— Ты мать моего ребенка и моя жена. Оставлять документы, которые могут быть использованы против тебя в судебном процессе, было бы сущим безумием. Представь себе, что они случайно попали в чужие руки. Я не мог пойти на такой риск. Раз ты моя жена, я должен защищать тебя.
— Но мне необходимо было самой увидеть эти доказательства, — с трудом выговорила она. Ее охватило чувство горького разочарования. — Я хотела…
— Напридумывать всякой чепуховины, якобы объясняющей твое поведение? — насмешливо спросил Винченцо. — Поэтому я и не показал тебе их.
— Значит, мне не будет дано даже шанса защитить себя…
— Я не хочу больше лжи, — холодным тоном перебил ее Винченцо. — С меня достаточно. А что касается денег… тут, я думаю, ты сказала мне правду. Вряд ли там осталась сколько-нибудь заметная сумма.
Марша глубоко вздохнула.
— Я не брала денег, — упрямо пробормотала она. — Ты должен будешь рано или поздно мне поверить.
Его мужественное лицо словно окаменело.
— Когда ты говоришь что-либо в этом духе, то только еще больше злишь меня. Вопрос закрыт до того времени, пока ты не будешь готова признаться. Спокойной ночи, дорогая.
Если бы только поблизости было что-нибудь, чем бы она могла запустить в него! Лишившись последнего шанса оправдаться. Марша испытывала чувство горчайшего разочарования. Но, по крайней мере, теперь она знала то, что по своей наивности никак не хотела до этого понять. Винченцо до сих пор не отказался от мысли рассчитаться с ней за предполагаемое преступление. Может быть, он потому и не хотел заявлять об этом полиции, чтобы иметь возможность наказать ее своими руками.
Но Винченцо сказал и то, что четыре года назад был влюблен… От этого ее сердце больно заныло. Хотя хороша же была эта его любовь, если он сходу, не разобравшись, поверил клевете и прогнал ее! Он даже не поговорил тогда с ней! Не позволил чувству встать между собой и своими взглядами на справедливость. Только тут Марша в первый раз подумала, что, наверное, он получил весьма весомые доказательства ее вины. Но кто же передал ему информацию, сделавшую ее виновницей чужого преступления? Все произошло так быстро…
Марша проснулась от звука открывающейся двери. Натянув на себя простыню, она испуганно посмотрела на Джованну, появившуюся в комнате с серебряным подносом в руках.
— Доброе утро, синьора.
— Доброе утро, — пробормотала она, окидывая взглядом незнакомую комнату и скомканную постель. Как она оказалась здесь?!
Джованна отдернула шторы, впустив в комнату солнечный свет.
— Вы хотеть, я приготовить ванна, синьора?
— Нет, спасибо. — Голос Марши предательски дрожал.
Прислуга в доме-это, с одной стороны, совсем неплохо, но с другой — создает дополнительные проблемы, подумала она.
Отхлебнув первый глоток кофе, Марша вдруг вспомнила подробности вчерашней бурной ночи. Неудивительно, что она проснулась так поздно. С румянцем смущения на щеках она заметила небольшой синяк на правой груди. Все тело после вчерашней любовной оргии ныло, руки и ноги не слушались ее… Не обманывай себя, с болью подумала Марша. Любовью занималась ты, а он занимался просто сексом…
Внезапно дверь отворилась. На пороге стоял Винченцо. При его виде у Марши так затряслись руки, что она едва не расплескала кофе на постель. Он подошел к изножью кровати и улыбнулся ей своей обычной ослепительной улыбкой. Для нее этого было вполне достаточно. Ему не надо было даже открывать рот. Марше захотелось швырнуть в него подносом.
— Я разобрал твою баррикаду, — спокойно сказал он.
Марша отчаянно покраснела и снова потянулась за своим кофе, пытаясь найти любой предлог, только бы не смотреть на него. Но ничего не помогало. Все равно мысленно он стоял у нее перед глазами. Совершенно неотразимый в своих выцветших джинсах, плотно сидящих на его узких бедрах и длинных, стройных ногах, и простой белой спортивной рубашке, обтягивающей широкие плечи и мускулистую грудь. Удивительно красивый мужчина… красивый хищник…
— Ты замечательно выглядишь, — растягивая слова, проговорил он.
Ничего себе «замечательно» — вся растрепанная, с размазанной по лицу косметикой и следами от его поцелуев на груди и плечах! Помятая, истасканная шлюха — вот как она сейчас выглядит! Нет, больше никогда она не позволит ему до себя дотронуться!
