Но все равно отец издевался, насмехаясь над его отказом участвовать в пирушках в Халкоте.
Прошлым вечером Рэндольф толкнул к нему грудастую вдову, сопроводив это таким непристойным предложением, что Кэму даже стало ее жалко. Однако женщина обиделась на самого Кэма за его безразличие, а Рэндольф отвернулся от него.
— Не мой сын, — громко заявил он, и его слышали не менее дюжины гостей.
Сегодня пирушка двумя этажами ниже вообще походила на оргию. Судя по всему, ковры были сняты для танцев, потому что пьяный смех доносился уже из коридора. Значит, можно не бояться. Он рискнет. Кэм тихо встал с кровати и выскользнул коридор.
Как он и ожидал, свет не пробивался из-под двери Хелен. Постучав условным стуком, он быстро шагнул в комнату. В тонкой полоске лунного света Кэм увидел, как Хелен отбросила покрывало и села. Он молча пересек комнату и устроился на кровати рядом с ней.
— С днем рождения, — прошептал он, вкладывая маленькую коробочку в ее руку.
Хелен мгновение смотрела на него, потом открыла коробочку и восторженно ахнула, когда увидела витую цепочку с большим изумрудом в тончайшей оправе. В полумраке он заметил, как она прикусила губу и едва заметно качнула головой.
— Кэм, нет! Ты не можешь подарить его мне, — нежно прошептала она. — Но как же он прекрасен!
— Он твой, — ответил Кэм, рассеянно проводя пальцем по изгибу ее скулы. — Мама оставила его мне, и я могу отдать его кому пожелаю. — Он взял у нее кулон. — Повернись, Хелли.
Его пальцы дрожали, когда он, подняв толстую косу, застегнул цепочку на ее шее. Повернувшись к нему, она раскрыла воротник ночной рубашки и взглянула на кулон. В темноте Кэм едва различал его на фоне смутно белевшей кожи, но это не имело значения. Он знал, насколько прекрасна ее кожа.
— Ну, как тебе, Кэм? — по-взрослому кокетливо спросила она. — Если бы я надела его с шелковым бальным платьем, как бы я выглядела? — Она смотрела на него, широко раскрыв глаза. Ее полные губы расплылись в озорной улыбке, которую он так любил и которой так боялся.
Сглотнув, Кэм наклонился и поцеловал ее.
— Когда-нибудь, Хелли, я куплю тебе много шелка. Изумрудный шелк, под цвет твоих глаз. Я хочу, чтобы ты всегда носила густые, темные цвета, потому что они тебе идут.
Хелен встала на колени и порывисто обняла его плечи.
— Спасибо, Кэм, — прошептала она, покрывая легкими поцелуями его лицо. — Это самый прекрасный подарок.
Его руки заскользили вверх по ее спине, когда он снова нашел ее губы, почувствовал, как грудь Хелен прижалась к его груди и они упали на постель, уже не смеясь, как бывало раньше. Они вдруг перестали хихикать и возиться под покрывалом, все становилось очень и очень серьезным.
Хелен, почти беззвучно вздохнув, с готовностью приоткрыла рот навстречу его губам. Поцелуй длился и длился. Они уже миновали период неловкости, если это чувство вообще когда-либо существовало между ними. Кэм не мог вспомнить таких моментов. Он лишь знал, что хочет ее, казалось, целую вечность. Он лег на нее, поднимая коленом ее ночную рубашку.
— Хелен, — наконец сумел выдохнуть он. — Мы, наверное, должны остановиться.
— Нет, нет! — тихо воскликнула она, прижимаясь к нему и запуская пальцы в его волосы. — Прошу тебя, Кэм! Я люблю тебя. Я буду любить тебя вечно. И ты меня любишь, правда ведь?
— Хелен, ты же знаешь это, — ответил Кэм, легко касаясь губами ее лба. — И когда-нибудь у меня будет право… Быть с тобой вот так. Но пока нет. Не сейчас.
— Вздор, — прошептала она, прерывисто дыша, и нетерпеливо потащила вверх его ночную рубашку. — Я буду ждать тебя вечно, если нужно, но зачем ждать? И ради чего? Кто узнает или кого интересует то, что мы делаем?
И внезапно Кэм подумал, что согласен с ней. В глубине души он подозревал, что хотел от нее именно такой реакции. Может, он пришел в спальню Хелен не только затем, чтобы утешить, но и любить ее так, как он хотел с их самой первой встречи. Долгое время он стыдился этого желания, а теперь понимал его, и стыд исчез.
В полумраке ему показалось, что ее глаза озорно сверкнули, и она тут же сунула руку под его ночную рубашку, обхватив длинными пальчиками напрягшуюся плоть. Кэм не смог подавить стон.
— Можно я потрогаю тебя, Кэм? — спросила она необычно хриплым голосом. — Могу я доставить тебе удовольствием моим… ну, ты знаешь, как женщина доставляет удовольствие своему возлюбленному в той книге твоего папы с нехорошими картинками? — Она приподнялась, игриво прикусив зубами мочку его уха.
