Но нынешнее состояние и царившая в голове путаница наводили его на мысль, что именно такой и должна быть квинтэссенция похмелий всего человечества. Потом в голове понемногу прояснилось, и он вспомнил мужчину с дробовиком и как вскрикнула Полетт Кармоди. Он потрогал голову. На затылке появилась весьма болезненная шишка, а волосы слиплись от спекшейся крови.
Ромстед посмотрел на часы. Поймав в фокус циферблат, он разглядел на них десять минут девятого. «Утра? — подумал он. — Скорее всего. Черт побери, но каким же образом он мог проваляться без сознания — подумать только! — целых пятнадцать часов?»
Он решил оставить пока этот вопрос открытым и повернул голову, зная, что за любое движение придется заплатить болью. Рядом стояла еще одна узкая кровать из того же гарнитура и так же застеленная голубым покрывалом с синелью. На ней спала Полетт Кармоди, ее светлые волосы растрепались, а задравшееся платье до половины обнажало бедро. В конце комнаты, отделанной лакированной сосной, находилось окно, через которое просвечивал дневной свет. Окно оказалось зарешечено, на подоконнике установлен небольшой кондиционер, а жалюзи снаружи — закрыты.
Зарешечено? Ромстед повернул голову направо. Там, в конце комнаты, виднелась окантованная стальными пластинами дверь. Справа от двери стояли два поставленных бок о бок комода. На одном из них находился интерком, а над другим — вмонтированное в стену зеркало. Под зеркалом размещалось нечто напоминающее сдвижную панель или «кормушку» — как в тюрьме. Панель была задвинута, а напротив подножия кровати находилась еще одна дверь.
Ромстед опустил ноги на пол и сел. Боль сжала виски, словно тисками, голова кружилась. Он попытался встать, но рухнул обратно на край кровати. Ноги отказывались повиноваться. Видимо, он слишком долго пролежал со свешивающимися через край кровати ногами, и их собственный вес лишил лодыжки притока крови. Наклонившись, Ромстед ухитрился расшнуровать ботинки и принялся массировать ступни. Сначала они были твердыми и совершенно бесчувственными, но скоро он почувствовал легкое покалывание — кровообращение восстанавливалось.
Теперь можно встать. Ромстед покачнулся и, шатаясь как пьяный, поплелся к приоткрытой двери. Это была ванная. Окошко в ней загородили двумя вертикальными полосами стального уголка, размером два на два дюйма. С минуту Ромстед тупо смотрел на него, потом вернулся к укрепленной пластинами двери и подергал ручку. Заперто. Если не считать легкого жужжания кондиционера в окне, вокруг было абсолютно тихо.
Подойдя к окну, Ромстед осмотрел его. Окно загорожено не решеткой, как ему показалось вначале, а такими же полосками стального уголка, что и в ванной. Только здесь, чтобы вставить кондиционер, две горизонтальные полосы крепились к стене в верхней и нижней части окна, а затем к ним накрест приварили три вертикальные полосы. Болты полудюймовые, сталь — четвертьдюймовый профиль, сварные швы очень прочные.
Взявшись за одну из вертикальных полос, Ромстед потянул ее на себя. Ничего не получилось, только в голове запульсировала боль. Он решил, что их не свернуть и ломом.
Ромстед поднес руку к решетке кондиционера. Включенным оказался только вентилятор. Затем он просунул лицо между двумя вертикальными перекладинами, как можно ближе к оконному стеклу, и посмотрел вниз сквозь наружные жалюзи. Он увидел лишь верхнюю часть корпуса кондиционера, на которой играл солнечный свет. На обшарпанной, покрытой пылью поверхности лежало несколько сосновых иголок. Ромстед передвинулся к краю окна и, скосив глаза, посмотрел вниз. Ему удалось разглядеть несколько футов каменистой земли, наполовину вылезший из земли корень дерева и сосновые иголки.
Ромстед решил, что, поскольку здесь растут сосны, это место никак не может быть пустыней. Он повернулся к окну спиной. Возможно, Полетт Кармоди сможет рассказать о случившемся и о том, где они находятся. Ее наверняка не стали оглушать. Полетт повернулась во сне, и платье обвилось вокруг бедра. Сдернув покрывало со своей кровати, Ромстед прикрыл ей ноги. Когда она проснется, у нее и без того хватит поводов для расстройства, ни к чему добавлять к ним еще и смущение.
