Только так ее сердце оставалось в безопасности — и всегда пустым. Руби и прежде об этом догадывалась, но сейчас ее будто осенило.
Кэролайн и Нора говорили о любви, о потерях, но больше всего об обязательствах, о том, что любовь — это нечто гораздо большее, чем чувство. Под конец Нора сказала, что иногда любовь — это выбор. В ней могут быть приливы и отливы, и порой во времена отлива женщине не во что верить, кроме воспоминаний, и не на что опереться, кроме выбора, сделанного ею когда-то давно.
— У нас были плохие времена, я позволила себе согнуться под их тяжестью и сбежала, — призналась Нора, глядя на Кэролайн. — Я поняла, как сильно люблю вашего отца, только когда оказалась так далеко, что уже не могла вернуться, да и поздно было. Все эти годы я непрестанно задавала себе вопрос: «Что, если?..»
Что, если?..
Руби закрыла глаза. Темнота словно давила на нее. В открытое окно доносился шум моря. Ей вспомнилось, как Дин интересовался, верит ли она во второй шанс.
— Да, верю, — произнесла она вслух.
Руби надеялась, что завтра, когда они выйдут в море, ей хватит храбрости повторить то же самое Дину. До сегодняшнего вечера представлялось немыслимым открыть другому человеку свое сердце, столь откровенно выставить его напоказ. Признаться, что хочешь любить и быть любимой. Но с сегодняшнего вечера жизнь изменилась — Руби не покидало ощущение, что в жизни все возможно.
Наутро Нора проснулась посвежевшей и обновленной, почти помолодевшей. Она благодарила Бога за то, что вечером выпила всего один коктейль.
Встав с кровати, она доковыляла до ванной. Закончив с утренним туалетом, быстро надела прогулочные шорты цвета хаки и белую льняную рубашку.
В гостиной о прошедшей ночи напоминали три стакана, в каждом высыхала на донышке желтовато-зеленая жидкость, пепельница с окурками сигарет, украдкой выкуренных Кэролайн, и стопка дисков, снятых с проигрывателя.
Впервые за нынешнее лето дом выглядел жилым. Беспорядок, оставленный ею и дочерьми… как же давно Нора его не видела!
Она поставила кофейник на огонь и самостоятельно поднялась на второй этаж. Дверь в комнату девочек была еще закрыта. Нора осторожно толкнула ее и заглянула внутрь: Кэролайн и Руби еще спали. Во сне обе казались юными и ранимыми. Глядя на дочерей, Нора вспомнила, как сама спала когда-то в этой комнате вместе с мужем, и зачастую между ними на постели лежали два маленьких теплых тельца.
И вот малышки выросли, стали взрослыми и спят в кровати, которая некогда служила их родителям. Кэролайн свернулась клубочком и отодвинулась на самый край матраса. Руби, наоборот, раскинулась, ноги и руки свисали вниз.
Нора подошла ближе и погладила розовую, чуть помятую щеку Руби. Кожа была такой мягкой, нежной…
— Просыпайтесь, сони.
Руби замычала во сне, заморгала и причмокнула губами, словно еще чувствовала вкус коктейля.
— Привет, мам.
Лежавшая рядом с ней Каро открыла глаза и потянулась. Увидев Нору, она попыталась сесть, но тут же схватилась за голову и рухнула обратно на подушку.
— Боже, голова раскалывается!
Руби выглядела не намного лучше, но она по крайней мере была способна принять сидячее положение.
— Видно, Л.П. не мешало немного потренироваться перед вчерашним вечером. — Она зажмурилась и потерла виски. — У нас есть аспирин?
— Аспирин? — простонала Кэролайн. — Это лекарство продается на каждом углу, а у меня есть обезболивающее посерьезнее. — Она с трудом села и привалилась к Руби. — Никогда больше не поддамся на твои уговоры. Черт, меня сейчас стошнит.
Руби обняла сестру за талию.
— Бери пример с мамы, у нее очень довольный вид.
Руби звонко рассмеялась, и Нора испытала острым приступ ностальгии. «Мои девочки», — подумала она. Казалось, только вчера они просили подарить им на Рождество кукол Барби в танцевальных костюмах.
Она хлопнула в ладоши:
— Девочки, подъем! Руби, ты не забыла, что мы сегодня катаемся на яхте с Дином и Эриком? А к семи Лотти ждет нас на обед.
Кэролайн позеленела.
— Катаемся на яхте?
Она вывернулась из-под руки Руби и плюхнулась на пол на четвереньки. Постояв так с минуту и часто дыша, она все гак же на четвереньках поползла в ванную. Там, схватившись за ручку двери, кое-как приняла вертикальное положение, повернулась к Руби и жалобно улыбнулась:
— Но прежде всего мне нужен душ!
— Черт! — Руби качнулась вперед, закрыв лицо руками. — Только не трать всю горячую воду.
— Прямо как в добрые старые времена, — заметила Нора.
