Великое коварство стимулировало природную скупость рода человеческого и заставляло людей прикасаться руками к деньгам, оторванным от настоящих товаров. Предметы и продукты превращались в кружочки серебра и меди – тюрьму для человека.
Хозяин лавки и богатейший местный ростовщик, полный человек с квадратным лицом, примерно пятидесяти лет, уроженец Микен, постарался воссоздать на чужбине привычный облик родного дома: повсюду стояли небольшие статуэтки и затейливо украшенные глиняные вазы самых разнообразных форм.
– Мне сказали, что вы собираетесь сделать крупный вклад, – начал он.
– Да, это так.
– Из чего он состоит?
– У меня много всего.
– Скот?
– Скот.
– Зерно?
– Да.
– Суда?
– Суда.
– Что-нибудь... еще?
– Много всего другого.
Толстяк, казалось, был впечатлен.
– У вас достаточно монет? – спросил его Пазаир.
– Думаю, да, но...
– Чего вы опасаетесь?
– Ваша внешность не дает оснований думать, что у вас... такое богатство...
– В путешествиях я не надеваю дорогие одежды.
– Я вас понимаю, но хотел бы...
– Иметь подтверждение моего состояния? – помог ему Пазаир.
Ростовщик кивнул.
– Дайте мне глиняную дощечку, – попросил визирь.
– Я хотел бы записать сделку на папирусе.
– У меня есть лучшее средство, чтобы вселить в вас уверенность. Дайте эту дощечку.
Толстяк в недоумении подчинился.
Пазаир сделал в глине глубокий оттиск своей печати:
– Такая гарантия вам достаточна?
У толстяка глаза вылезли из орбит. Он в ужасе разглядывал печать визиря.
– Что... что вы хотите? – пробормотал он.
– К вам приходил преступник, которого ищут по всему Египту.
– Ко мне? Это невозможно!
– Его зовут Монтумес. Он был начальником стражи, нарушил закон и был отправлен в изгнание. Его появление в Египте – серьезное преступление, о котором вы обязаны были незамедлительно сообщить.
– Уверяю вас, что...
– Хватит лгать, – посоветовал визирь. – Я знаю, что Монтумес приходил сюда по указанию распорядителя Государственной казны.
Упрямство ростовщика было сломлено. Он заговорил:
– Почему я должен был отказаться от сделки с ним? Монтумес причислял себя к власть имущим.
– Чего он от вас хотел?
– Развернуть ростовщическую деятельность во всей Дельте.
– Где он скрывается?
– Он уехал отсюда в порт Ракотис.
– Разве вы забыли, что хождение монет запрещено, что виновные в этом преступлении несут тяжкие наказания?
– Я действую в рамках закона.
– Разве вы не получали указ, собственноручно подписанный мной?
– Монтумес уверил меня, что на деятельность ростовщиков в Египте смотрят сквозь пальцы.
– Вы неосторожны, – заметил Пазаир. – В Египте закон – не пустое слово.
– Вы не сможете долго противостоять этому новшеству...
– Этого новшества мы не хотим.
– Я не один в этом деле, мои коллеги...
– Поговорим с ними позже. Покажите мне город.
34
Грек-ростовщик все же надеялся на лучшее. Он представил визирю, рядом с которым по обыкновению находился сторожевой павиан, своих коллег, тех самых, что тайно ввозили в Египет монеты, давали ссуды под проценты и занимались многими другими финансовыми операциями, приносящими немалые барыши. Греки в один голос принялись убеждать визиря в выгодах, которые сулят их умения.
Пока визирь выслушивал их рассуждения, стражники по знаку своего начальника Кема сбросили с себя непривычные одежды ливийцев и греков и заперли ворота, не обращая внимания на протестующие крики перепуганной толпы. Трое мужчин попытались даже вскарабкаться на стену, надеясь сбежать, но напрасно – подвела излишняя тучность. Их немедленно арестовали и отвели к верховному стражу.
Самый напуганный кричал громче всех:
– Немедленно отпустите нас!
– Вас обвиняют в тайном ввозе монет.
– Вы не имеете права судить нас!
– И все-таки вы предстанете перед судом.
Как только троица оказалась перед визирем, который пока сохранял тайну своего положения, возмущенные крики сменились слезными мольбами:
– Будьте к нам милостивы! Мы совершили ошибку и очень о ней сожалеем... Мы честные купцы. Мы...
– Ваши имена и ремесло.
Все трое оказались египтянами и занимались изготовлением мебели. Часть своего товара они переправляли беспошлинно в Грецию.
– Значит, доходы ваши были незаконны и вы наживались за счет собственных соотечественников. Признаете свою вину?
– Не будьте к нам слишком суровы... Нас ввели в заблуждение...
– Я буду не суровее закона.