Ромстед вернулся в ванную. Под покрывал сильно потертый, но чистый линолеум. В ванной стоял шкафчик и умывальник с ржавыми потеками под краном. Над умывальником висело мутное зеркало. Старомодная ванна на ножках находилась в дальнем углу, рядом с окном. Здесь за окном были такие же, как и в спальне, наружные жалюзи, поэтому в ванной царил полумрак. Ромстед щелкнул выключателем, и над зеркалом зажглась лампочка. На вешалке висело несколько полотенец, а на краю умывальника лежал нераспечатанный кусок туалетного мыла. Пустив холодную воду, он умылся, и ему стало немного лучше. Вода была ледяная, а это само по себе доказывало, что их темница находится в Сьерре или где-то у подножия гор. Причем вдалеке от наезженных дорог, потому что до его ушей еще ни разу не донесся звук работающего автомобильного двигателя.
Но почему он так долго пробыл без сознания? Прежде его не раз оглушали, но он отключался всего лишь на несколько минут и никогда не слышал, чтобы беспамятство длилось пятнадцать часов, не считая случаев сильного сотрясения мозга или комы. Должно быть, его чем-то накачали. Пиджак с него сняли, и теперь Ромстед заметил, что запонка на левом рукаве расстегнута. Закатав рукав, он увидел две маленькие точки и капельку засохшей крови. Наверное. — жгутом послужил галстук, а укол сделали каким-нибудь грязным наркоманским шприцем. Потом он подумал, что вряд ли стоит так беспокоиться о сыворотке против гепатита, поскольку в сложившихся обстоятельствах есть более серьезные поводы для волнения.
Ромстед открыл зеркальную дверцу аптечки. Внутри находились две новые зубные щетки в пластмассовых футлярах, зубная паста, бутылочка аспирина и стакан для воды. Он вытряхнул на ладонь четыре таблетки и присмотрелся к ним: выглядели они как настоящие. Проглотив аспирин, Ромстед распечатал одну из зубных щеток и почистил зубы.
Потом снова вышел в комнату. Занавешенная шторой ниша слева от ванной служила гардеробом. На перекладине висело несколько проволочных вешалок для верхней одежды, а его сумка, сумка Полетт и небольшой чемоданчик с туалетными принадлежностями стояли на полу. Пиджак и галстук Ромстеда бросили на его сумку. Опустив штору, он подошел к комодам у противоположной стены.
Интерком, конечно, включен, и где-то в комнате установлено подслушивающее устройство, а может, и не одно. Если даже накрыть интерком подушкой, а потом отыскать самый заметный «жучок» и вырвать ему зубы, тут где-нибудь все равно останется еще хотя бы одно устройство, которое запишет на пленку весь их разговор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
Ромстед посмотрел на часы. Поймав в фокус циферблат, он разглядел на них десять минут девятого. «Утра? — подумал он. — Скорее всего. Черт побери, но каким же образом он мог проваляться без сознания — подумать только! — целых пятнадцать часов?»
Он решил оставить пока этот вопрос открытым и повернул голову, зная, что за любое движение придется заплатить болью. Рядом стояла еще одна узкая кровать из того же гарнитура и так же застеленная голубым покрывалом с синелью. На ней спала Полетт Кармоди, ее светлые волосы растрепались, а задравшееся платье до половины обнажало бедро. В конце комнаты, отделанной лакированной сосной, находилось окно, через которое просвечивал дневной свет. Окно оказалось зарешечено, на подоконнике установлен небольшой кондиционер, а жалюзи снаружи — закрыты.
Зарешечено? Ромстед повернул голову направо. Там, в конце комнаты, виднелась окантованная стальными пластинами дверь. Справа от двери стояли два поставленных бок о бок комода. На одном из них находился интерком, а над другим — вмонтированное в стену зеркало. Под зеркалом размещалось нечто напоминающее сдвижную панель или «кормушку» — как в тюрьме. Панель была задвинута, а напротив подножия кровати находилась еще одна дверь.
Ромстед опустил ноги на пол и сел. Боль сжала виски, словно тисками, голова кружилась. Он попытался встать, но рухнул обратно на край кровати. Ноги отказывались повиноваться. Видимо, он слишком долго пролежал со свешивающимися через край кровати ногами, и их собственный вес лишил лодыжки притока крови. Наклонившись, Ромстед ухитрился расшнуровать ботинки и принялся массировать ступни. Сначала они были твердыми и совершенно бесчувственными, но скоро он почувствовал легкое покалывание — кровообращение восстанавливалось.
Теперь можно встать. Ромстед покачнулся и, шатаясь как пьяный, поплелся к приоткрытой двери. Это была ванная. Окошко в ней загородили двумя вертикальными полосами стального уголка, размером два на два дюйма. С минуту Ромстед тупо смотрел на него, потом вернулся к укрепленной пластинами двери и подергал ручку. Заперто. Если не считать легкого жужжания кондиционера в окне, вокруг было абсолютно тихо.
