Когда вы столкнетесь с дарайцами, от вас сразу потребуется убивать. Если вы продолжите по инерции играть, бить не в полную силу - а это неизбежно, если будут учебные бои - это смертельно опасно для вас. Я ответил на ваш вопрос? Ну а теперь продолжайте работать.
Керш не агитировал, не убеждал Ивик в чем-то. Не давил. Просто рассказывал раз за разом.
Керш говорил о Дарайе. Он бывал там несколько раз. Бывали его знакомые - кто-то в разведке, кто-то попадал в плен, правда, почти никто оттуда не возвращался, но о судьбе таких людей все же иногда становилось известно.
Дарайя - и в самом деле очень красивый и богатый мир. Своеобразный, конечно. Там все очень разумно устроено.
— Они всегда исходят из чисто практических соображений. Они не жестоки, понимаешь? Они не воплощение зла. Они просто практичны и во всем заботятся о собственной выгоде. Например, мешает им поселок килнийцев или целая цивилизация Лей-Вей? Ну надо сжечь этот поселок или уничтожить цивилизацию. А если не мешает - они будут с килнийцами торговать. Обыкновенные разумные соображения.
Люди в Дарайе не равны. Наверное, это тоже практично. Есть примерно треть людей, которые не работают, и которых содержит государство. Они сыты, одеты, живут в хороших квартирах, кстати, куда лучше и просторнее, чем дейтрийские. Но они не могут работать. Считается, что они не способны работать, что они глупее, хуже остальных. И правда, чем дольше эти люди так живут, тем больше опускаются - пьют, употребляют наркотики, целыми днями сидят у телевизора, безобразничают на улицах. Им нет смысла воровать или убивать, но и вообще никакого смысла в их жизни нет. Иногда они производят на свет детей, обычно это вангалы - таким образом безработные женщины получают прибавку к своему содержанию, им делают искусственное оплодотворение, и они растят будущего воина. Это треть населения Дарайи.
А те, кто работает - живут очень хорошо. Неважно даже, где они работают. Правда, их всегда мучает страх оказаться в числе безработных. Но материально они очень хорошо живут - у каждого есть свой просторный дом, в семье несколько машин, иногда есть свой самолет или яхта. Дарайцы живут до 100-120 лет, работают примерно до 80. Потом их увольняют, и начинает действовать социальная страховка. У тех, кто всю жизнь работал, она большая, ее хватает до естественного конца жизни. А у безработных всего на несколько лет. Когда она заканчивается, жить человеку становится не на что, и обычно он идет в дом смерти и подвергается эвтаназии.
Нет, чтобы дети содержали родителей - у них такого никогда не бывает. Вообще эвтаназия - дело совершенно добровольное, и все идут на это сами.
Да, неизлечимых больных тоже убивают. И тоже по их просьбе.
И если ребенок рождается умственно неполноценным или больным, родители тоже имеют право его эвтаназировать. Кстати, и если ребенок просто не нужен - но в этом случае его обычно убивают еще неродившимся. Это называется у них аборт.
Но в целом дарайцы живут очень хорошо. У них много еды, одежды, развлечений. Курорты. Каждый, кто работает, может накопить денег и удовлетворить любое свое желание. Люди там вежливые и приветливые, улыбаются друг другу. Детей в школах не наказывают. То есть совсем никак, даже в дискамеру не запирают. А бить детей запрещено даже в семьях.
И правда то, что у них нет тюрем. Совсем. И смертной казни нет. И наказаний преступников нет. Преступников или, например, носителей запрещенных идей, в Дарайе направляют в атрайды - центры психологической реабилитации. И там лечат и перевоспитывают всеми возможными методами. До тех пор, пока человек не станет полноценным членом дарайского общества. Методы включают воздействие сильными нейролептиками, гипноз, полную перестройку личности.
Христианство? У них оно раньше было. Но потом как-то сошло на нет. Потеряло авторитет и постепенно совсем исчезло. На самом деле, оно исчезло не само, конечно. Но с какого-то момента любая проповедь о Христе стала считаться признаком дейтрийской агрессии. И правда, раньше наши миссионеры там работали. Вообще же у них много разных религиозных сект и течений, многие во что-нибудь верят. Только христианство с некоторых пор считается запрещенным - из-за Дейтроса.
Потом Керш интересовался, есть ли у Ивик вопросы.
— Скажите, - как-то решилась она, - вы же видели… "Письмо незнакомому брату". Это правда - ну про этого гэйна, который перешел на их сторону?
