– Какой интересный выбор ингредиентов! Что же вы решили приготовить на обед?
Он слабо усмехнулся.
– Хочу попытаться приготовить такое, но не уверен, что у меня получится. Я уже знаю, что вы наделены мозгами и красотой. Может, каким-либо чудом, вы еще и умеете готовить?
– Вам повезло! Я немножко умею делать такос.
Он издал преувеличенный вздох облегчения.
– Какая потрясающая новость! Пока вы были наверху, я уже начинал сомневаться, что мы вообще сегодня сможем пообедать. Дело в том, что большинство женщин, с которыми мне приходится общаться, по-моему, решили, что приготовление пищи – мужская работа.
– А вы с этим не согласны?
В его глазах промелькнула веселая искорка.
– Не нужно сразу вставать в агрессивную позу, Кэтрин. В принципе я готов согласиться с тем, что раз и мужчины и женщины нуждаются в пище, то уметь готовить должны те и другие. Но, увы, я абсолютно лишен врожденных способностей к этому: регулярно сжигаю полуфабрикаты до угольков, а если пытаюсь приготовить суп из банки, то получается сплошной комок.
– Комок из такого супа? Это же невозможно.
– Поверьте, мне это удается. И если вы меня как следует попросите, могу научить и вас.
Она улыбнулась.
– Почему бы вам тогда не брать уроки кулинарии?
– Решил продержаться, пока не женюсь. Иначе боюсь, что если научусь стряпать еще холостяком, то так и не узнаю, почему жена вышла за меня – из-за моего обаяния или просто из-за того, что я умею готовить. В конце концов, мужчине хочется, чтобы его ценили за что-нибудь еще, кроме ловкого обращения со сковородой!
– Не сомневаюсь. – Кэтрин открыла банку с томатной пастой, с досадой отметив, что ее сердце стучит слишком уж учащенно. – Я сильно посягну на ваши принципы, если попрошу накрыть на стол?
Джошуа лениво улыбнулся и пошел к двери.
– Я сделаю это немедленно. И еще открою вино. Когда я на безопасном удалении от кухонной плиты, то становлюсь поразительно домашним и хозяйственным.
Обед прошел с приятной непринужденностью. Джошуа непрестанно расточал хвалы ее кулинарному искусству. Около десяти он вызвался помыть посуду, а Кэтрин принялась варить кофе. Когда на кухне все было убрано, он принес кофе в комнату и уселся перед камином, предварительно притащив для Кэтрин огромную подушку с дивана. Когда она села рядом с ним, он зажег полено на решетке.
– Иногда, даже в это время года, ночью бывает прохладно и хочется зажечь камин.
– Это всегда приятно. – Она устроилась поудобней на подушке и поставила чашку с кофе себе на живот. Давным-давно она не испытывала такого блаженного состояния! – А ведь в этом есть что-то красивое: когда за жарким днем следует прохладная ночь. Вам не кажется?
– Пожалуй, вы правы. Хотя я никогда не думал об этом.
Его слова прозвучали чуть резковато, но она слишком разнежилась, чтобы обращать на это внимание. Правда, у нее возникло смутное ощущение, что Джошуа нервничает, и нервничает сильно, но ей просто не захотелось определять это впечатление более отчетливо. Он поднялся и выбрал кассету, а потом не стал возвращаться на свое место и остался стоять у камина.
Комнату наполнили полновесные звуки Первого концерта Чайковского. Она невольно подумала, что Джошуа всегда прибегает к музыке, когда ему требуется отгородиться от общения между ними, но мысль эта тут же забылась, ибо Кэтрин погрузилась в приятное состояние где-то между сном и бодрствованием.
Она внезапно пришла в себя от звука его голоса, который прозвучал необычайно резко на фоне лирического романтизма Чайковского.
– Как вам кажется, вы могли бы влюбиться еще раз? – спросил он. – Я имею в виду – по-настоящему влюбиться. Как было у вас с Робертом…
Кэтрин ошеломил его вопрос и слегка задел резкий тон. Глубоко вздохнув, она приподнялась с подушки.
– Нет, – убежденно произнесла она. – Конечно, нет! Я никогда, никогда не смогу полюбить так, как любила Роберта.
Джошуа ткнул кочергой в полено, лежавшее на решетке. Он все еще стоял спиной к ней.
