Наутро Кардал велел седлать лошадей для их обратного путешествия в столицу. Джессика расцеловалась с тетей Аминой. Обе не скрывали слез. Чуть поколебавшись, Джессика снова бросилась в объятия тети.
– Как мне хотелось бы остаться, – сказала она, отступая назад.
Амина взяла лицо племянницы в ладони, расцеловала в обе щеки.
– Судьба вновь приведет тебя к нам. Скоро мы опять увидимся. А покуда знай, что, куда бы ты ни отправилась, мое сердце будет с тобой.
– А мое останется с тобой, – ответила Джессика.
Тетя улыбнулась, потом посмотрела на Кардала.
– Ты принц королевской крови и муж моей племянницы. Мои родители выбрали тебя, чтобы ты заботился об их внучке, которую они любили еще до ее рождения. Заклинаю тебя серьезно воспринимать свою ответственность и исполнять свой долг.
Кардал подметил виноватое выражение на лице Джессики. Обнародовать правду об их временном соглашении пока рановато. Он торжественно кивнул:
– Положитесь на меня.
Амина грустно улыбнулась.
– Мне легче отпустить ее, зная, что у нее есть защитник. Спасибо, ваше высочество.
Он придержал стремя, ожидая, пока Джессика усядется, подал ей поводья. Затем сам вскочил в седло, и они направились к тропинке, спускающейся вниз.
Джессика оглянулась через плечо:
– Прощайте…
Кардал услышал, как сорвался ее голос, и тоже оглянулся. Она смотрела назад, махала, улыбалась, хотя губы сильно дрожали, а слезы застилали глаза. Ее нежелание уезжать трогательно, но он его не разделял.
Облегчение Кардала не знало границ. Еще одна ночь рядом с Джессикой могла оказаться роковой для его самообладания. Чем ниже они спускались, тем легче становилось у него на душе. В небе, синем и безоблачном, парили, широко раскрыв крылья, ястребы. Вышколенные лошади уверенно ступали по тропе. Жизнь казалась прекрасной.
Пока он не посмотрел на Джессику.
– Ты что-то необычно молчалива.
– Имеешь в виду, что я болтушка?
– Вовсе нет. – Достаточно одной ее лукавой улыбки, чтобы узел желания в нем скрутился туже. – Позволь мне изменить вопрос. Что тебя печалит?
– Это так очевидно?
– Да. Мне кажется, тут нечто большее, чем грусть расставания.
– Ты прав.
Удивительно. Никогда Кардал не мог похвастаться особыми способностями в части отгадывания чужих мыслей. Джессика, несомненно, выделялась из общего ряда безликих женщин, с которыми он пытался забыться.
– Тетя Амина очень скучает по своим дочерям. Мне теперь кажется, что, уезжая, я нехорошо поступаю с ней.
– Ее дети скоро вернуться.
– Навестить. В таком юном возрасте дети не должны отрываться от родителей.
– Так было многие годы.
– И что, если никто не возмущается, значит, пусть все так и остается? Традиции надо чтить, но некоторые из них требуют пересмотра.
– Кочевники пустыни сами выбрали свой образ жизни.
– Неужели? Также, как и я сама выбрала мать, топившую свою тоску в бутылке. Или так же, как ты выбрал себе семью, навязывающую тебе невесту.
Обстоятельство, вызывавшее его возмущение. Пока имело смысл возмущаться. Он облокотился о бедро, взглянул на нее.
– Что ты предлагаешь?
– Не знаю. – Она отвернулась, встряхнула волосами. – Мне, вероятно, хочется свести две крайности. Ты вырос в роскоши. Кочевники пустыни не имеют приличной крыши над головой.
– Звучит как обвинение. Тем не менее отказываться от материальных преимуществ, данных мне при рождении, было бы глупо. Но, независимо от мнения стороннего наблюдателя, моя жизнь далека от совершенства.
– Тяжело потерять того, кого так сильно любил.
– Что-то в этом роде.
– Бессердечно с моей стороны походя затрагивать такие болезненные вопросы. Но судьба предоставила тебе завидные возможности, а с ними связана громадная ответственность.
– Долг, – согласился он.
– Служения народу Бхакара. Всему народу. Включая тех, кто поочередно живет то в пустыне, то в горах. Ты признал, что у тебя были преимущества перед остальными. Конечно, в них включено и образование?
– Безусловно.
– Учителя, наверное, сами приходили к тебе?
Понятно, куда она клонит. Остается лишь радоваться, что карьере юриста она предпочла профессию социального работника. Загнала его в угол, вынудив оправдываться.
– Я отлично учился, был лучшим в классе, затем на курсе, получил степень магистра бизнеса.
Она пристально изучала его, ее тело покачивалось в такт движениям аккуратно ступающей по тропинке лошади. Карие глаза яростно сверкали.
– И для каких целей ты применяешь столь блистательное образование?
– Стараюсь укрепить финансовое положение Бхакара на мировой арене.
– А поближе искать не пытался?
– Среди твоего народа? – устало предположил он.
– Моего народа, – согласилась Джессика. – Никогда не думала, что смогу так говорить. Не знала, что у меня есть «народ». А теперь, когда я знаю, отвернуться не смогу. Не понимаю, как можешь ты.
– Я не отворачиваюсь.
– Конечно, технологическое развитие сделало мир меньше. И в глобальным масштабах важно, чтобы с Бхакаром считались. Но страну делают люди, их потребности – самое насущное. Люди типа тети Амины, которая не может видеться со своими детьми столько, сколько ей хочется, потому что знает – им важно получить образование, а при существующей образовательной системе они должны уехать.
– Образование – ключ ко всему, – согласился Кардал.
– Но ты сам говорил, что обучение до уровня высшей школы может проводиться там, где дети живут. Требуются лишь деньги и кто-то, кому не все равно.
В чем и состоит проблема. Конечно, его народ ему не безразличен. Но страсть ушла из его жизни, и он не желает ее воскрешать.
– Если тебе не все равно, откажись от аннулирования брака, оставайся и спонсируй проект.
– Я не могу остаться, – обратила она на него глаза, полные тоски. – Но ты богат. И в состоянии моментально решить проблему. – Что-то в его взгляде заставило ее нахмуриться. – Если захочешь.
– Это не так просто, как ты стараешься представить.
– Конечно, не просто.
Тропа сузилась, вынудив их ехать бок о бок.
Честно говоря, Кардалу стало легче. Джессика не признает компромиссов, упрямо двигаясь к цели. Ее страстность пристыдила его. В раннем возрасте оставшись сиротой, она все равно верит, что мир может быть лучше. А он, после того, как судьба отобрала радость его жизни, вяло двигается по течению.
Джессика станет подарком для того, кто способен будет разделить ее устремления. Ей нужен достойный ее, а он не такой.
Она вкладывает в жизнь свое сердце, а в его сердце жизни не осталось.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Облокотившись об ограду балкона своей спальни во дворце, Джессика баюкала в ладонях чашку кофе. Шелковая ночная рубашка и халат – самая роскошная одежда для сна, которую ей приходилось носить, разительно отличавшаяся от того, что она надевала в горах, – ласкали кожу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27