— Не знаю именно про него. Возможно, это и ложь. Но вообще такое бывает. Может быть. Некоторые дейтрины переходят на сторону противника. Ну обычному нашему человеку там светит только государственное иждивение, но там и иждивенцы живут намного лучше, чем мы здесь. Удобнее, скажем так, богаче. А для гэйна там есть работа. Поэтому они и стремятся захватить наших в плен - чтобы мы производили маки, индивидуальные образцы, которые дарайцы станут копировать.
— Но… этим оружием потом убивают наших же?
— Именно. Но некоторых это не останавливает. А некоторые… - Керш помолчал, - просто не выдерживают пыток. Или боятся казни… и потому совершают предательство.
— Хессин, вы говорили, что в Дарайе же нет смертной казни.
— Конечно, нет. Их просто высылают на остров гнусков. Знаешь, как гнуски убивают?
Ивик передернуло.
— И пытки у них тоже запрещены. Это называется лечебными мероприятиями.
Керш помолчал.
— Понимаешь, Ивенна… когда перед тобой стоит выбор - операция без наркоза на нервных узлах… или благополучная, очень сытая счастливая дальнейшая жизнь… Понимаешь?
Ивик молчала.
— Но многие, как известно, выбрали смерть. Почему-то. Среди дейтр мало предателей, Ивенна. Они есть, бывают. Но их мало.
Ивик сидела, слушая размеренный, спокойный голос директора. Ощущая его тепло, касание крепкой и твердой руки. Она не злилась и не обижалась на этого человека.Даже более того, она стала чувствовать к нему благодарность. С ней до сих пор никто не говорил вот так. Как со взрослой, почти равной, только по чину ниже. И в то же время - лично и только с ней одной. Как с человеком.
И надо признать, до сих пор никто не проявлял к ней столько внимания. Хотя директор ни о чем ее не спрашивал. Просто читал лекции.
И все равно Ивик не могла забыть того, что произошло. "Надо стараться прощать зло, которое вам причинили", - так говорил священник. Когда Ивик думала о том случае, вспоминала - обида жгла до слез. Она по-прежнему не понимала, как можно так поступать с живым человеком. И за что? Что уж такого непоправимо страшного она сделала? Неужели она хуже всех? Ведь в квенсене обычно вообще не применяют таких наказаний.
Нет, понять этого она не могла. Ею по-прежнему владело ощущение полной своей чужеродности этому миру, где такое возможно.
Но простить?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105
Керш не агитировал, не убеждал Ивик в чем-то. Не давил. Просто рассказывал раз за разом.
Керш говорил о Дарайе. Он бывал там несколько раз. Бывали его знакомые - кто-то в разведке, кто-то попадал в плен, правда, почти никто оттуда не возвращался, но о судьбе таких людей все же иногда становилось известно.
Дарайя - и в самом деле очень красивый и богатый мир. Своеобразный, конечно. Там все очень разумно устроено.
— Они всегда исходят из чисто практических соображений. Они не жестоки, понимаешь? Они не воплощение зла. Они просто практичны и во всем заботятся о собственной выгоде. Например, мешает им поселок килнийцев или целая цивилизация Лей-Вей? Ну надо сжечь этот поселок или уничтожить цивилизацию. А если не мешает - они будут с килнийцами торговать. Обыкновенные разумные соображения.
Люди в Дарайе не равны. Наверное, это тоже практично. Есть примерно треть людей, которые не работают, и которых содержит государство. Они сыты, одеты, живут в хороших квартирах, кстати, куда лучше и просторнее, чем дейтрийские. Но они не могут работать. Считается, что они не способны работать, что они глупее, хуже остальных. И правда, чем дольше эти люди так живут, тем больше опускаются - пьют, употребляют наркотики, целыми днями сидят у телевизора, безобразничают на улицах. Им нет смысла воровать или убивать, но и вообще никакого смысла в их жизни нет. Иногда они производят на свет детей, обычно это вангалы - таким образом безработные женщины получают прибавку к своему содержанию, им делают искусственное оплодотворение, и они растят будущего воина. Это треть населения Дарайи.
А те, кто работает - живут очень хорошо. Неважно даже, где они работают. Правда, их всегда мучает страх оказаться в числе безработных. Но материально они очень хорошо живут - у каждого есть свой просторный дом, в семье несколько машин, иногда есть свой самолет или яхта. Дарайцы живут до 100-120 лет, работают примерно до 80. Потом их увольняют, и начинает действовать социальная страховка. У тех, кто всю жизнь работал, она большая, ее хватает до естественного конца жизни. А у безработных всего на несколько лет. Когда она заканчивается, жить человеку становится не на что, и обычно он идет в дом смерти и подвергается эвтаназии.