– Что дает вам основания для такого уверенного ответа, Кейти? Быть может, потом, через много месяцев вы встретите кого-то.
Она рассердилась. Как мог он подумать, что ее чувства к Роберту настолько поверхностны, что улетучатся, лишь только она найдет себе нового мужа?!
– Вы ошибаетесь, – холодно ответила она. – Такое, как у нас с Робертом, может быть только раз в жизни. Он был мне не только любовником, но и самым лучшим другом! Нет, больше я никогда не смогу так полюбить.
– Мне это очень понятно, – согласился он.
В глубине души она немного удивилась, что Джошуа не стал спорить, но, разумеется, не показала этого. Он еще раз ткнул в полено, а потом подошел к низкому столику, опустился на корточки и налил им обоим по чашке кофе.
– А вы никогда не думали о том, чтобы выйти замуж еще раз? – спросил он, протягивая ей чашку.
Чашка зазвенела о блюдце.
– Нет, Джошуа, – ответила она. – Я не хочу. И вообще, что это за допрос? Ведь я только что вам ясно сказала, что не смогу больше никого полюбить.
– Любовь и брак не обязательно идут рядом, – возразил он. – Разве что только в песнях.
– Ну, признаюсь вам, что я никогда не выйду замуж за человека, которого не люблю. Брак бывает достаточно сложен даже тогда, когда люди искренне любят друг друга. И он, вероятно, будет просто невыносим, если нет любви, которая помогла бы сгладить все шероховатости.
– Пожалуй, я с вами не соглашусь. Сотни лет люди во всем мире заключали браки, вовсе не думая о любви. Они это делали, чтобы избавиться от одиночества, ради безопасности и чтобы иметь детей. Либо по воле родителей. Часто люди до свадьбы почти не видели друг друга и, уж конечно, не любили в том смысле, как это понимаем мы. И все-таки нет оснований утверждать, что их браки были менее счастливыми, чем теперешние.
– Потому что от браков тогда ожидали другого, – кратко заметила Кэтрин. – Теперь происходит сексуальная революция. Сообщаю вам об этом на тот случай, если вы еще не слышали. Нынешний брак – это любовный союз между двумя зрелыми и ответственными взрослыми людьми. Он не должен являться контрактом ради финансовой обеспеченности, или способом для женщин избавиться от необходимости работать, или легальной возможностью производить на свет детей! – Она встала, желая поскорее положить конец разговору, от которого ей становилось не по себе. – День получился долгий, Джошуа. Пожалуй, я пойду…
– Вам пора выбраться хоть на минуту из своей норы, – жестко заявил он, – и оглядеться по сторонам, чтобы увидеть все ясно и четко. Не исключено, что вам больше никогда не удастся безумно влюбиться. Но вы уверены, что хотите отказаться и от других хороших вещей, которые может принести замужество? Неужели вам не хочется иметь собственных детей?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Он слабо усмехнулся.
– Хочу попытаться приготовить такое, но не уверен, что у меня получится. Я уже знаю, что вы наделены мозгами и красотой. Может, каким-либо чудом, вы еще и умеете готовить?
– Вам повезло! Я немножко умею делать такос.
Он издал преувеличенный вздох облегчения.
– Какая потрясающая новость! Пока вы были наверху, я уже начинал сомневаться, что мы вообще сегодня сможем пообедать. Дело в том, что большинство женщин, с которыми мне приходится общаться, по-моему, решили, что приготовление пищи – мужская работа.
– А вы с этим не согласны?
В его глазах промелькнула веселая искорка.
– Не нужно сразу вставать в агрессивную позу, Кэтрин. В принципе я готов согласиться с тем, что раз и мужчины и женщины нуждаются в пище, то уметь готовить должны те и другие. Но, увы, я абсолютно лишен врожденных способностей к этому: регулярно сжигаю полуфабрикаты до угольков, а если пытаюсь приготовить суп из банки, то получается сплошной комок.
– Комок из такого супа? Это же невозможно.
– Поверьте, мне это удается. И если вы меня как следует попросите, могу научить и вас.
Она улыбнулась.
– Почему бы вам тогда не брать уроки кулинарии?
– Решил продержаться, пока не женюсь. Иначе боюсь, что если научусь стряпать еще холостяком, то так и не узнаю, почему жена вышла за меня – из-за моего обаяния или просто из-за того, что я умею готовить. В конце концов, мужчине хочется, чтобы его ценили за что-нибудь еще, кроме ловкого обращения со сковородой!
