— Этот вопрос мне задавали и менты. — Тут братки переглянулись. — Но Борис ни слова не говорил мне об общаке, — пожал плечами Азон. — С чего вы, собственно, взяли, что ваши деньги хранились в «Стройинвестбанке»? Разве Борис сообщал об этом Варгузу или кому-то из вас?
— Варгуз сказал, что общак находится в «Стройинвестбанке», — настаивал Картуз. — А он почем зря ботало распускать не станет. Значит, ему об этом говорил Бимбер.
— Борис не мог так рисковать, — возразил Азон. — На банк положила глаз наверняка известная вам группировка Келаря. А от него с Зямбой в любой момент можно ожидать чего угодно. Вплоть до ограбления банка. Но, похоже, они пошли другим путем.
— Ты считаешь, что братва Келаря завалила Бимбера? — вмешался в разговор Мыловар.
— Больше просто некому, — развел руками банкир.
— Почему же? Ведь это тебе выгодно мочилово твоего бывшего бугра. Ведь ты теперь на его месте, — без тени улыбки предположил Мыловар.
— Милиция разберется, — криво усмехнулся Леонид. — Борис был моим лучшим другом, — теперь уже грустным тоном добавил он. — А кроме того, я исполняю обязанности президента временно, до следующего собрания акционеров «Стройинвестбанка».
— Бимбер, значит, был твоим дружбаном, а про общак ничего не сказал. Как же так? — Картуз заговорил несколько агрессивнее.
Азон, однако, не смутился.
— У него были такие дела, в которые я предпочитал не вмешиваться.
Картуз знал, что в этом случае Азон не соврал, и понизил тон:
— А что ты сказал ментам? И насчет Келаря, и насчет общака?
— Ничего. — Юзефович отвечал очень уверенно. — Сказал, что не знаю ничего. И ничего не предполагаю.
— Значит, с нами ты откровеннее, если прямо называешь Келаря заказчиком мочилова твоего кореша, — ухмыльнулся Картуз. — Тогда, может, и насчет общака соображения какие имеешь?
— Если деньги ваши не в «Стройинвестбанке», ничего сказать не могу. Если все же существует какой-то фиктивный счет в нашем банке, на котором они лежат, я попробую это установить. Но только тогда, когда прокуратура снимет арест со всех счетов.
Арест действительно был наложен, но его быстро сняли, сразу после беседы Азона с генералом Крюковым. Юзефович полагал, что всех этих тонкостей бандиты знать не могли, а сейчас ему важно выиграть время, чтобы найти общак, отмазаться от ментов и свалить наконец на историческую родину.
— Вот как? — зловеще прищурился Картуз. — Так ты, выходит, из своего кармана оброк за крышу Келарю отстегиваешь?
Азон внутренне дрогнул. Он действительно согласился перейти под крышу сколковцев и уплатил им первый взнос. Это делалось все из тех же соображений — оттянуть время. Теперь банкир ощутил, что он, возможно, сморозил глупость с ментами — надо было сразу отдать им два миллиона из личных накоплений и эмигрировать. Но все-таки жалко терять такую сумму, а он считал, что общак найдется обязательно. Просто так, по-наглому, брать деньги из банка ему было не по душе. Когда кража обнаружится, он будет уже в Израиле, и его, конечно, не выдадут Москве по такому поводу. Но на своем будущем финансиста ему придется поставить крест. Банкир, потерявший репутацию, — не банкир.
Юзефович собрался с духом и ответил довольно твердо:
Это чепуха. Никому ничего я не плачу.
До нас однако другой цинк дошел, — мрачно произнес Мыловар и бросил суровый взгляд на Азона.
Тот счел за лучшее промолчать.
— Ну да это твое личное дело — кому платить и сколько. — Картуз решил: пустой базар пора кончать. — А наш общак тебе придется вернуть. Как ты это сварганишь — дело твое. Не ведаю, какую туфту задвигали тебе менты, но общак наш — два лимона баксами. Даем тебе двое суток. Послезавтра в это же время, — браток взглянул на часы, — в десять вечера лаве должны быть у нас. А теперь спасибо за угощение. И привет хозяйке. Сладкая у тебя баба, — подмигнул Картуз заметно сникшему Азону, и бандиты двинулись на выход.
Хозяин проводил их в полном молчании.
Зяблик

13 августа, воскресенье: вечер
Зяблик, получив от Лухаря десять тысяч «зелени», был счастлив, что называется, несказанно. Он давно уже сидел на нуле, с тех пор как буквально исчез его шеф — подполковник Делягин.
Вообще, сексотам не рекомендуется звонить своим операм, но Зяблик пошел и на эту крайность. Однако в РОВДе ему ответили, что подполковник Делягин уволился, номер мобильника он, видимо, поменял, а где жил его благодетель, Зяблик не ведал.
От своей воровской специальности домушника стукач давно отошел и теперь вообще не имел никаких источников дохода. Поэтому десять штук баксов буквально согревали его душу и сердце. Кроме того, Лухарь обещал вернуть «хонду», как только её перекрасят, перебьют номера и сделают на неё новые документы, поскольку она в розыске.
Да что там говорить — душа у Зяблика сейчас просто пела каким-нибудь там меццо-сопрано!
Но вот прошел первый приступ эйфории, и встал вопрос: а что делать с бабками? Впрочем, вопрос этот был чисто риторический. Конечно, он пойдет к Лимону.
Этот Лимон содержал на своей хазе, проще говоря, домашней квартире, натуральный карточный притон. А Зяблика, который мало пил, не баловался травкой, был относительно равнодушен к бабью, просто трясло от карточных раскладов!
Он не любил слишком заумных игр, вроде преферанса, а предпочитал те, каким выучился когда-то во дворе: буру, секу, очко, петуха. И именно такие игры были в ходу на фатере Лимона. Причем можно было заранее туда и не звонить. Игра шла круглосуточно: уходили одни, приходили другие.
И Зяблик, тормознув частника, решительно распорядился:
— Шеф, на Таганку!
Ему открыл, едва взглянув в глазок, хозяин, Лимон, амбалистый мужик средних лет, и вместо приветствия просто сказал:
— Проходи!
Сам Лимон, как ни странно, листы не метал, но имел свой куш с самого процесса игры, за которым внимательно наблюдал. Если, к примеру, в секе образовалась свара, он сразу забирал с неё пять процентов. Столько же Лимон имел и с удачливого банкомета. В общем, с каждой игры хозяин хазы имел свой интерес. Против этого никто не возражал — за крышу следовало так или иначе платить.
Игроков оказалось четверо. Они были Зяблику знакомы. Кроме одного — и это бывшего домушника сразу насторожило. Очень важно было знать, кто привел новичка, не будет ли этот чернявый парень играть на чью-то руку.
Если он пришел с Шуриком, незлобивым и непутевым чадом богатеньких родителей, — никаких проблем.
Если с Мясником — говорят, этот здоровенный дядя и вправду на мясокомбинате разделывал туши, — тоже куда ни шло.
А вот если новичок, представившийся Гариком, явился вместе с Соловьем — дело тухлое.
Соловей вроде бы и не шулер, но считался настоящим асом в заведении Лимона, и Зяблик не мог припомнить случая, чтобы Соловей хотя бы раз уходил отсюда пустым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50