Пазаир устроил судилище прямо на площади. Присяжными стали Кем и пятеро египетских крестьян, которых верховный страж привел из ближайшей усадьбы.
Обвиняемые, а их оказалось немало и в большинстве своем это были греки, не отрицали своей вины. Согласились они и с вынесенным приговором. Присяжные единодушно одобрили наказание, которое наложил на чужаков визирь: их изгоняли с египетской земли навсегда. Отобранные у них монеты должны были переплавить, полученный металл отдать в храмы, где из него изготовят культовые предметы. Что же касается селения, то его ворота впредь не закроются для купцов-иноземцев, но при условии, что те обязуются строго соблюдать законы Египта.
Глава ростовщиков с благодарностью поклонился визирю.
– Я опасался более сурового наказания, – признался он. – Говорят, что каторга в оазисе Харга страшнее преисподней.
– Я там выжил.
– Вы?..
– Монтумес надеялся увидеть, как побелеют на солнце мои кости.
– Мне кажется, вы недооцениваете Монтумеса. Он хитрый и опасный интриган.
– Я оцениваю его по достоинству.
– Положив конец противозаконному обращению денег в Египте, вы нажили себе еще одного опасного врага. Вас возненавидит Бел-Тран, который надеялся извлечь из этого огромную выгоду. Вы лишили его источника обогащения.
– Меня это радует.
– И вы надеетесь долго пробыть визирем?
– На все воля фараона.
* * *
Пазаир, Кем и Убийца плыли в лодке, направляясь к Ракотису. Визирь любовался ослепительной зеленью, что обрамляла переплетающиеся водные пути. Чем дальше они продвигались на север, тем обширнее раскидывалось царство вод. Нил ширился, готовясь соединиться с ласковой морской гладью, что обвела пенным кружевом окраинные земли.
Ракотис жил рыбой. Каких только рыбных промыслов здесь не было! На рынке под открытым небом чистили рыбу, потрошили ее и пластали, после чего нанизывали на деревянные палочки и оставляли сушиться на солнце, или закапывали в горячий песок, а то и в грязь, известную своими целебными свойствами. В Ракотисе также солили рыбу, а самую лучшую для сохранности опускали в растительное масло. Отдельно собирали икру лобанов, чтобы потом из нее приготовить особо любимое египтянами блюдо. Богачи предпочитали свежую рыбу, для них ее жарили на вертелах и приправляли соусом с тмином, кориандром и перцем, бедняки ели сушеную, и она служила им каждодневной пищей наряду с хлебом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
Хозяин лавки и богатейший местный ростовщик, полный человек с квадратным лицом, примерно пятидесяти лет, уроженец Микен, постарался воссоздать на чужбине привычный облик родного дома: повсюду стояли небольшие статуэтки и затейливо украшенные глиняные вазы самых разнообразных форм.
– Мне сказали, что вы собираетесь сделать крупный вклад, – начал он.
– Да, это так.
– Из чего он состоит?
– У меня много всего.
– Скот?
– Скот.
– Зерно?
– Да.
– Суда?
– Суда.
– Что-нибудь... еще?
– Много всего другого.
Толстяк, казалось, был впечатлен.
– У вас достаточно монет? – спросил его Пазаир.
– Думаю, да, но...
– Чего вы опасаетесь?
– Ваша внешность не дает оснований думать, что у вас... такое богатство...
– В путешествиях я не надеваю дорогие одежды.
– Я вас понимаю, но хотел бы...
– Иметь подтверждение моего состояния? – помог ему Пазаир.
Ростовщик кивнул.
– Дайте мне глиняную дощечку, – попросил визирь.
– Я хотел бы записать сделку на папирусе.
– У меня есть лучшее средство, чтобы вселить в вас уверенность. Дайте эту дощечку.
Толстяк в недоумении подчинился.
Пазаир сделал в глине глубокий оттиск своей печати:
– Такая гарантия вам достаточна?
У толстяка глаза вылезли из орбит. Он в ужасе разглядывал печать визиря.
– Что... что вы хотите? – пробормотал он.
– К вам приходил преступник, которого ищут по всему Египту.
– Ко мне? Это невозможно!
– Его зовут Монтумес. Он был начальником стражи, нарушил закон и был отправлен в изгнание. Его появление в Египте – серьезное преступление, о котором вы обязаны были незамедлительно сообщить.
– Уверяю вас, что...
– Хватит лгать, – посоветовал визирь. – Я знаю, что Монтумес приходил сюда по указанию распорядителя Государственной казны.
Упрямство ростовщика было сломлено. Он заговорил:
– Почему я должен был отказаться от сделки с ним? Монтумес причислял себя к власть имущим.
– Чего он от вас хотел?
– Развернуть ростовщическую деятельность во всей Дельте.
– Где он скрывается?