Руби посмотрела на нес:
— Что-то не припомню, чтобы я пила текилу, когда училась в школе, или чтобы мы танцевали под пластинки, распевая во все горло, но в остальном… да, пожалуй.
— «Мы с тобой против всего мира», — процитировала Нора с грустной улыбкой. — Это была наша любимая песня.
— Я помню.
Норе хотелось приблизиться к Руби, но она осталась на месте. Вчера вечером Каро наконец вернулась к матери, но даже среди этою праздника смеха и слез Руби держалась отстраненно.
— Что ж, пойду приготовлю завтрак и соберу какой-нибудь ленч. Дин собирался подать лодку примерно в одиннадцать.
Нора немного подождала, но Руби молчала. Тогда она повернулась и стала спускаться. На полпути она услышала гул мотора подъезжающей машины. Нора быстро взглянула на часы: половина десятого. Не сказать, чтобы несусветная рань, но для визитов все же рановато.
Она попыталась спуститься быстрее, но с гипсом на ноге это было трудно. Нора чувствовала себя Квазимодо, ковыляющим по ступеням. Она успела войти в кухню в тот момент, когда в парадную дверь постучали. Нора поспешно пригладила волосы и открыла дверь.
На веранде стоял один из самых красивых молодых людей, какие ей только встречались. Он обладал тем типом красоты, который заставляет пожилых женщин тосковать по молодости. Нора не видела зятя с самой свадьбы, но сразу его узнала.
— Привет, Джерри.
— Нора? — удивился он.
— Полагаю, ты потрясен, обнаружив, что у тебя есть теща.
Он устало улыбнулся:
— По сравнению с другими потрясениями последних суток это мелочь.
Пора кивнула, не зная, что ответить.
— Кэролайн наверху, она неважно себя чувствует. На лице Джерри отразилась озабоченность.
— Что-нибудь случилось? Она поэтому и уехала?
— Случилась всего-навсего текила.
Он с облегчением вздохнул:
— Вот оно что. Значит, вы познакомились с Л.П.?
— Зрелище не из приятных. Хочешь кофе?
— Не откажусь. Я опоздал на последний вечерний паром, и мне пришлось ночевать в машине на пристани. Такое чувство, что я провел ночь в консервной банке.
Нора вернулась в кухню и налила кофе.
— Сливки? Сахар?
— Спасибо, и то, и другое.
Она вернулась и протянула Джерри чашку.
— Спасибо. — Он покосился на лестницу. — Она проснулась?
Его взгляд был таким беспомощным, что Нора сжалилась и предложила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
Кэролайн и Нора говорили о любви, о потерях, но больше всего об обязательствах, о том, что любовь — это нечто гораздо большее, чем чувство. Под конец Нора сказала, что иногда любовь — это выбор. В ней могут быть приливы и отливы, и порой во времена отлива женщине не во что верить, кроме воспоминаний, и не на что опереться, кроме выбора, сделанного ею когда-то давно.
— У нас были плохие времена, я позволила себе согнуться под их тяжестью и сбежала, — призналась Нора, глядя на Кэролайн. — Я поняла, как сильно люблю вашего отца, только когда оказалась так далеко, что уже не могла вернуться, да и поздно было. Все эти годы я непрестанно задавала себе вопрос: «Что, если?..»
Что, если?..
Руби закрыла глаза. Темнота словно давила на нее. В открытое окно доносился шум моря. Ей вспомнилось, как Дин интересовался, верит ли она во второй шанс.
— Да, верю, — произнесла она вслух.
Руби надеялась, что завтра, когда они выйдут в море, ей хватит храбрости повторить то же самое Дину. До сегодняшнего вечера представлялось немыслимым открыть другому человеку свое сердце, столь откровенно выставить его напоказ. Признаться, что хочешь любить и быть любимой. Но с сегодняшнего вечера жизнь изменилась — Руби не покидало ощущение, что в жизни все возможно.
Наутро Нора проснулась посвежевшей и обновленной, почти помолодевшей. Она благодарила Бога за то, что вечером выпила всего один коктейль.
Встав с кровати, она доковыляла до ванной. Закончив с утренним туалетом, быстро надела прогулочные шорты цвета хаки и белую льняную рубашку.
В гостиной о прошедшей ночи напоминали три стакана, в каждом высыхала на донышке желтовато-зеленая жидкость, пепельница с окурками сигарет, украдкой выкуренных Кэролайн, и стопка дисков, снятых с проигрывателя.
Впервые за нынешнее лето дом выглядел жилым. Беспорядок, оставленный ею и дочерьми… как же давно Нора его не видела!
Она поставила кофейник на огонь и самостоятельно поднялась на второй этаж. Дверь в комнату девочек была еще закрыта. Нора осторожно толкнула ее и заглянула внутрь: Кэролайн и Руби еще спали. Во сне обе казались юными и ранимыми. Глядя на дочерей, Нора вспомнила, как сама спала когда-то в этой комнате вместе с мужем, и зачастую между ними на постели лежали два маленьких теплых тельца.
