— Я хотел, чтобы вы сели с нами за главный стол.
— Я не знала… очень жаль.
Но ей было нелегко сделать вид, что она действительно сожалеет об этом. Как только Марша поняла, какой опасности избежала, то почувствовала огромное облегчение. Еще немного везения — и вскоре она сможет сбежать домой, а там собраться с мыслями и решить, как ей себя вести, когда ее будут представлять Винченцо. Все равно ведь рано или поздно это должно будет случиться.
Скажи все сейчас, твердил внутренний голос. Скажи Эдди, что когда-то работала на Винченцо. Старый Шульц будет, конечно, удивлен, но вряд ли потом станет возвращаться к этому вопросу.
— Думаю, что это моя вина. — И он с улыбкой взглянул сверху вниз на Маршу. Ее маленькая, стройная фигурка всякий раз напоминала ему покойную жену.
— Мистер Шульц? — Кто-то внезапно вмешался в их разговор. Рука старика с видимой неохотой оторвалась от ее хрупкого плеча. Марша покраснела, почувствовав смущение и беспокойство. Ей всегда казалось, что Эдди Шульц уважает в ней знающего и трудолюбивого работника, но она никогда не думала, что может ему нравиться как женщина.
— Где это ты пряталась весь вечер, дорогая?
Марша резко обернулась на голос, но, встретившись со знакомыми темно-карими глазами, побледнела и попятилась.
— Винченцо… — прошептала она побелевшими губами, изо всех сил пытаясь взять себя в руки, твердя себе, что у нее была масса времени для того, чтобы приготовиться к этой встрече. Но эти доводы никак не действовали на нее.
— Да, Винченцо… Винченцо, который отлично тебя помнит, — пробормотал он. От его сухого тона Маршу бросило в дрожь. — Предупредить, что ли, этого старого козла, что он вот-вот попадет в пасть к крокодилице? Или держать рот на замке?
— Что ты хочешь этим сказать? — обескураженно пролепетала Марша.
— Конечно, со стороны ты выглядишь как добропорядочная молодая женщина, но думаю, что это совсем не так. Ты хитрая маленькая сучка, — продолжил он непринужденным светским тоном, от которого его слова звучали еще более дерзко. — Но я тебя насквозь вижу. Ты не изменила своей традиции и по-прежнему спишь с боссом.
Совершенно не готовая к столь неожиданному нападению. Марша изумленно поглядела на него.
— Да как ты смеешь?..
— За столом старый дурак Шульц вел себя как мартовский кот в поисках кошки. Сначала я не понял, что это с ним творится, но теперь мне все ясно, — насмешливо продолжал Винченцо. — Должна же быть какая-то очень веская причина, по которой ты торчишь в этой дыре за паршивые гроши.
Марше показалось, что Винченцо тронулся умом. Задыхаясь от гнева и негодования, она прошипела:
— Как вы… ты смеешь говорить мне такое?
Винченцо тихо рассмеялся.
— Великолепно, дорогая! Ты отлично изобразила оскорбленную невинность! Однако ты забыла, что я не старый дурень, гоняющийся за вниманием молодой и сексуальной женщины. Я Винченцо Моничелли… И если бы ты тогда, четыре года назад, не испарилась, то я бы тебе пообрывал руки и ноги за все, что ты натворила!
Не в силах отвести от него изумленного взгляда, Марша инстинктивно отступила назад. Она была так поражена, что почти ничего не соображала.
— Но тебе-то я что сделала? — Ее голос срывался от страха и обиды.
— Ты, похоже, не знаешь о том, что сицилийцы никогда не забывают зла и предательства и платят за него сполна, даже если и приходится подождать пару лет… И не надейся, сучонка, что тебе и на сей раз удастся улизнуть!
Наступившая напряженная тишина зазвенела в ушах молодой женщины. Она почувствовала, что вот-вот потеряет сознание.
— Я вижу, что вы уже познакомились с мисс Лайонс, синьор Моничелли, — раздался голос Эдди, с опозданием напомнивший ей, что вокруг находятся люди. Подобно внезапно разбуженному лунатику, Марша ошеломленно осмотрелась, пытаясь сориентироваться и собраться с мыслями. Безнадежная попытка!
— Мы с Маршей не нуждаемся во взаимных представлениях, — издевательски растягивая слова, произнес Винченцо, со злобным удовольствием сверля глазами побледневшее лицо женщины. — Разве она не говорила вам, что мы с ней старые знакомые?
Бог знает откуда, но у Марши нашлись силы, чтобы ответить.
— Собственно говоря, мне просто не представилось такой возможности…
— Постарайся быть хоть немного искренней, дорогая, — вкрадчивым голосом перебил ее Винченцо. — Она, по всей видимости, не сообщила вам о том, что когда-то, до того как я ее выгнал, работала на меня.
Марша подняла затуманенные слезами глаза на Эдди. Старик был поражен, но, похоже, решил заступиться за нее. Он решительно положил свою руку ей на плечо.
— С первого дня работы у нас мисс Лайонс зарекомендовала себя как прекрасный и верный работник и незаменимый специалист, — твердо возразил он.
— Да… одно из самых памятных достоинств Марши — как раз ее верность. — Винченцо негромко, как бы намекая на что-то рассмеялся. — Но, к несчастью, держать ее в офисе — рискованное удовольствие.
Марша выпрямилась во весь свой невеликий росточек — сто пятьдесят три сантиметра.
— Если вы позволите…
— Ты свободна, дорогая. — Винченцо утомленным жестом отмахнулся от нее и сосредоточил свое внимание на пыхтящем от ярости Эдди.
— Прошу извинить нас обоих, синьор Моничелли. — Старик дышал с хрипом и, по всей видимости, гнев в нем боролся с неприятным сознанием того, что Винченцо слишком богат, чтобы можно было так просто выказать ему свою неприязнь.
Марша с вызовом подняла голову и поглядела на Винченцо. Ее лицо было по-прежнему смертельно бледным.
— Мне кажется, что мне пора домой.
— Я провожу вас, — неожиданно предложил Эдди. Марше с трудом удалось подавить рвущееся из горла истерическое рыдание.
— В этом нет необходимости, — с трудом произнесла она и шагнула в сторону.
— Пусть себе идет, — ледяным тоном заявил Винченцо. Единственный из трех присутствующих, он полностью контролировал себя. — Она чувствует, что ее загнали в угол и не хочет сейчас отвечать на щекотливые вопросы.
— И у тебя хватит наглости марать меня, когда я уйду? — злобно прошипела Марша.
— За время нашей разлуки ты, кажется, слишком много возомнила о себе, дорогая, не так ли? — Его угрожающий взгляд пригвоздил ее к месту. — Мой тебе совет: побыстрее брось эту скверную привычку.
— Синьор Моничелли… — снова начал было Эдди.
Марша резко повернулась на каблуках и пошла прочь. И это оказалось самым трудным из того, что ей приходилось делать в жизни. Когда она добралась до противоположной стороны комнаты, то была вся в холодном поту. Ее ноги подкашивались, а руки тряслись от возмущения и обиды.
Неужели Винченцо специально разыскал ее, чтобы публично оскорбить. Он вовсе не был удивлен, когда увидел ее. Почему он осмелился разговаривать с ней так в присутствии ее работодателя?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39