вмешиваются и угрожают жизни моего ребенка. Я иду с тобой, потому что понимаю: сейчас так будет лучше. Мне удалось договориться с профессорами, которые закончат за меня мой курс, пока не родится малыш. Но когда ребенок родится и я увижу, что с ним все в порядке, я докажу тебе и Бардо, что я не из тех, кем можно запросто манипулировать.
Элизабет не знала, как он примет ее заверение, и удивилась, увидев на его лице смесь гордости и изумления.
– Я ничего другого не ожидал, – и он снова бережно провел пальцем по ее щеке, прежде чем отступить на шаг. – Выключи свет и газ, пока я отведу и усажу Сэма в кузов. Сможет ли твоя подруга Серена позаботиться о нем, пока мы не вернемся за ним?
Элизабет кивнула.
– Что мне брать с собой?
– Только теплое пальто и перчатки. Все, что тебе понадобится, мы купим на месте. – Он поднял собаку на руки. Еще совсем недавно пес был вне себя от гнева, но в руках Джона он совершенно успокоился.
«До чего же он сильный», – подумала Элизабет, открывая дверь Джону. Дог весил не меньше ста фунтов, а Джон нес его словно пушинку.
– Бардо предупредил, что дорога находится под наблюдением.
– Да. За ней велось наблюдение, – бросил он через плечо. – Сейчас нет. Мне пришлось позаботиться об этом человеке, когда Бардо вышел из дома.
– Позаботиться? – недоуменно переспросила Элизабет.
– Убрать его, – нехотя ответил, Джон. – Только на время. Иногда насилия нельзя избежать. Но я не всегда прибегаю к такого рода методам. Поторопись. Нам пора ехать.
* * *
– Господи! Это же настоящий самоубийца, – Элизабет в ужасе смотрела на лыжника, который мчался по склону горы впереди их машины, что ехала по дороге. Одетый в красный лыжный костюм блондин с грацией гиппопотама вилял то в одну сторону, то в другую, пытаясь сохранить равновесие. – Наверное, какой-то новичок. Почему же он пустился по такому опасному склону?
– Потому что сумасшедший дурак, который не может устоять перед соблазном… – Джон замолчал, подогнав пикап к обочине и выключая зажигание. – Оставайся здесь.
Выйдя из машины, он сложил руки рупором и закричал так, что горное эхо подхватило его голос.
– Гунер! Черт тебя побери, я ведь просил тебя быть осторожнее. Что ты вытворяешь? Хочешь сломать себе шею?
Светловолосый мужчина засмеялся и крикнул в ответ:
– Все отлично. Но это оказалось немного труднее, чем на водных лыжах. Падать больнее. Но дай мне недельку, и я стану первоклассным горнолыжником.
– Дай тебе неделю, так тебя закуют в гипс с ног до головы, – проворчал Джон.
Лыжник несся вдоль дороги, согнувшись в три погибели.
– Разве это хорошо с твоей стороны? Попросил бы меня достойно встретить вас, – засмеялся он в ответ, – и я бы развернулся, чтобы поздороваться с вами. Мешает только одна мелочь.
– И какая же?
– Я не знаю, как надо разворачиваться, – его оглушительный смех нарушил тишину, царившую в этих местах. – Придется вам подождать, пока мы не окажемся в домике.
– Но останавливаться-то ты уже научился?
– Конечно. Это первое, чему я обучился, как только встал на лыжи. Смотри!
Лыжник откинулся на бок, так что лыжи его взлетели вверх, а он сам, ткнувшись головой вперед, зарылся в снег.
Не расшибся ли он? Лыжник не шевелился. Еще секунду назад он летел так стремительно… Элизабет нажала на ручку двери и выпрыгнула на хорошо утрамбованный снег.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
– Бет, это я. Можно войти? У нас очень мало времени.
– Джон!
Вскочив на ноги, она бросилась к двери мимо Сэма и открыла ее.
– Джон, он был здесь. Этот Бардо…
Как только она открыла дверь, Сэм бросился вперед, так что Джон едва успел перехватить его.
– Позови его. У нас нет времени на то, чтобы он гонялся за Бардо.
– Сэм, сейчас же иди сюда!
Пес протестующе заворчал, но послушно вернулся в прихожую. Джон закрыл дверь. – Сюда приходил Бардо. Говорил какие-то безумные вещи. Он ужасный человек. – Слова сами собой срывались с ее губ. Глаза ее распахнулись, и она, не отрываясь, смотрела на брата своего мужа. – Мне кажется, что это он выстрелил в Сэма.
– Думаю, что да. – Джон шагнул вперед и крепко обнял Элизабет. Он пах мылом, кремом для бритья. А еще от него исходило тепло, отчего Элизабет сразу почувствовала себя в безопасности. – Не волнуйся. Все будет хорошо. Я не позволю ему обидеть тебя. Ни один волосок не упадет с твоей головы.
Элизабет безотчетно прижалась к нему. Грубоватая ткань его куртки колола ее нежную кожу.
– Он сказал, что заберет меня куда-то. И совершенно не слушал, что я говорю. Он считает, что я убила Марка.
– Убила Марка? – удивился Джон. – Он так и сказал?
– Намекал. Так мне показалось. Не знаю. Во всяком случае, он что-то такое городил насчет экспертизы и кремаций. –
Она подняла на него глаза, полные слез. – Он за что-то ненавидит меня, Джон. До сих пор я не встречала ни одного человека, который бы так ненавидел меня. Мой ребенок…
– С ним будет все в порядке, –перебил ее Джон.
– Бардо скоро будет здесь. Со своими сотрудниками. Он так сказал, Джон.