– Он уехал отсюда в порт Ракотис.
– Разве вы забыли, что хождение монет запрещено, что виновные в этом преступлении несут тяжкие наказания?
– Я действую в рамках закона.
– Разве вы не получали указ, собственноручно подписанный мной?
– Монтумес уверил меня, что на деятельность ростовщиков в Египте смотрят сквозь пальцы.
– Вы неосторожны, – заметил Пазаир. – В Египте закон – не пустое слово.
– Вы не сможете долго противостоять этому новшеству...
– Этого новшества мы не хотим.
– Я не один в этом деле, мои коллеги...
– Поговорим с ними позже. Покажите мне город.
34
Грек-ростовщик все же надеялся на лучшее. Он представил визирю, рядом с которым по обыкновению находился сторожевой павиан, своих коллег, тех самых, что тайно ввозили в Египет монеты, давали ссуды под проценты и занимались многими другими финансовыми операциями, приносящими немалые барыши. Греки в один голос принялись убеждать визиря в выгодах, которые сулят их умения.
Пока визирь выслушивал их рассуждения, стражники по знаку своего начальника Кема сбросили с себя непривычные одежды ливийцев и греков и заперли ворота, не обращая внимания на протестующие крики перепуганной толпы. Трое мужчин попытались даже вскарабкаться на стену, надеясь сбежать, но напрасно – подвела излишняя тучность. Их немедленно арестовали и отвели к верховному стражу.
Самый напуганный кричал громче всех:
– Немедленно отпустите нас!
– Вас обвиняют в тайном ввозе монет.
– Вы не имеете права судить нас!
– И все-таки вы предстанете перед судом.
Как только троица оказалась перед визирем, который пока сохранял тайну своего положения, возмущенные крики сменились слезными мольбами:
– Будьте к нам милостивы! Мы совершили ошибку и очень о ней сожалеем... Мы честные купцы. Мы...
– Ваши имена и ремесло.
Все трое оказались египтянами и занимались изготовлением мебели. Часть своего товара они переправляли беспошлинно в Грецию.
– Значит, доходы ваши были незаконны и вы наживались за счет собственных соотечественников. Признаете свою вину?
– Не будьте к нам слишком суровы... Нас ввели в заблуждение...
– Я буду не суровее закона.
Пазаир устроил судилище прямо на площади. Присяжными стали Кем и пятеро египетских крестьян, которых верховный страж привел из ближайшей усадьбы.
Обвиняемые, а их оказалось немало и в большинстве своем это были греки, не отрицали своей вины. Согласились они и с вынесенным приговором. Присяжные единодушно одобрили наказание, которое наложил на чужаков визирь: их изгоняли с египетской земли навсегда. Отобранные у них монеты должны были переплавить, полученный металл отдать в храмы, где из него изготовят культовые предметы. Что же касается селения, то его ворота впредь не закроются для купцов-иноземцев, но при условии, что те обязуются строго соблюдать законы Египта.
Глава ростовщиков с благодарностью поклонился визирю.
– Я опасался более сурового наказания, – признался он. – Говорят, что каторга в оазисе Харга страшнее преисподней.
– Я там выжил.
– Вы?..
– Монтумес надеялся увидеть, как побелеют на солнце мои кости.
– Мне кажется, вы недооцениваете Монтумеса. Он хитрый и опасный интриган.
– Я оцениваю его по достоинству.
– Положив конец противозаконному обращению денег в Египте, вы нажили себе еще одного опасного врага. Вас возненавидит Бел-Тран, который надеялся извлечь из этого огромную выгоду. Вы лишили его источника обогащения.
– Меня это радует.
– И вы надеетесь долго пробыть визирем?
– На все воля фараона.
* * *
Пазаир, Кем и Убийца плыли в лодке, направляясь к Ракотису. Визирь любовался ослепительной зеленью, что обрамляла переплетающиеся водные пути. Чем дальше они продвигались на север, тем обширнее раскидывалось царство вод. Нил ширился, готовясь соединиться с ласковой морской гладью, что обвела пенным кружевом окраинные земли.
Ракотис жил рыбой. Каких только рыбных промыслов здесь не было! На рынке под открытым небом чистили рыбу, потрошили ее и пластали, после чего нанизывали на деревянные палочки и оставляли сушиться на солнце, или закапывали в горячий песок, а то и в грязь, известную своими целебными свойствами. В Ракотисе также солили рыбу, а самую лучшую для сохранности опускали в растительное масло. Отдельно собирали икру лобанов, чтобы потом из нее приготовить особо любимое египтянами блюдо. Богачи предпочитали свежую рыбу, для них ее жарили на вертелах и приправляли соусом с тмином, кориандром и перцем, бедняки ели сушеную, и она служила им каждодневной пищей наряду с хлебом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78