— И вовсе он никакой не Тэйт.
Она представилась как миссис Тэйт и была, очевидно, матерью и бабушкой этого многочисленного выводка. У нее недоставало большей части зубов, а на голове неопрятно торчали седые волосы. Доктор не обратил на ее слова внимания.
— Как поживаешь, Билли Тэйт? — спросил он. — И откуда у тебя такие славные рыжие волосики?
— От его папочки, — сердито сказала миссис Тэйт. — Оттуда же, откуда у него эта воровская походка и желтые глаза, как у паршивой собаки. Вот что я вам скажу, доктор: если увидите человека, похожего на этого мальчишку, скажите ему, чтобы он явился и забрал свое добро.
Гром, прогремевший на покрытой облаками вершине Оленьего Рога, прозвучал аккомпанементом, идеально подходящим к ее словам. Словно это раздался зловещий смех Бога.
Салли спрыгнула с крыльца и схватила мальчика на руки.
Я посмотрел на доктора, он посмотрел на меня, а Салли Тэйт закричала на свою мать:
— Нечего своим грязным языком болтать о моем ребенке!
— Так нельзя говорить с ма, — сказала одна из старших сестер. — Ведь она же права.
— А! — сказала Салли. — Ты так думаешь? — Она повернулась к доктору, щеки ее стали белыми, глаза горели. — Они натравливают своих детей на моего ребенка, доктор, и знаете почему? Завидуют. Мы у них в печенках сидим, потому что у них у всех дети — большие неуклюжие увальни, которые только и умеют, что жрать, и такие же прожорливые мужья, которые с ними обращаются как со свиньями.
Гнев ее в момент достиг апогея; было ясно — эта ссора продолжается давно, возможно с тех пор, как родился ребенок.
А может быть, даже раньше, судя по тому, что она сказала потом.
— Завидуете, — сказала она своим сестрам, обнажая зубы. — Да уж, каждая из вас просто из кожи лезла, чтобы попасться ему на глаза, но на сеновал он позвал меня. Меня! И если он когда-нибудь вернется, то спать будет со мной и так часто и долго, как он этого захочет. И пусть кто-нибудь только попробует сказать что-нибудь плохое о нем или о ребенке!
— Вы говорите, — произнес доктор, не обращаясь ни к кому в отдельности, — что мальчик очень похож на своего отца?
— Точная копия, — нежно ответила Салли, целуя рыжие локоны с таким странным серебристым оттенком. — Конечно, хотелось бы снова увидеть этого человека, плевать мне, что они там говорят, доктор. Я вам скажу, он был красивый.
— Красивый тот, кто поступает красиво, — пояснила миссис Тэйт. — Нехороший он был, я сразу поняла, как его увидела.
— Что ты, ма, — сказал мистер Тэйт, — да ты у него из рук ела! — Смеясь, он повернулся к доктору Каллендеру: — Она бы сама на сеновал с ним пошла, если бы он ее попросил, факт! Разве не так, Гарри?
Гарри ответил, что так, и все засмеялись.
Миссис Тэйт с яростью произнесла:
— А вы, мужчины, лучше бы добились, чтобы ваш папочка делал что-нибудь для семьи, а не устраивали бы дурацкие представления перед чужими людьми.
— То есть, — сказал мистер Тэйт, — лучше бы нам всем стирать свое грязное белье при людях, которых это не касается. — Он вежливо повернулся к доктору: — Наверно, у вас была какая-то причина, раз вы сюда приехали. Может, я чем могу помочь?
— Так вот оно что, — неуверенно произнес доктор и посмотрел на мальчика. — Вы говорите, он в точности похож на отца?
«Раз так, — подумал я, — какая тут может быть мутация? Мутация — это нечто новое, отличное от родителей. Если он — точная копия, то его строение и цвет передались по наследству. А если строение и цвет наследственные, возможно, группа крови и внутренние органы…»
На Оленьем Роге снова загремел гром. И я подумал: «Значит, его отец тоже мутация». А доктор спросил:
— Кто же был этот человек, Салли? Я всех в этих горах знаю, но никогда не встречал никого, кто бы соответствовал этому описанию.
— Его зовут Билл, — сказала она, — так же, как мальчика. Фамилия — Джонс. Так он говорил.
— Врал он все, — сказала миссис Тэйт. — Он такой же Джонс, как и я. Это-то мы выяснили.
— Как он сюда попал? — спросил доктор. — И откуда? Он что-нибудь говорил об этом?
— Он сюда приехал, — сказала миссис Тэйт, — в грузовике от какой-то мастерской электроприборов — кажется, Гровера в Ныохейле. Он говорил, что это новая мастерская, что они осматривают все телевизоры в наших местах и предлагают бесплатную починку и настройку, если обойдется меньше пяти долларов. Это для рекламы фирмы. Так что я дала ему посмотреть наш телевизор, и он почти час с ним провозился и ни цента не спросил. Телевизор после этого работает хорошо. На том бы дело и кончилось, да Салли все вертелась у него под ногами, вот он ее и приметил. Начал ездить да ездить — и вот видите, что получилось.
Я сказал:
— Никакой мастерской Гровера в Ныохейле нет. И никогда не было.
— Мы это выяснили, — сказала миссис Тэйт. — Когда мы узнали, что будет ребенок, то пробовали найти мистера Джонса, но оказалось, что он все о себе наврал.
— Мне-то он говорил, откуда приехал, — мечтательно сказала Салли.
Доктор спросил нетерпеливо:
— Откуда же?
Причудливо изогнув губы, чтобы произнести незнакомые звуки, Салли сказала:
— Грилианну.
Глаза доктора широко раскрылись.
— Это еще что за дьявольщина?
— Нет такого места, — сказала миссис Тэйт. — Даже школьный учитель не мог найти его в атласе. Просто очередное вранье.
Но Салли прошептала:
— Грилианну. Он так это говорил, что слово звучало точно название одного из самых прекрасных мест на свете.
Над Оленьим Рогом расползлась грозовая туча. Ее края затенили солнце. Сверкали молнии, и раскатывался гром. Я сказал:
— А можно взглянуть на ваш телевизор?
— Отчего же, — сказала миссис Тэйт. — Можно. Только не испортите его. Чего бы он ни натворил другого, а уж телевизор-то он хорошо настроил.
— Не испорчу, — пообещал я.
Поднявшись по покосившимся ступенькам, я обогнул старика и его разжиревшую собаку. Прошел в гостиную, где царил беспорядок: из дивана торчали пружины, на полу не было коврика, а шестеро ребятишек, похоже, спали на старой латунной кровати в углу. Телевизору было, вероятно, года четыре, но он был самый большой и самый лучший из тех, какие выпускались в то время. Покрытый лоскутом красной материи, в комнате он почитался едва ли не за святыню.
Я снял заднюю стенку и заглянул внутрь. Сам не знаю, что я ожидал там увидеть. Просто мне показалось странным, чтобы человек пошел на мошенничество с грузовиком и на даровую починку телевизора. Какая-то выгода в этом наверняка была. В устройстве телевизоров я не очень-то разбирался, но даже на мой неопытный взгляд было ясно, что мистер Джонс сделал с внутренней схемой что-то странное.
Совершенно неизвестный компонент находился на внутренней стенке — небольшое приспособление, размерами не больше чем в два моих ногтя.
Я установил заднюю стенку и включил телевизор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12