Бросив на Винченцо косой взгляд, она поймала еще одну его торжествующую улыбку, и тотчас же ее охватили мучительные эротические воспоминания. Они были мучительны только для нее, а не для Винченцо. Он явно был в отличном настроении, и она нисколько не удивилась бы, если бы он вдруг достал и откупорил бутылку шампанского.
— Что это ты вдруг разулыбался? — неприязненно спросила Марша.
— Ты хочешь, чтобы я тебе ответил честно?
— Честно! — передразнила его Марша. — Уж чего-чего, а честности от тебя ожидать не приходится.
Он не ответил, продолжая с нескрываемым удовлетворением разглядывать ее своими смеющимися темными глазами.
— Как видно, кое в чем ты мне не солгала, — удовлетворенно протянул Винченцо через некоторое время, прервав мрачные размышления Марши. — Похоже, хоть я и не первый твой мужчина, но женщиной сделал тебя именно я, а не этот Форбс, как его там зовут… забыл. В этом я у тебя действительно первый.
Щеки Марши зарделись. Что ж, и на том спасибо-наконец-то он хоть в чем-то поверил ей. Но он опоздал. По иронии судьбы, именно сейчас, когда она увидела, какую почти детскую радость доставило Винченцо понимание того, что он был единственным, кого она любила и желала, она пожалела о своей откровенности.
Винченцо с его средневековым воззрением на мужское верховенство и женскую честь не заслужил того, чтобы она щадила его чувства. Ей надо было солгать, сказать, что с Саймоном ей было лучше, чем с ним, что у нее были другие любовники — уже после Винченцо. Но Маршу подвела дурацкая привычка всегда и всем говорить правду. Она рассказала ему все, ничего не утаив, — и чего же она этим добилась? Ровным счетом ничего.
— Какие у тебя планы на сегодня? — спросил Винченцо, продолжая самодовольно улыбаться.
— Одеться в рубище и посыпать голову пеплом, — буркнула Марша.
— Не смешно.
— А я вовсе не смеюсь… я чувствую… — Ее голос дрогнул. — Я чувствую себя использованной, шлюхой… мне так больно…
Чуть не плача, она отпихнула поднос, вылезла из постели и, совершенно не обращая внимания на собственную наготу, побрела в свою комнату.
— Марша…
— Оставь меня в покое! — выкрикнула она плачущим голосом и скрылась в ванной.
Через час она спустилась вниз, одетая в простенькое хлопчатобумажное платьице, купленное на распродаже по сниженным ценам. Весь этот час она потратила на то, чтобы вытащить и свалить в кучу в углу спальни все подаренные им туалеты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
— Но мне необходимо было самой увидеть эти доказательства, — с трудом выговорила она. Ее охватило чувство горького разочарования. — Я хотела…
— Напридумывать всякой чепуховины, якобы объясняющей твое поведение? — насмешливо спросил Винченцо. — Поэтому я и не показал тебе их.
— Значит, мне не будет дано даже шанса защитить себя…
— Я не хочу больше лжи, — холодным тоном перебил ее Винченцо. — С меня достаточно. А что касается денег… тут, я думаю, ты сказала мне правду. Вряд ли там осталась сколько-нибудь заметная сумма.
Марша глубоко вздохнула.
— Я не брала денег, — упрямо пробормотала она. — Ты должен будешь рано или поздно мне поверить.
Его мужественное лицо словно окаменело.
— Когда ты говоришь что-либо в этом духе, то только еще больше злишь меня. Вопрос закрыт до того времени, пока ты не будешь готова признаться. Спокойной ночи, дорогая.
Если бы только поблизости было что-нибудь, чем бы она могла запустить в него! Лишившись последнего шанса оправдаться. Марша испытывала чувство горчайшего разочарования. Но, по крайней мере, теперь она знала то, что по своей наивности никак не хотела до этого понять. Винченцо до сих пор не отказался от мысли рассчитаться с ней за предполагаемое преступление. Может быть, он потому и не хотел заявлять об этом полиции, чтобы иметь возможность наказать ее своими руками.
Но Винченцо сказал и то, что четыре года назад был влюблен… От этого ее сердце больно заныло. Хотя хороша же была эта его любовь, если он сходу, не разобравшись, поверил клевете и прогнал ее! Он даже не поговорил тогда с ней! Не позволил чувству встать между собой и своими взглядами на справедливость. Только тут Марша в первый раз подумала, что, наверное, он получил весьма весомые доказательства ее вины. Но кто же передал ему информацию, сделавшую ее виновницей чужого преступления? Все произошло так быстро…
Марша проснулась от звука открывающейся двери. Натянув на себя простыню, она испуганно посмотрела на Джованну, появившуюся в комнате с серебряным подносом в руках.
— Доброе утро, синьора.