Кэм почувствовал, что краска залила ему лицо. Он прекрасно знал, какой рисунок и какую книгу она имеет в виду. Рисунок действительно был нехорошим. Мысль об этом еще больше возбудила его. Довольно неловко встав на колени, он снял через голову рубашку и, хотя они много раз видели друг друга полураздетыми, услышал, как ахнула Хелен при виде его обнаженного тела. Вся игривость сразу испарилась. Рука Кэма скользнула по ее мягкому колену и ухватилась за подол рубашки.
— Сними ее, Хелен, — услышал он свой голос, едва не поперхнувшись торопливыми словами. Его пальцы скользнули в теплое лоно между ее бедрами и ласкали до тех пор, пока она не задышала еще чаще.
Кэм понимал, к чему они идут. За прошедший год они были не раз близки к этому, но теперь Хелен семнадцать, а в этом возрасте многие девушки уже выходили замуж. Да и Кэм в свои восемнадцать знал, что ему нужно. Он с радостью женится на ней, если будет необходимо. Он почти надеялся, что это будет необходимо, поскольку такая ситуация многое бы упростила.
— Сними ее, Хелли, — повторил он.
Хелен сдернула рубашку, обнажив прелестные округлые бедра и грудки, казавшиеся в лунном свете маленькими совершенными персиками. Хотя он множество раз прикасался к ним, на этот раз все было совсем иначе. Ее упругие соски казались темными на фоне кожи, живот — белым и гладким.
Кэм позволил себе понаслаждаться видом прекрасного тела, продолжая ласкать ее; сердце у него внезапно наполнилось покоем и радостью, затмевавшими даже его пылкое желание. Время пришло, и он был рад этому. Он устал бороться со своим желанием. Он любит ее глубокой и настоящей любовью.
Стук в дверь прозвучал громко и резко.
У них даже не было времени, чтобы накрыться или хоть как-то завуалировать то, что они делают. Мэри Мидлтон вплыла в комнату в облаке винных паров и удушливого аромата духов. В ее левой руке болтался перевязанный бантом сверток. Она была пьяна.
Однако не так сильно. Лишь взглянув на них, мать Хелен бросила подарок, устремилась через комнату к постели и со всего размаха влепила Кэму пощечину.
А стук в дверь все продолжался. Тогда Кэм перекатился на одну сторону кровати, пытаясь скрыть наготу. Стук становился все громче, все настойчивее. Он пытался достучаться до его сознания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
Прошлым вечером Рэндольф толкнул к нему грудастую вдову, сопроводив это таким непристойным предложением, что Кэму даже стало ее жалко. Однако женщина обиделась на самого Кэма за его безразличие, а Рэндольф отвернулся от него.
— Не мой сын, — громко заявил он, и его слышали не менее дюжины гостей.
Сегодня пирушка двумя этажами ниже вообще походила на оргию. Судя по всему, ковры были сняты для танцев, потому что пьяный смех доносился уже из коридора. Значит, можно не бояться. Он рискнет. Кэм тихо встал с кровати и выскользнул коридор.
Как он и ожидал, свет не пробивался из-под двери Хелен. Постучав условным стуком, он быстро шагнул в комнату. В тонкой полоске лунного света Кэм увидел, как Хелен отбросила покрывало и села. Он молча пересек комнату и устроился на кровати рядом с ней.
— С днем рождения, — прошептал он, вкладывая маленькую коробочку в ее руку.
Хелен мгновение смотрела на него, потом открыла коробочку и восторженно ахнула, когда увидела витую цепочку с большим изумрудом в тончайшей оправе. В полумраке он заметил, как она прикусила губу и едва заметно качнула головой.
— Кэм, нет! Ты не можешь подарить его мне, — нежно прошептала она. — Но как же он прекрасен!
— Он твой, — ответил Кэм, рассеянно проводя пальцем по изгибу ее скулы. — Мама оставила его мне, и я могу отдать его кому пожелаю. — Он взял у нее кулон. — Повернись, Хелли.
Его пальцы дрожали, когда он, подняв толстую косу, застегнул цепочку на ее шее. Повернувшись к нему, она раскрыла воротник ночной рубашки и взглянула на кулон. В темноте Кэм едва различал его на фоне смутно белевшей кожи, но это не имело значения. Он знал, насколько прекрасна ее кожа.
— Ну, как тебе, Кэм? — по-взрослому кокетливо спросила она. — Если бы я надела его с шелковым бальным платьем, как бы я выглядела? — Она смотрела на него, широко раскрыв глаза. Ее полные губы расплылись в озорной улыбке, которую он так любил и которой так боялся.
Сглотнув, Кэм наклонился и поцеловал ее.
— Когда-нибудь, Хелли, я куплю тебе много шелка. Изумрудный шелк, под цвет твоих глаз. Я хочу, чтобы ты всегда носила густые, темные цвета, потому что они тебе идут.