Подойдя к окну, Ромстед осмотрел его. Окно загорожено не решеткой, как ему показалось вначале, а такими же полосками стального уголка, что и в ванной. Только здесь, чтобы вставить кондиционер, две горизонтальные полосы крепились к стене в верхней и нижней части окна, а затем к ним накрест приварили три вертикальные полосы. Болты полудюймовые, сталь — четвертьдюймовый профиль, сварные швы очень прочные.
Взявшись за одну из вертикальных полос, Ромстед потянул ее на себя. Ничего не получилось, только в голове запульсировала боль. Он решил, что их не свернуть и ломом.
Ромстед поднес руку к решетке кондиционера. Включенным оказался только вентилятор. Затем он просунул лицо между двумя вертикальными перекладинами, как можно ближе к оконному стеклу, и посмотрел вниз сквозь наружные жалюзи. Он увидел лишь верхнюю часть корпуса кондиционера, на которой играл солнечный свет. На обшарпанной, покрытой пылью поверхности лежало несколько сосновых иголок. Ромстед передвинулся к краю окна и, скосив глаза, посмотрел вниз. Ему удалось разглядеть несколько футов каменистой земли, наполовину вылезший из земли корень дерева и сосновые иголки.
Ромстед решил, что, поскольку здесь растут сосны, это место никак не может быть пустыней. Он повернулся к окну спиной. Возможно, Полетт Кармоди сможет рассказать о случившемся и о том, где они находятся. Ее наверняка не стали оглушать. Полетт повернулась во сне, и платье обвилось вокруг бедра. Сдернув покрывало со своей кровати, Ромстед прикрыл ей ноги. Когда она проснется, у нее и без того хватит поводов для расстройства, ни к чему добавлять к ним еще и смущение.
Ромстед вернулся в ванную. Под покрывал сильно потертый, но чистый линолеум. В ванной стоял шкафчик и умывальник с ржавыми потеками под краном. Над умывальником висело мутное зеркало. Старомодная ванна на ножках находилась в дальнем углу, рядом с окном. Здесь за окном были такие же, как и в спальне, наружные жалюзи, поэтому в ванной царил полумрак. Ромстед щелкнул выключателем, и над зеркалом зажглась лампочка. На вешалке висело несколько полотенец, а на краю умывальника лежал нераспечатанный кусок туалетного мыла. Пустив холодную воду, он умылся, и ему стало немного лучше. Вода была ледяная, а это само по себе доказывало, что их темница находится в Сьерре или где-то у подножия гор. Причем вдалеке от наезженных дорог, потому что до его ушей еще ни разу не донесся звук работающего автомобильного двигателя.
Но почему он так долго пробыл без сознания? Прежде его не раз оглушали, но он отключался всего лишь на несколько минут и никогда не слышал, чтобы беспамятство длилось пятнадцать часов, не считая случаев сильного сотрясения мозга или комы. Должно быть, его чем-то накачали. Пиджак с него сняли, и теперь Ромстед заметил, что запонка на левом рукаве расстегнута. Закатав рукав, он увидел две маленькие точки и капельку засохшей крови. Наверное. — жгутом послужил галстук, а укол сделали каким-нибудь грязным наркоманским шприцем. Потом он подумал, что вряд ли стоит так беспокоиться о сыворотке против гепатита, поскольку в сложившихся обстоятельствах есть более серьезные поводы для волнения.
Ромстед открыл зеркальную дверцу аптечки. Внутри находились две новые зубные щетки в пластмассовых футлярах, зубная паста, бутылочка аспирина и стакан для воды. Он вытряхнул на ладонь четыре таблетки и присмотрелся к ним: выглядели они как настоящие. Проглотив аспирин, Ромстед распечатал одну из зубных щеток и почистил зубы.
Потом снова вышел в комнату. Занавешенная шторой ниша слева от ванной служила гардеробом. На перекладине висело несколько проволочных вешалок для верхней одежды, а его сумка, сумка Полетт и небольшой чемоданчик с туалетными принадлежностями стояли на полу. Пиджак и галстук Ромстеда бросили на его сумку. Опустив штору, он подошел к комодам у противоположной стены.
Интерком, конечно, включен, и где-то в комнате установлено подслушивающее устройство, а может, и не одно. Если даже накрыть интерком подушкой, а потом отыскать самый заметный «жучок» и вырвать ему зубы, тут где-нибудь все равно останется еще хотя бы одно устройство, которое запишет на пленку весь их разговор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48