– К тому времени нас уже здесь не будет. Ему понадобится не меньше часа, чтобы добраться до фермы и привезти своих людей. Мы успеем отъехать на порядочное расстояние.
– Какая еще ферма?
– Агентство Бардо арендует ферму неподалеку отсюда. Посторонним туда вход воспрещен. Со стороны дороги дома не видно. Представляю, что они там творят. – Джон мрачно усмехнулся. – Когда хочешь кого-то допросить, то лучше это делать без посторонних глаз.
– И он хотел увезти меня туда?
– Да. Но я не дам ему это сделать. – Джон нежно провел ладонью по ее лицу, глядя прямо в глаза. – Теперь ты поедешь со мной?
– Я ничего не могу понять. Я знаю, что Марк ни в чем не виноват…
– Не сомневаюсь, что ты, как и Марк, веришь в справедливость, – он едва заметно улыбнулся. – К сожалению, я далек от такого образца добродетели, в которую ты веришь. Но ты должна принять меня таким, какой я есть. По крайней мере, поверить, что я хочу уберечь тебя от опасности.
Жесткость, которую она ощутила в тоне Джона, вызвала у нее желание убрать его ладони с ее лица, она отодвинулась от него, но он задержал ее руки в своих.
– Нет, – строго сказал он. – Не отталкивай меня. Я, конечно, не такой, как Марк… Но я… – Он шумно вздохнул. – Кажется, мне никак не удается тебя переубедить?
Элизабет покачала головой:
– Объясни мне, что происходит, и я поеду с тобой.
– Не могу. Во всяком случае, не сейчас. Но думаю, что вскоре смогу это сделать. Этого тебе достаточно?
– У меня нет выбора. Или ты, или мистер Бардо. – Она взглянула на него. – Мне это не по душе, Джон. Мне не хочется бежать из собственного дома. Или выступать в роли подсадной утки, когда непонятно, за кем идет охота. Но больше всего мне не нравится, что в мою жизнь так грубо вмешиваются и угрожают жизни моего ребенка. Я иду с тобой, потому что понимаю: сейчас так будет лучше. Мне удалось договориться с профессорами, которые закончат за меня мой курс, пока не родится малыш. Но когда ребенок родится и я увижу, что с ним все в порядке, я докажу тебе и Бардо, что я не из тех, кем можно запросто манипулировать.
Элизабет не знала, как он примет ее заверение, и удивилась, увидев на его лице смесь гордости и изумления.
– Я ничего другого не ожидал, – и он снова бережно провел пальцем по ее щеке, прежде чем отступить на шаг. – Выключи свет и газ, пока я отведу и усажу Сэма в кузов. Сможет ли твоя подруга Серена позаботиться о нем, пока мы не вернемся за ним?
Элизабет кивнула.
– Что мне брать с собой?
– Только теплое пальто и перчатки. Все, что тебе понадобится, мы купим на месте. – Он поднял собаку на руки. Еще совсем недавно пес был вне себя от гнева, но в руках Джона он совершенно успокоился.
«До чего же он сильный», – подумала Элизабет, открывая дверь Джону. Дог весил не меньше ста фунтов, а Джон нес его словно пушинку.
– Бардо предупредил, что дорога находится под наблюдением.
– Да. За ней велось наблюдение, – бросил он через плечо. – Сейчас нет. Мне пришлось позаботиться об этом человеке, когда Бардо вышел из дома.
– Позаботиться? – недоуменно переспросила Элизабет.
– Убрать его, – нехотя ответил, Джон. – Только на время. Иногда насилия нельзя избежать. Но я не всегда прибегаю к такого рода методам. Поторопись. Нам пора ехать.
* * *
– Господи! Это же настоящий самоубийца, – Элизабет в ужасе смотрела на лыжника, который мчался по склону горы впереди их машины, что ехала по дороге. Одетый в красный лыжный костюм блондин с грацией гиппопотама вилял то в одну сторону, то в другую, пытаясь сохранить равновесие. – Наверное, какой-то новичок. Почему же он пустился по такому опасному склону?
– Потому что сумасшедший дурак, который не может устоять перед соблазном… – Джон замолчал, подогнав пикап к обочине и выключая зажигание. – Оставайся здесь.
Выйдя из машины, он сложил руки рупором и закричал так, что горное эхо подхватило его голос.
– Гунер! Черт тебя побери, я ведь просил тебя быть осторожнее. Что ты вытворяешь? Хочешь сломать себе шею?
Светловолосый мужчина засмеялся и крикнул в ответ:
– Все отлично. Но это оказалось немного труднее, чем на водных лыжах. Падать больнее. Но дай мне недельку, и я стану первоклассным горнолыжником.
– Дай тебе неделю, так тебя закуют в гипс с ног до головы, – проворчал Джон.
Лыжник несся вдоль дороги, согнувшись в три погибели.
– Разве это хорошо с твоей стороны? Попросил бы меня достойно встретить вас, – засмеялся он в ответ, – и я бы развернулся, чтобы поздороваться с вами. Мешает только одна мелочь.
– И какая же?
– Я не знаю, как надо разворачиваться, – его оглушительный смех нарушил тишину, царившую в этих местах. – Придется вам подождать, пока мы не окажемся в домике.
– Но останавливаться-то ты уже научился?
– Конечно. Это первое, чему я обучился, как только встал на лыжи. Смотри!
Лыжник откинулся на бок, так что лыжи его взлетели вверх, а он сам, ткнувшись головой вперед, зарылся в снег.
Не расшибся ли он? Лыжник не шевелился. Еще секунду назад он летел так стремительно… Элизабет нажала на ручку двери и выпрыгнула на хорошо утрамбованный снег.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40