Ведь все равно, дадите вы ему эту сказку или нет, - он сам себе сказочник, сам себе Андерсен, Гримм и Ершов, и всякая его игра есть драматизация сказки, которую он тут же творит для себя, одушевляя по желанию все предметы, превращая любую табуретку в поезд, в дом, в аэроплан, в верблюда.
Я знал мальчугана, который, играя в трубочиста, воскликнул:
- Не трогай меня, мама, ты запачкаешься!..
И другого, который по ходу игры надолго превратился в котлету и, добросовестно шипя на сковородке, в сердцах оттолкнул свою мать, когда она бросилась к нему с поцелуями:
- Как ты смеешь целовать меня, жареного!
Чуть моя трехлетняя Мура, играя, разложила на полу свои книги, книги тотчас же сделались речкой, где она ловила рыбу и стирала белье. И, нечаянно наступив на одну книгу, она так естественно вскрикнула: "Ой, я замочила себе ногу!", что и я на секунду поверил, будто эти книги - вода, и чуть не бросился к ней с полотенцем.
Во всех этих играх ребята выступают как авторы и в то же время исполнители сказок, воплощающие их в сценических образах.
И жажда верить в свой сказочный вымысел у них так велика, что всякая попытка поставить их в рамки действительности вызывает у них жаркий протест.
Я вспоминаю, например, трехлетнего Бубу, который окружил себя кубиками и заявил, что это зоологический сад. "Не могу, я заперт!" - ответил он, как узник из темницы, когда его позвали гулять. "А ты шагай через кубики", предложили ему, но это разрушение творимой им сказки показалось ему обидным до слез: он упрямо продолжал оставаться в своей добровольной тюрьме и лишь тогда согласился покинуть ее, когда в его постройке выдвинули маленький кубик, то есть сделали вид, что открыли для него ворота.
У ребят с изощренной фантазией такие игры доходят иногда до эксцентрики. Двухлетний Левик, сидя у отца верхом на шее, любил отыскивать себя в самых неподходящих местах: под лампой - нет, в наперстке - нет, в кувшине - нет и т.д. "Где же Левик? - Пропал! Вероятно, в папироску забрался!"*
______________
* Н.И.Гаврилова и М.П.Стахорская, Дневник матери, М. 1916, стр. 52.
Раз при игре в войну Наташа исполняла роль солдатки, которая будто бы осталась в избе и хозяйничала. К ней прибежали сказать, что ее муж убит. Наташа завопила во весь голос. Другие дети пытались успокоить ее. Они повторяли, что Боря, игравший роль ее мужа, жив. Наташа продолжала вопить и не успокоилась до самого вечера. Ночью она всхлипывала во сне и, когда старшие пытались утешить ее, говорила:
- Ну что ж, что Боря жив, а ведь мово мужа убили!
Играя в Спящую царевну, дети чем-то отвлеклись от игры и долго не приходили к спавшей на лавке царевне.
- Иди ужинать! - зовет ее бабушка.
- Не могу. Я царевна. Я сплю.
Не только игры, но и самые простые разговоры малолетних ребят свидетельствуют, что сказочное восприятие мира для них обыденная норма:
- А будильник никогда не спит?
- А чулку от иголки не больно?
И вот этого-то профессионального сказочника всячески оберегали от сказки, которой он дышит как воздухом.
К счастью, это не удавалось почти никогда. Потому что, спасая свою детскую психику, ребенок уходит со сказкой в подполье и пользуется ею, так сказать, нелегально, протаскивая ее в свой мир контрабандой.
Известную детскую писательницу Т.А.Богданович с самого раннего детства воспитывала сестра "якобинца" П.Н.Ткачева, в свое время тоже писавшая для детей, Александра Никитична Анненская.
Под влиянием просветительства шестидесятых годов она так ретиво охраняла малютку от сказок, что даже боялась взять няню - как бы няня не рассказала ей сказку. Девочке читались только научные книги, главным образом по ботанике и зоологии.
Но по ночам, когда воспитательница наконец засыпала, девочка, освободившись от контроля, наполняла всю комнату самыми диковинными тварями.
На кровать вскарабкивались к ней тогда обезьяны, на стуле у нее вдруг появлялась лисица с лисятами, в ее одежде, сложенной возле кровати, начинали копошиться какие-то птицы, и она каждую ночь подолгу разговаривала с ними. Разговаривала - потому что каждый ребенок разговаривает со всеми предметами, и все предметы разговаривают с ним.
Эта сказочная жизнь среди иллюзорных зверей доставляла девочке огромную радость, потому что была здоровым и нормальным проявлением ее детской природы.
Так инстинктивно отстаивал бедный ребенок свое право на сказку, тайно предаваясь той самой фантастике, от которой взрослые оберегали его, как от тифа.
Воспитательница только того и достигла, что загнала волшебную сказку в подполье и тем самым придала ей удесятеренные чары. Не лучше ли было бы просто прочитать девочке "Золушку" и "Красную Шапочку"?
О необходимости развивать детскую фантазию при помощи чтения сказок Ф.М.Достоевский писал в конце жизни одному из родителей:
"Вы говорите, что до сих пор не давали читать Вашей дочери что-нибудь литературное, боясь развить фантазию. Мне вот кажется, что это не совсем правильно: фантазия есть природная сила в человеке, тем более во всяком ребенке, у которого она, с самых малых лет, преимущественно перед всеми другими способностями развита и требует утоления. Не давая ей утоления, или умертвишь ее, или обратно, - дашь ей развиться, именно чрезмерно (что и вредно) своими собственными уже силами. Такая же натуга лишь истощит духовную сторону ребенка преждевременно"*.
______________
* Ф.М.Достоевский, Письма, т. IV, Гослитиздат, М. 1959, стр. 196. Письмо к Н.Л.Озмидову, 18 августа 1880 г.
Мы уже видели, что сделал пятилетний ребенок, когда одна умная московская мать, желая приобщить его к подлинным реальностям жизни, преждевременно рассказала ему подробнейшим образом о зачатии и рождении детей: выслушав ее лекцию, он тотчас же переделал всю науку по-своему и сообщил матери, что, когда он был у нее в животе, он играл в тамошнем садике и пил у тамошнего дяденьки чай.
Вот что сделал пятилетний ребенок с теми строго научными сведениями, которые ему сообщили не вовремя.
Он словно сказал своей матери: ты видишь сама, что мне сейчас нужна не эмбриология, а сказка, чтобы возможно полнее, пышнее, богаче пережить этот полезнейший для моего психического развития период. Не торопись прививать мне до времени "взрослое" мышление, потому что каждую твою "взрослую" истину я, по законам своего естества, немедленно перенесу в фантастический мир и даже в твою утробу насыплю песочку, и разведу там сад, и поставлю ларьки с моссельпромщиками.
Лишенный мюнхаузенов, Гулливеров, коньков-горбунков, ребенок бессознательно компенсирует себя множеством самоделковых сказок. Так что педологи, отняв у него народные сказки и сказки великих писателей (то есть, в сущности, ограбив его), совершили это ограбление зря и цели своей все равно не достигли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89