И вот малышки выросли, стали взрослыми и спят в кровати, которая некогда служила их родителям. Кэролайн свернулась клубочком и отодвинулась на самый край матраса. Руби, наоборот, раскинулась, ноги и руки свисали вниз.
Нора подошла ближе и погладила розовую, чуть помятую щеку Руби. Кожа была такой мягкой, нежной…
— Просыпайтесь, сони.
Руби замычала во сне, заморгала и причмокнула губами, словно еще чувствовала вкус коктейля.
— Привет, мам.
Лежавшая рядом с ней Каро открыла глаза и потянулась. Увидев Нору, она попыталась сесть, но тут же схватилась за голову и рухнула обратно на подушку.
— Боже, голова раскалывается!
Руби выглядела не намного лучше, но она по крайней мере была способна принять сидячее положение.
— Видно, Л.П. не мешало немного потренироваться перед вчерашним вечером. — Она зажмурилась и потерла виски. — У нас есть аспирин?
— Аспирин? — простонала Кэролайн. — Это лекарство продается на каждом углу, а у меня есть обезболивающее посерьезнее. — Она с трудом села и привалилась к Руби. — Никогда больше не поддамся на твои уговоры. Черт, меня сейчас стошнит.
Руби обняла сестру за талию.
— Бери пример с мамы, у нее очень довольный вид.
Руби звонко рассмеялась, и Нора испытала острым приступ ностальгии. «Мои девочки», — подумала она. Казалось, только вчера они просили подарить им на Рождество кукол Барби в танцевальных костюмах.
Она хлопнула в ладоши:
— Девочки, подъем! Руби, ты не забыла, что мы сегодня катаемся на яхте с Дином и Эриком? А к семи Лотти ждет нас на обед.
Кэролайн позеленела.
— Катаемся на яхте?
Она вывернулась из-под руки Руби и плюхнулась на пол на четвереньки. Постояв так с минуту и часто дыша, она все гак же на четвереньках поползла в ванную. Там, схватившись за ручку двери, кое-как приняла вертикальное положение, повернулась к Руби и жалобно улыбнулась:
— Но прежде всего мне нужен душ!
— Черт! — Руби качнулась вперед, закрыв лицо руками. — Только не трать всю горячую воду.
— Прямо как в добрые старые времена, — заметила Нора.
Руби посмотрела на нес:
— Что-то не припомню, чтобы я пила текилу, когда училась в школе, или чтобы мы танцевали под пластинки, распевая во все горло, но в остальном… да, пожалуй.
— «Мы с тобой против всего мира», — процитировала Нора с грустной улыбкой. — Это была наша любимая песня.
— Я помню.
Норе хотелось приблизиться к Руби, но она осталась на месте. Вчера вечером Каро наконец вернулась к матери, но даже среди этою праздника смеха и слез Руби держалась отстраненно.
— Что ж, пойду приготовлю завтрак и соберу какой-нибудь ленч. Дин собирался подать лодку примерно в одиннадцать.
Нора немного подождала, но Руби молчала. Тогда она повернулась и стала спускаться. На полпути она услышала гул мотора подъезжающей машины. Нора быстро взглянула на часы: половина десятого. Не сказать, чтобы несусветная рань, но для визитов все же рановато.
Она попыталась спуститься быстрее, но с гипсом на ноге это было трудно. Нора чувствовала себя Квазимодо, ковыляющим по ступеням. Она успела войти в кухню в тот момент, когда в парадную дверь постучали. Нора поспешно пригладила волосы и открыла дверь.
На веранде стоял один из самых красивых молодых людей, какие ей только встречались. Он обладал тем типом красоты, который заставляет пожилых женщин тосковать по молодости. Нора не видела зятя с самой свадьбы, но сразу его узнала.
— Привет, Джерри.
— Нора? — удивился он.
— Полагаю, ты потрясен, обнаружив, что у тебя есть теща.
Он устало улыбнулся:
— По сравнению с другими потрясениями последних суток это мелочь.
Пора кивнула, не зная, что ответить.
— Кэролайн наверху, она неважно себя чувствует. На лице Джерри отразилась озабоченность.
— Что-нибудь случилось? Она поэтому и уехала?
— Случилась всего-навсего текила.
Он с облегчением вздохнул:
— Вот оно что. Значит, вы познакомились с Л.П.?
— Зрелище не из приятных. Хочешь кофе?
— Не откажусь. Я опоздал на последний вечерний паром, и мне пришлось ночевать в машине на пристани. Такое чувство, что я провел ночь в консервной банке.
Нора вернулась в кухню и налила кофе.
— Сливки? Сахар?
— Спасибо, и то, и другое.
Она вернулась и протянула Джерри чашку.
— Спасибо. — Он покосился на лестницу. — Она проснулась?
Его взгляд был таким беспомощным, что Нора сжалилась и предложила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80