Нет, чтобы дети содержали родителей - у них такого никогда не бывает. Вообще эвтаназия - дело совершенно добровольное, и все идут на это сами.
Да, неизлечимых больных тоже убивают. И тоже по их просьбе.
И если ребенок рождается умственно неполноценным или больным, родители тоже имеют право его эвтаназировать. Кстати, и если ребенок просто не нужен - но в этом случае его обычно убивают еще неродившимся. Это называется у них аборт.
Но в целом дарайцы живут очень хорошо. У них много еды, одежды, развлечений. Курорты. Каждый, кто работает, может накопить денег и удовлетворить любое свое желание. Люди там вежливые и приветливые, улыбаются друг другу. Детей в школах не наказывают. То есть совсем никак, даже в дискамеру не запирают. А бить детей запрещено даже в семьях.
И правда то, что у них нет тюрем. Совсем. И смертной казни нет. И наказаний преступников нет. Преступников или, например, носителей запрещенных идей, в Дарайе направляют в атрайды - центры психологической реабилитации. И там лечат и перевоспитывают всеми возможными методами. До тех пор, пока человек не станет полноценным членом дарайского общества. Методы включают воздействие сильными нейролептиками, гипноз, полную перестройку личности.
Христианство? У них оно раньше было. Но потом как-то сошло на нет. Потеряло авторитет и постепенно совсем исчезло. На самом деле, оно исчезло не само, конечно. Но с какого-то момента любая проповедь о Христе стала считаться признаком дейтрийской агрессии. И правда, раньше наши миссионеры там работали. Вообще же у них много разных религиозных сект и течений, многие во что-нибудь верят. Только христианство с некоторых пор считается запрещенным - из-за Дейтроса.
Потом Керш интересовался, есть ли у Ивик вопросы.
— Скажите, - как-то решилась она, - вы же видели… "Письмо незнакомому брату". Это правда - ну про этого гэйна, который перешел на их сторону?
— Не знаю именно про него. Возможно, это и ложь. Но вообще такое бывает. Может быть. Некоторые дейтрины переходят на сторону противника. Ну обычному нашему человеку там светит только государственное иждивение, но там и иждивенцы живут намного лучше, чем мы здесь. Удобнее, скажем так, богаче. А для гэйна там есть работа. Поэтому они и стремятся захватить наших в плен - чтобы мы производили маки, индивидуальные образцы, которые дарайцы станут копировать.
— Но… этим оружием потом убивают наших же?
— Именно. Но некоторых это не останавливает. А некоторые… - Керш помолчал, - просто не выдерживают пыток. Или боятся казни… и потому совершают предательство.
— Хессин, вы говорили, что в Дарайе же нет смертной казни.
— Конечно, нет. Их просто высылают на остров гнусков. Знаешь, как гнуски убивают?
Ивик передернуло.
— И пытки у них тоже запрещены. Это называется лечебными мероприятиями.
Керш помолчал.
— Понимаешь, Ивенна… когда перед тобой стоит выбор - операция без наркоза на нервных узлах… или благополучная, очень сытая счастливая дальнейшая жизнь… Понимаешь?
Ивик молчала.
— Но многие, как известно, выбрали смерть. Почему-то. Среди дейтр мало предателей, Ивенна. Они есть, бывают. Но их мало.
Ивик сидела, слушая размеренный, спокойный голос директора. Ощущая его тепло, касание крепкой и твердой руки. Она не злилась и не обижалась на этого человека.Даже более того, она стала чувствовать к нему благодарность. С ней до сих пор никто не говорил вот так. Как со взрослой, почти равной, только по чину ниже. И в то же время - лично и только с ней одной. Как с человеком.
И надо признать, до сих пор никто не проявлял к ней столько внимания. Хотя директор ни о чем ее не спрашивал. Просто читал лекции.
И все равно Ивик не могла забыть того, что произошло. "Надо стараться прощать зло, которое вам причинили", - так говорил священник. Когда Ивик думала о том случае, вспоминала - обида жгла до слез. Она по-прежнему не понимала, как можно так поступать с живым человеком. И за что? Что уж такого непоправимо страшного она сделала? Неужели она хуже всех? Ведь в квенсене обычно вообще не применяют таких наказаний.
Нет, понять этого она не могла. Ею по-прежнему владело ощущение полной своей чужеродности этому миру, где такое возможно.
Но простить?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105