Хелен встала на колени и порывисто обняла его плечи.
— Спасибо, Кэм, — прошептала она, покрывая легкими поцелуями его лицо. — Это самый прекрасный подарок.
Его руки заскользили вверх по ее спине, когда он снова нашел ее губы, почувствовал, как грудь Хелен прижалась к его груди и они упали на постель, уже не смеясь, как бывало раньше. Они вдруг перестали хихикать и возиться под покрывалом, все становилось очень и очень серьезным.
Хелен, почти беззвучно вздохнув, с готовностью приоткрыла рот навстречу его губам. Поцелуй длился и длился. Они уже миновали период неловкости, если это чувство вообще когда-либо существовало между ними. Кэм не мог вспомнить таких моментов. Он лишь знал, что хочет ее, казалось, целую вечность. Он лег на нее, поднимая коленом ее ночную рубашку.
— Хелен, — наконец сумел выдохнуть он. — Мы, наверное, должны остановиться.
— Нет, нет! — тихо воскликнула она, прижимаясь к нему и запуская пальцы в его волосы. — Прошу тебя, Кэм! Я люблю тебя. Я буду любить тебя вечно. И ты меня любишь, правда ведь?
— Хелен, ты же знаешь это, — ответил Кэм, легко касаясь губами ее лба. — И когда-нибудь у меня будет право… Быть с тобой вот так. Но пока нет. Не сейчас.
— Вздор, — прошептала она, прерывисто дыша, и нетерпеливо потащила вверх его ночную рубашку. — Я буду ждать тебя вечно, если нужно, но зачем ждать? И ради чего? Кто узнает или кого интересует то, что мы делаем?
И внезапно Кэм подумал, что согласен с ней. В глубине души он подозревал, что хотел от нее именно такой реакции. Может, он пришел в спальню Хелен не только затем, чтобы утешить, но и любить ее так, как он хотел с их самой первой встречи. Долгое время он стыдился этого желания, а теперь понимал его, и стыд исчез.
В полумраке ему показалось, что ее глаза озорно сверкнули, и она тут же сунула руку под его ночную рубашку, обхватив длинными пальчиками напрягшуюся плоть. Кэм не смог подавить стон.
— Можно я потрогаю тебя, Кэм? — спросила она необычно хриплым голосом. — Могу я доставить тебе удовольствием моим… ну, ты знаешь, как женщина доставляет удовольствие своему возлюбленному в той книге твоего папы с нехорошими картинками? — Она приподнялась, игриво прикусив зубами мочку его уха.
Кэм почувствовал, что краска залила ему лицо. Он прекрасно знал, какой рисунок и какую книгу она имеет в виду. Рисунок действительно был нехорошим. Мысль об этом еще больше возбудила его. Довольно неловко встав на колени, он снял через голову рубашку и, хотя они много раз видели друг друга полураздетыми, услышал, как ахнула Хелен при виде его обнаженного тела. Вся игривость сразу испарилась. Рука Кэма скользнула по ее мягкому колену и ухватилась за подол рубашки.
— Сними ее, Хелен, — услышал он свой голос, едва не поперхнувшись торопливыми словами. Его пальцы скользнули в теплое лоно между ее бедрами и ласкали до тех пор, пока она не задышала еще чаще.
Кэм понимал, к чему они идут. За прошедший год они были не раз близки к этому, но теперь Хелен семнадцать, а в этом возрасте многие девушки уже выходили замуж. Да и Кэм в свои восемнадцать знал, что ему нужно. Он с радостью женится на ней, если будет необходимо. Он почти надеялся, что это будет необходимо, поскольку такая ситуация многое бы упростила.
— Сними ее, Хелли, — повторил он.
Хелен сдернула рубашку, обнажив прелестные округлые бедра и грудки, казавшиеся в лунном свете маленькими совершенными персиками. Хотя он множество раз прикасался к ним, на этот раз все было совсем иначе. Ее упругие соски казались темными на фоне кожи, живот — белым и гладким.
Кэм позволил себе понаслаждаться видом прекрасного тела, продолжая ласкать ее; сердце у него внезапно наполнилось покоем и радостью, затмевавшими даже его пылкое желание. Время пришло, и он был рад этому. Он устал бороться со своим желанием. Он любит ее глубокой и настоящей любовью.
Стук в дверь прозвучал громко и резко.
У них даже не было времени, чтобы накрыться или хоть как-то завуалировать то, что они делают. Мэри Мидлтон вплыла в комнату в облаке винных паров и удушливого аромата духов. В ее левой руке болтался перевязанный бантом сверток. Она была пьяна.
Однако не так сильно. Лишь взглянув на них, мать Хелен бросила подарок, устремилась через комнату к постели и со всего размаха влепила Кэму пощечину.
А стук в дверь все продолжался. Тогда Кэм перекатился на одну сторону кровати, пытаясь скрыть наготу. Стук становился все громче, все настойчивее. Он пытался достучаться до его сознания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92