Принужденно улыбнувшись, она ответила:
– Спасибо. Ты очень добр.
Джон отвернулся от нее. Это движение было таким же резким, как и движение его руки, переключавшей коробку передач. «Добр». Она продолжает считать его добрым. Ему хотелось, чтобы она увидела в нем эти качества, и одновременно это выводило его из себя. Доброта столь же мало соответствовала его характеру, как и определение чувства, которое он испытывал к Элизабет, соответствовало понятию «платоническая любовь». Схватить ее, сорвать с нее одежду, прижаться так тесно, чтобы почувствовать запах ее тела, – вот чего мучительно хотелось ему. Тело, полное жизни, полное желания… Мускулы его так напряглись, что Джон почувствовал боль. Он сделал попытку расслабиться.
Чего он никак не ожидал, так это того, что он настолько сильно возжелает Элизабет. Ведь она носила ребенка. И ему следовало испытывать по отношению к ней в лучшем случае покровительственную нежность. Нахлынувшее на него желание застало его врасплох. Теперь ему придется следить за каждым своим словом, за каждым жестом и взглядом, пока он будет рядом с нею. Никаких эмоций, кроме ощущения покоя и безопасности, у Элизабет не должно быть. Не хватало только, чтобы она осознала, что Джон увез ее в горы, в охотничий приют, испытывая страстное желание затащить ее в постель и показать ей такие эротические штучки, о которых она и понятия не имеет. Что он только и думает о том, как бы вытеснить Марка Рэмзи из ее памяти и занять в ее сердце место брата.
Терпение. Он не животное. И вполне может быть таким же заботливым и мягким, как ее драгоценный Марк. Забыть о страстном желании, о терзавшем его вожделении и предоставить ей то, в чем она более всего нуждается сейчас. Его способы и привычки слишком опасны и агрессивны для Элизабет, находящейся в положении. Но она все равно принадлежит ему. Вот только бы подавить эту тяжесть и боль, что возникает в чреслах, когда он ее видит…
– Здесь довольно уединенное место, – произнесла Элизабет только для того, чтобы поддержать разговор. Молчание, которое воцарилось в кабине, было пронизано какими-то тревожными токами. – Трудно представить, что мы находимся неподалеку от такого модного горнолыжного курорта, как Саранак. Думаешь, Бардо не сможет найти нас здесь?
– Какое-то время – вряд ли. А потом это укрытие нам уже не понадобится.
Элизабет недоуменно посмотрела на него:
– Как я могу оставаться в горах несколько недель? Это немыслимо. Я должна перебраться туда, где поблизости будет больница. Боюсь, что ты не представляешь, какие тут бывают зимы. Нас может засыпать снегом по самую макушку, если снегопад перейдет в буран, о котором предупреждали синоптики.
– Я пообещал, что ребенку ничто не грозит.
– Догадываюсь, но… – Элизабет посмотрела в ветровое стекло на свинцово-серые облака, что нависали над белоснежными сугробами. Какой смысл беспокоиться о том, что еще не произошло и могло вообще не произойти. Время еще есть. И она получила заверения от Джона, которому вполне можно вверить себя, что с ребенком ничего не случится. Она вдруг усмехнулась:
– Надеюсь, у тебя, по крайней мере, есть справочник акушерки в охотничьем домике. Он может оказаться весьма кстати.
– Вот увидишь, что библиотека там такая же неплохая, как и кладовая с продуктами. И сам охотничий домик весьма уютный и удобный. В каждой комнате по камину и свой собственный генератор. Нет телефонов и телевизоров, но зато на случай необходимости есть коротковолновый передатчик.
– Звучит утешительно, – сказала Элизабет. – Хотя я надеюсь, что к его о помощи не придется прибегнуть.
– Мне показалось, что тебе будет легче, если ты будешь знать: у нас есть возможность в любую минуту связаться с внешним миром. – Джон кивнул:
– А вон и охотничий домик.
Шале из красного дерева оказалось намного больше, чем ожидала увидеть Элизабет. Двухэтажное современное сооружение было построено из стекла и красного дерева. А несколько минут спустя она убедилась, что и внутреннее убранство оказалось столь же современным. Светлый ковер застилал паркетные полы. Мебель была выполнена в таких же теплых светло-коричневых и бежевых тонах. Абстрактные картины, висевшие на стенах гостиной, сияли сочными, яркими красками.
