Глядя на нее сзади, невольно вспоминалось выступление какого-нибудь музыканта из Индии. Тут в колокольчик позвонит, здесь по доске стукнет, там по кости буйвола ударит. движения ее были стремительными и экономными, во всем чувствовался расчет. Я восхищенно за всем этим наблюдал.
— Может, помочь чего? — спросил было я.
— Да нет, я привыкла все одна делать, — улыбнулась она мне, отвлекшись на секунду.
Она была в синих джинсах в обтяжку и голубой майке. На спине была нарисована большая эмблема фирмы «Apple Record» в виде яблока. Сзади было заметно, какие удивительно узкие у нее бедра. Точно пропустили по какой-то причине тот период, когда должны были раздаться вширь в процессе роста. Поэтому сзади она гораздо больше смахивала на мальчишку, чем обычная девушка в узких джинсах.
Яркие лучи солнца, проникающие через окно над раковиной, обрамляли ее силуэт тонкой каймой.
— Не стоило ради меня такой банкет закатывать.
— Да какой там банкет, — отвечала она, не оборачиваясь. — Вчера времени не было, ничего толком купить не успела, так, готовлю, что получится, из того, что в холодильнике есть. Так что ничего особеного, правда. да и люблю я гостей принимать, это у нас семейное. У нас в семье, как правило, почему-то ужасно любят гостей принимать. Прямо болезнь какая-то. И не сказать, что настолько душевнее всех, и не славимся мы этим. Но как кто в гости придет, все дела бросаем и за ним ухаживаем. Мы все в семье такие. Уж не знаю, хорошо это или плохо. Потому у нас и спиртного полный дом, хотя папа и не пьет почти. Знаешь, почему? Чтобы гостей встречать. Так что пиво пей, сколько хочешь.
— Спасибо.
Тут до меня дошло, что нарциссы я оставил внизу. Положил рядом, когда разувался, и забыл про них, когда поднимался. Я опять спустился вниз, нашел в кромешной тьме букет из десяти нарциссов и поднялся с ними наверх. Она достала из кладовки стеклянный бокал и поставила в него нарциссы.
— Обожаю нарциссы, — сказала Мидори. — Я когда-то в старших классах на празднике пела «Семь нарциссов». Знаешь эту песню, «Семь нарциссов»?
— Знаю, еще бы не знать.
— Я в фолк-группе раньше была, на гитаре играла.
Она разложила еду по тарелкам, напевая «Семь нарциссов».
Обед был приготовлен великолепно и мастерски, полностью затмив мое воображение. На стол были выставлены полные тарелки с заправленной уксусом сырой рыбой, прозрачным бульоном, яичным супом, соленой макрелью и солеными баклажанами домашнего посола, супом из корней кувшинки с соевым соусом, кашей с грибами, мелко нарезанной маринованной редькой, посыпанной солью с кунжутом. Все было приправлено в меру, на кансайский манер.
— Как вкусно! — восхитился я.
— Ну как, Ватанабэ? Скажи честно, не ожидал, что я хорошо готовлю?
— Ну как... — неуверенно начал я.
— Ты ведь из Кансая, любишь, наверное, когда все вот так приправлено?
— Так ты специально для меня по-кансайски приготовила?
— Да ну, кто же до таких мелочей старается, когда готовит? Мы дома всегда так едим.
— Так у тебя родители из Кансая?
— Нет, папина семья из этих мест, а мама из Фукусима. У нас в родне никого из Кансая нет, сколько ни ищи. У нас все из Токио да севера Канто.
— Что-то не пойму, а как же вы тогда так чисто по-кансайски все готовите? Кто научил?
— Длинная история, — сказала она, кушая яичный суп. — Наша мама терпеть не могла по дому что-то делать, поэтому вообще готовить не умела. К тому, как видишь, у нас магазин свой. Поэтому частенько нас или в столовую какую-нибудь есть водила, или пирожки какие-нибудь в мясной лавке покупала вместо обеда, когда ей типа некогда была. Я это с детства ненавидела. Ну просто до смерти ненавидела. Приготовит, бывает, керри тройную порцию за раз, и каждый день его едим... И вот как-то раз, в средней школе дело было, в третьем классе, я решила, что готовить буду всегда сама, как положено. Поехала в «Кинокуния» на Синдзюку, купила кулинарную книгу, которая больше всех понравилась, и всему, что там было, научилась. Как нож и разделочную доску выбирать, как ножи точить, как с рыбой обращаться, как филе рыбное нарезать, все-все. А тот, кто книгу написал, был из Кансая, вот так и получилось, что я все по-кансайски теперь готовлю.
— Так ты это все по книге делать научилась? — пораженно спросил я.
— Я потом еще денег накопила и на настоящие банкеты ходила. Оттуда много позаимствовала. Я все быстро схватываю. Кроме того, правда, где логически мыслить надо и все такое.
— Это никто тебя специально не учил, и ты так готовишь, ну ты и молодец!
— Я правда так старалась, — сказала она и даже вздохнула. — Короче, в семье у нас в готовке никто ничего не понимал и не интересовался. Хочешь хороший нож купить или кастрюлю, а деньги у кого взять? Хватит того, что есть, говорят. Не понимают ничего. Как ножом с таким тупым концом рыбу потрошить? Но скажешь им, а они : «Чего там эту рыбу потрошить?» И все. Пришлось карманные деньги откладывать и самой все покупать : ножи, кастрюли, котлы. Представляешь? Пятнадцатилетняя девчонка копит карманные деньги, как ненормальная, чтобы котлы покупать, точильные камни, сковородки. У моих подруг денег полные карманы, так они на них себе платья красивые покупают, туфли. Несправедливо, да?
Я кивнул, расправляясь с супом из корней кувшинки.
— В первом классе старшей школы я очень хотела прибор для жарки яиц купить. Такая вытянутая тонкая медная штука, чтобы яйца в ней жарить для яичного супа. Так я ее на деньги купила, на которые новый лифчик хотела купить. Ну и намучалась тогда! Три месяца в одном лифчике ходить пришлось. Представляешь? Вечером постираю, высушу кое-как, утром опять в нем иду. Иногда он просохнуть не успевал, так это такая трагедия. В мире хуже ничего нет, чем в мокром лифчике ходить. Особенно как подумаешь, что это из-за прибора, которым яичный суп готовят.
— Да уж наверное, могу представить. — кивнул я, смеясь.
— Поэтому, когда мама умерла, хоть и нехорошо так говорить, даже обрадовалась. Можно стало денег тратить, сколько надо, покупать, что захочешь, и теперь у меня посуды навалом. Папа ведь совсем не контролирует, как мы деньги тратим.
— А когда твоя мама умерла?
— Два года назад, — коротко ответила она. — Рак, опухоль в мозгу. Полтора года в больнице пролежала, мучалась много, а потом вся будто лекарствами пропиталась, так и умерла, как под наркозом. Что тут сказать, хуже смерти не придумаешь. И она мучается, и вокруг все страдают. В доме поэтому ни копейки не было. Уколы надо делать по двадцать тысяч иен каждый, ухаживать кто-то за мамой должен, вот так оно и получалось. Мне школу пропускать пришлось, чтобы за мамой ухаживать, в общем, кошмар. да еще...
Она начала было что-то говорить, но на полуслове замолчала, точно передумала, положила палочки для еды на стол и вздохнула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95