— Доброе утро, — пробормотала она, окидывая взглядом незнакомую комнату и скомканную постель. Как она оказалась здесь?!
Джованна отдернула шторы, впустив в комнату солнечный свет.
— Вы хотеть, я приготовить ванна, синьора?
— Нет, спасибо. — Голос Марши предательски дрожал.
Прислуга в доме-это, с одной стороны, совсем неплохо, но с другой — создает дополнительные проблемы, подумала она.
Отхлебнув первый глоток кофе, Марша вдруг вспомнила подробности вчерашней бурной ночи. Неудивительно, что она проснулась так поздно. С румянцем смущения на щеках она заметила небольшой синяк на правой груди. Все тело после вчерашней любовной оргии ныло, руки и ноги не слушались ее… Не обманывай себя, с болью подумала Марша. Любовью занималась ты, а он занимался просто сексом…
Внезапно дверь отворилась. На пороге стоял Винченцо. При его виде у Марши так затряслись руки, что она едва не расплескала кофе на постель. Он подошел к изножью кровати и улыбнулся ей своей обычной ослепительной улыбкой. Для нее этого было вполне достаточно. Ему не надо было даже открывать рот. Марше захотелось швырнуть в него подносом.
— Я разобрал твою баррикаду, — спокойно сказал он.
Марша отчаянно покраснела и снова потянулась за своим кофе, пытаясь найти любой предлог, только бы не смотреть на него. Но ничего не помогало. Все равно мысленно он стоял у нее перед глазами. Совершенно неотразимый в своих выцветших джинсах, плотно сидящих на его узких бедрах и длинных, стройных ногах, и простой белой спортивной рубашке, обтягивающей широкие плечи и мускулистую грудь. Удивительно красивый мужчина… красивый хищник…
— Ты замечательно выглядишь, — растягивая слова, проговорил он.
Ничего себе «замечательно» — вся растрепанная, с размазанной по лицу косметикой и следами от его поцелуев на груди и плечах! Помятая, истасканная шлюха — вот как она сейчас выглядит! Нет, больше никогда она не позволит ему до себя дотронуться!
Бросив на Винченцо косой взгляд, она поймала еще одну его торжествующую улыбку, и тотчас же ее охватили мучительные эротические воспоминания. Они были мучительны только для нее, а не для Винченцо. Он явно был в отличном настроении, и она нисколько не удивилась бы, если бы он вдруг достал и откупорил бутылку шампанского.
— Что это ты вдруг разулыбался? — неприязненно спросила Марша.
— Ты хочешь, чтобы я тебе ответил честно?
— Честно! — передразнила его Марша. — Уж чего-чего, а честности от тебя ожидать не приходится.
Он не ответил, продолжая с нескрываемым удовлетворением разглядывать ее своими смеющимися темными глазами.
— Как видно, кое в чем ты мне не солгала, — удовлетворенно протянул Винченцо через некоторое время, прервав мрачные размышления Марши. — Похоже, хоть я и не первый твой мужчина, но женщиной сделал тебя именно я, а не этот Форбс, как его там зовут… забыл. В этом я у тебя действительно первый.
Щеки Марши зарделись. Что ж, и на том спасибо-наконец-то он хоть в чем-то поверил ей. Но он опоздал. По иронии судьбы, именно сейчас, когда она увидела, какую почти детскую радость доставило Винченцо понимание того, что он был единственным, кого она любила и желала, она пожалела о своей откровенности.
Винченцо с его средневековым воззрением на мужское верховенство и женскую честь не заслужил того, чтобы она щадила его чувства. Ей надо было солгать, сказать, что с Саймоном ей было лучше, чем с ним, что у нее были другие любовники — уже после Винченцо. Но Маршу подвела дурацкая привычка всегда и всем говорить правду. Она рассказала ему все, ничего не утаив, — и чего же она этим добилась? Ровным счетом ничего.
— Какие у тебя планы на сегодня? — спросил Винченцо, продолжая самодовольно улыбаться.
— Одеться в рубище и посыпать голову пеплом, — буркнула Марша.
— Не смешно.
— А я вовсе не смеюсь… я чувствую… — Ее голос дрогнул. — Я чувствую себя использованной, шлюхой… мне так больно…
Чуть не плача, она отпихнула поднос, вылезла из постели и, совершенно не обращая внимания на собственную наготу, побрела в свою комнату.
— Марша…
— Оставь меня в покое! — выкрикнула она плачущим голосом и скрылась в ванной.
Через час она спустилась вниз, одетая в простенькое хлопчатобумажное платьице, купленное на распродаже по сниженным ценам. Весь этот час она потратила на то, чтобы вытащить и свалить в кучу в углу спальни все подаренные им туалеты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39