– От всей души надеюсь, что тебе нравится желтый цвет, – ведя ее по лестнице, покрытой ковром, наверх, сказал Гунер. – Тот, кто занимался отделкой твоей комнаты, помешался на этом цвете. Золотистые шторы, такое же покрывало и драпировка на креслах. Наверное, декоратор питал особую слабость к цветущим нарциссам, но все же тебе в этой комнате будет намного удобнее, чем в любой другой. Все они намного меньше и не такие уютные. К счастью, ковер в комнате довольно мягкого бежевого оттенка. – Он распахнул дверь в конце лестницы, и они вошли в большую, полную света и воздуха комнату. – На всякий случай есть ванная и душевая кабина. Кстати, Джон, не далее как вчера я сделал на всякий случай задвижки в душевой.
– Хорошо, – Джон остановился в дверях, глядя на Элизабет, которая прошла следом за Гунером в спальную комнату. Она была утомленной и… неотразимой. Ему вдруг захотелось поднять ее на руки и качать, убаюкивая. Джону стоило немалых трудов заставить себя оторвать от нее взгляд и перевести его на стеклянную стену дома, смотревшую на север. В нем проснулась нежность к ней. Непередаваемой силы нежность. Это осознание принесло ему облегчение. Если он направит о свои чувства в это русло, то сумеет справиться с вожделением.
– Здесь ты найдешь все, что тебе может понадобиться. – Гунер распахнул створку шкафа, за которой скрывался ряд полок и вешалок со всевозможной одеждой. – На прошлой неделе я попросил продавщицу в местном магазинчике помочь мне подобрать все, что может понадобиться женщине в положении.
Элизабет подумала про себя о том, что вряд ли найдется женщина, которая бы не откликнулась на просьбу Гунера. Едва заметная улыбка пробежала по ее губам, когда она остановилась позади него у шкафа:
– Уверена, что она была в восторге от того, что смогла услужить тебе. Но ты совершил небольшую ошибку. Одежды здесь закуплено столько, что ее хватит по крайней мере месяца на два, а мне осталось ждать всего три недели. Улыбка вдруг сошла с ее лица, когда Элизабет осознала услышанное. Гунер покупал для нее одежду на прошлой неделе! Неделю назад, когда они задумали перевезти ее сюда, Элизабет даже понятия не имела об их существовании. А они выбирали ей платья, обустраивали этот домик в горах…
– А какого размера вещи? – спросила она все еще растерянным тоном.
– Восьмого, – поспешно ответил Джон, а Гунер указал на туфли, стоявшие внизу:
– А обувь седьмого размера. Верно?
– Верно, – она не могла отвести взгляда от свитера ажурной вязки, висевшего прямо перед ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
– Спасибо. Ты очень добр.
Джон отвернулся от нее. Это движение было таким же резким, как и движение его руки, переключавшей коробку передач. «Добр». Она продолжает считать его добрым. Ему хотелось, чтобы она увидела в нем эти качества, и одновременно это выводило его из себя. Доброта столь же мало соответствовала его характеру, как и определение чувства, которое он испытывал к Элизабет, соответствовало понятию «платоническая любовь». Схватить ее, сорвать с нее одежду, прижаться так тесно, чтобы почувствовать запах ее тела, – вот чего мучительно хотелось ему. Тело, полное жизни, полное желания… Мускулы его так напряглись, что Джон почувствовал боль. Он сделал попытку расслабиться.
Чего он никак не ожидал, так это того, что он настолько сильно возжелает Элизабет. Ведь она носила ребенка. И ему следовало испытывать по отношению к ней в лучшем случае покровительственную нежность. Нахлынувшее на него желание застало его врасплох. Теперь ему придется следить за каждым своим словом, за каждым жестом и взглядом, пока он будет рядом с нею. Никаких эмоций, кроме ощущения покоя и безопасности, у Элизабет не должно быть. Не хватало только, чтобы она осознала, что Джон увез ее в горы, в охотничий приют, испытывая страстное желание затащить ее в постель и показать ей такие эротические штучки, о которых она и понятия не имеет. Что он только и думает о том, как бы вытеснить Марка Рэмзи из ее памяти и занять в ее сердце место брата.
Терпение. Он не животное. И вполне может быть таким же заботливым и мягким, как ее драгоценный Марк. Забыть о страстном желании, о терзавшем его вожделении и предоставить ей то, в чем она более всего нуждается сейчас. Его способы и привычки слишком опасны и агрессивны для Элизабет, находящейся в положении. Но она все равно принадлежит ему. Вот только бы подавить эту тяжесть и боль, что возникает в чреслах, когда он ее видит…
– Здесь довольно уединенное место, – произнесла Элизабет только для того, чтобы поддержать разговор. Молчание, которое воцарилось в кабине, было пронизано какими-то тревожными токами. – Трудно представить, что мы находимся неподалеку от такого модного горнолыжного курорта, как Саранак. Думаешь, Бардо не сможет найти нас здесь?
– Какое-то время – вряд ли. А потом это укрытие нам уже не понадобится.
