Мечты об империи, мечты о славе, путешествие, вызвавшее месть богов, – и в такое время варвар вздумал ревновать.
Хит вдруг ясно осознал, как много времени проводила с ним Алор. По привычке и старому, как море, обычаю он помогал ей проводить долгие тревожные часы матросскими байками. Оглядываясь назад, он видел лицо Алор, удивительно молодое и радостное, всегда она слушала его, он вспоминал, как она задавала вопросы, желая научиться управлять судном.
Он вспомнил теперь, какой она выглядела красивой, когда ветер путался в ее волосах; вспоминал ее крепкое сильное тело, когда она удерживала “Этну” в равновесии на повороте.
Гроза собиралась долго и наконец разразилась.
Хит знал, что Море Утренних Опалов не пропустит его без борьбы. Оно будет донимать его молниями, острыми рифами, мертвым штилем, грохочущими приливами и всеми хитростями течения, туманом и дрейфующей травой. Он должен будет со всем этим сражаться. Теперь он был совсем близко от Драконьего Горла, ворот Верхних Морей, и это был убийственный момент для шторма с юга.
Ночь стала черной. Море горело белой фосфоресценцией – кипящий котел ведьмина огня. Поднялся устрашающий ветер. “Этна” ныряла и тряслась, идя без паруса, и Хит еще раз порадовался силе Брока, когда они вместе боролись с кормовым веслом.
Он чувствовал, что рядом с ним кто-то есть, и понял, что это Алор.
– Иди вниз! – крикнул он и услышал только эхо ее ответа. Она не ушла, а навалилась всем своим весом на весло.
Стрелы молний, широкие, как хвост кометы, проносились с такой стремительностью и яростью, словно стартовали с другой звезды и набирали скорость; проходя через полгалактики, Они покрыли Море Утренних Опалов пурпурным огнем, пока гром, принесший мрак, не смел их. Затем хлынули потоки дождя.
Хит стонал про себя. Ветер и бурное море зажали между собой маленький кораблик, таща его куда-то вперед. С теперешней скоростью “Этна” должна быть у Драконьего Горла уже на заре, и она ударится о него на полном ходу, беспомощная, как дрейфующая щепка.
Свет молнии показал Хиту громадное напряженное тело варвара, мокрое и блестящее, его длинные волосы, освободившиеся от узлов и цепочек, растрепанные водой и ветром. Молния показала Хиту также и Алор.
Их руки и плечи соприкасались в совместном напряжении.
Они сражались таким образом, казалось, целое столетие, но затем дождь резко прекратился, ветер утих и настал период полнейшей тишины. Голос Алор громко ударил в уши Хита.
– Кончилось.
– Нет, – сказал он. – Слушай!
И они услышали глубокий ровный гул далеко на севере – грохот прибоя.
Шторм начался снова.
Пришла заря немногим светлее ночи. Сквозь разлетающиеся водоросли Хит видел утесы по обеим сторонам, где сужается горная цепь, утягивая Море Утренних Опалов в пролив Драконьего Горла. Вода высоко поднималась между этими утесами, вспыхивая белизной на черных камнях.
“Этнр несло туда, как листок к мельничной запруде.
Утесы сходились все больше, пока пространство между ними стало не шире мили. Черные титаны, и у их ног пространства яростной белой воды, изорванной и раздробленной похожими на клыки скалами.
Драконье Горло.
Когда Хит проходил здесь раньше, была хорошая погода и были люди на веслах. Но и тогда это было нелегко. Сейчас он пытался вспомнить, где идет проток, пытался направить судно к тому месту, которое служило тропинкой между камней.
“Этна” набрала скорость и бросилась в Драконье Горло.
Она летела в слепом безумии потока, ветра и звука.
Время от времени Хит видел перед собой вздымающуюся скалу и поворачивал корабль в сторону, стараясь уберечься от смерти, что пряталась прямо под бурлящей поверхностью воды. Два или три раза “Этна” вздрагивала со скрежетом, и Хит думал, что все кончено.
Однажды, когда уже не было надежды, Хит почувствовал, как рука Алор сжалась на его руке.
Высокая вода спасла их, захватила в собственное стремительное течение, пронесла над скалами и наконец через барьер в конце узкого пролива.
“Этна” вышла, покачиваясь, в относительно спокойные воды Верхних Морей, где волны казались нежными, и все вообще стало таким нежным и спокойным, что даже не верилось. Долгое время все трое стояли над кормовым веслом, не в силах осознать, что все уже позади, а они все живы.
Шторм выдохся. Ветер стал ровным. Хит поставил парус, сел, опустил голову на колени и задумался, почему Алор схватила его за руку, когда решила, что она сейчас умрет.

Глава 4
Я БУДУ ЖДАТЬ!
Даже в такую рань было уже жарко. Верхние Моря шли вдоль экватора. Мелкая, окруженная сушей вода задыхалась от водорослей и была заполнена плавучими рифами грязи; выступающие массы гор резали ее на лабиринты озер и слепые протоки.
Ветер упал до полного штиля. Открытая вода осталась позади, там, где ее разметали течения Моря Утренних Опалов. Плывущие травы собрались вокруг “Этны”, и их пятнистая желтая равнина шевелилась как живая. В воздухе пахло гнилью.
Под руководством Хита люди размахивали ножамитраворезами – большими лезвиями на скобах, укрепленных под носом судна. Затем, используя тяжелое кормовое весло, как гребное, они толкали “Этну” вперед силой своих вспотевших спин.
Тучи маленьких драконов с яркой чешуей, потревоженные кораблем, взлетали с шипящим визгом. Здесь было их родное место. Они сражались и гнездились в водорослях, и душный влажный воздух был полон шумом их крыльев. Они садились на поручни и на снасти, поглядывая красными глазами. Дракон, что сидел на плече Хита, испускал резкие возбужденные крики. Хит подкинул его в воздух, и дракон полетел к своим собратьям.
Под водорослями была своя жизнь, плодящаяся в горячей застойной воде, самых разных форм и даже вовсе без формы, скученная и вечно голодная. Маленькие рептилии скользили в траве, поедая драконьи яйца; то тут, то там появлялась маленькая черная головка, хватала и хрустела, глядя на “Этну” нелюбопытными глазами, пока жевала и глотала добычу.
Хит все время был настороже.
Солнце высоко поднялось над вечными облаками.
Жар просачивался и усиливался. Весло ходило взад и вперед, нож резал, трава подтягивалась к корпусу судна, а за кормой разрез медленно сближался, когда водоросли свивались друг с другом.
Хит старался не поворачиваться к Алор. Он не хотел смотреть на нее, не хотел вспоминать прикосновение ее руки. Он хотел вспоминать только Этну, помнить агонию Лунного Огня и думать о награде, что лежит за Лунным Огнем”, если у него хватит духу. Что значит храмовая девка по сравнению со всем этим?
Но он все-таки поглядывал на нее. И ее белые руки блестели от пота, красный рот был мрачным и усталым, но даже сейчас она обладала странной и дикой красотой. Время от времени она бросала на него быстрый и голодный взгляд из-под ресниц, и глаза ее не были глазами храмовой девушки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13