Элизабет недоуменно посмотрела на него:
– Как я могу оставаться в горах несколько недель? Это немыслимо. Я должна перебраться туда, где поблизости будет больница. Боюсь, что ты не представляешь, какие тут бывают зимы. Нас может засыпать снегом по самую макушку, если снегопад перейдет в буран, о котором предупреждали синоптики.
– Я пообещал, что ребенку ничто не грозит.
– Догадываюсь, но… – Элизабет посмотрела в ветровое стекло на свинцово-серые облака, что нависали над белоснежными сугробами. Какой смысл беспокоиться о том, что еще не произошло и могло вообще не произойти. Время еще есть. И она получила заверения от Джона, которому вполне можно вверить себя, что с ребенком ничего не случится. Она вдруг усмехнулась:
– Надеюсь, у тебя, по крайней мере, есть справочник акушерки в охотничьем домике. Он может оказаться весьма кстати.
– Вот увидишь, что библиотека там такая же неплохая, как и кладовая с продуктами. И сам охотничий домик весьма уютный и удобный. В каждой комнате по камину и свой собственный генератор. Нет телефонов и телевизоров, но зато на случай необходимости есть коротковолновый передатчик.
– Звучит утешительно, – сказала Элизабет. – Хотя я надеюсь, что к его о помощи не придется прибегнуть.
– Мне показалось, что тебе будет легче, если ты будешь знать: у нас есть возможность в любую минуту связаться с внешним миром. – Джон кивнул:
– А вон и охотничий домик.
Шале из красного дерева оказалось намного больше, чем ожидала увидеть Элизабет. Двухэтажное современное сооружение было построено из стекла и красного дерева. А несколько минут спустя она убедилась, что и внутреннее убранство оказалось столь же современным. Светлый ковер застилал паркетные полы. Мебель была выполнена в таких же теплых светло-коричневых и бежевых тонах. Абстрактные картины, висевшие на стенах гостиной, сияли сочными, яркими красками.
– От всей души надеюсь, что тебе нравится желтый цвет, – ведя ее по лестнице, покрытой ковром, наверх, сказал Гунер. – Тот, кто занимался отделкой твоей комнаты, помешался на этом цвете. Золотистые шторы, такое же покрывало и драпировка на креслах. Наверное, декоратор питал особую слабость к цветущим нарциссам, но все же тебе в этой комнате будет намного удобнее, чем в любой другой. Все они намного меньше и не такие уютные. К счастью, ковер в комнате довольно мягкого бежевого оттенка. – Он распахнул дверь в конце лестницы, и они вошли в большую, полную света и воздуха комнату. – На всякий случай есть ванная и душевая кабина. Кстати, Джон, не далее как вчера я сделал на всякий случай задвижки в душевой.
– Хорошо, – Джон остановился в дверях, глядя на Элизабет, которая прошла следом за Гунером в спальную комнату. Она была утомленной и… неотразимой. Ему вдруг захотелось поднять ее на руки и качать, убаюкивая. Джону стоило немалых трудов заставить себя оторвать от нее взгляд и перевести его на стеклянную стену дома, смотревшую на север. В нем проснулась нежность к ней. Непередаваемой силы нежность. Это осознание принесло ему облегчение. Если он направит о свои чувства в это русло, то сумеет справиться с вожделением.
– Здесь ты найдешь все, что тебе может понадобиться. – Гунер распахнул створку шкафа, за которой скрывался ряд полок и вешалок со всевозможной одеждой. – На прошлой неделе я попросил продавщицу в местном магазинчике помочь мне подобрать все, что может понадобиться женщине в положении.
Элизабет подумала про себя о том, что вряд ли найдется женщина, которая бы не откликнулась на просьбу Гунера. Едва заметная улыбка пробежала по ее губам, когда она остановилась позади него у шкафа:
– Уверена, что она была в восторге от того, что смогла услужить тебе. Но ты совершил небольшую ошибку. Одежды здесь закуплено столько, что ее хватит по крайней мере месяца на два, а мне осталось ждать всего три недели. Улыбка вдруг сошла с ее лица, когда Элизабет осознала услышанное. Гунер покупал для нее одежду на прошлой неделе! Неделю назад, когда они задумали перевезти ее сюда, Элизабет даже понятия не имела об их существовании. А они выбирали ей платья, обустраивали этот домик в горах…
– А какого размера вещи? – спросила она все еще растерянным тоном.
– Восьмого, – поспешно ответил Джон, а Гунер указал на туфли, стоявшие внизу:
– А обувь седьмого размера. Верно?
– Верно, – она не могла отвести взгляда от свитера ажурной вязки, висевшего прямо перед ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40