– Не сомневаюсь. – Кэтрин открыла банку с томатной пастой, с досадой отметив, что ее сердце стучит слишком уж учащенно. – Я сильно посягну на ваши принципы, если попрошу накрыть на стол?
Джошуа лениво улыбнулся и пошел к двери.
– Я сделаю это немедленно. И еще открою вино. Когда я на безопасном удалении от кухонной плиты, то становлюсь поразительно домашним и хозяйственным.
Обед прошел с приятной непринужденностью. Джошуа непрестанно расточал хвалы ее кулинарному искусству. Около десяти он вызвался помыть посуду, а Кэтрин принялась варить кофе. Когда на кухне все было убрано, он принес кофе в комнату и уселся перед камином, предварительно притащив для Кэтрин огромную подушку с дивана. Когда она села рядом с ним, он зажег полено на решетке.
– Иногда, даже в это время года, ночью бывает прохладно и хочется зажечь камин.
– Это всегда приятно. – Она устроилась поудобней на подушке и поставила чашку с кофе себе на живот. Давным-давно она не испытывала такого блаженного состояния! – А ведь в этом есть что-то красивое: когда за жарким днем следует прохладная ночь. Вам не кажется?
– Пожалуй, вы правы. Хотя я никогда не думал об этом.
Его слова прозвучали чуть резковато, но она слишком разнежилась, чтобы обращать на это внимание. Правда, у нее возникло смутное ощущение, что Джошуа нервничает, и нервничает сильно, но ей просто не захотелось определять это впечатление более отчетливо. Он поднялся и выбрал кассету, а потом не стал возвращаться на свое место и остался стоять у камина.
Комнату наполнили полновесные звуки Первого концерта Чайковского. Она невольно подумала, что Джошуа всегда прибегает к музыке, когда ему требуется отгородиться от общения между ними, но мысль эта тут же забылась, ибо Кэтрин погрузилась в приятное состояние где-то между сном и бодрствованием.
Она внезапно пришла в себя от звука его голоса, который прозвучал необычайно резко на фоне лирического романтизма Чайковского.
– Как вам кажется, вы могли бы влюбиться еще раз? – спросил он. – Я имею в виду – по-настоящему влюбиться. Как было у вас с Робертом…
Кэтрин ошеломил его вопрос и слегка задел резкий тон. Глубоко вздохнув, она приподнялась с подушки.
– Нет, – убежденно произнесла она. – Конечно, нет! Я никогда, никогда не смогу полюбить так, как любила Роберта.
Джошуа ткнул кочергой в полено, лежавшее на решетке. Он все еще стоял спиной к ней.
– Что дает вам основания для такого уверенного ответа, Кейти? Быть может, потом, через много месяцев вы встретите кого-то.
Она рассердилась. Как мог он подумать, что ее чувства к Роберту настолько поверхностны, что улетучатся, лишь только она найдет себе нового мужа?!
– Вы ошибаетесь, – холодно ответила она. – Такое, как у нас с Робертом, может быть только раз в жизни. Он был мне не только любовником, но и самым лучшим другом! Нет, больше я никогда не смогу так полюбить.
– Мне это очень понятно, – согласился он.
В глубине души она немного удивилась, что Джошуа не стал спорить, но, разумеется, не показала этого. Он еще раз ткнул в полено, а потом подошел к низкому столику, опустился на корточки и налил им обоим по чашке кофе.
– А вы никогда не думали о том, чтобы выйти замуж еще раз? – спросил он, протягивая ей чашку.
Чашка зазвенела о блюдце.
– Нет, Джошуа, – ответила она. – Я не хочу. И вообще, что это за допрос? Ведь я только что вам ясно сказала, что не смогу больше никого полюбить.
– Любовь и брак не обязательно идут рядом, – возразил он. – Разве что только в песнях.
– Ну, признаюсь вам, что я никогда не выйду замуж за человека, которого не люблю. Брак бывает достаточно сложен даже тогда, когда люди искренне любят друг друга. И он, вероятно, будет просто невыносим, если нет любви, которая помогла бы сгладить все шероховатости.
– Пожалуй, я с вами не соглашусь. Сотни лет люди во всем мире заключали браки, вовсе не думая о любви. Они это делали, чтобы избавиться от одиночества, ради безопасности и чтобы иметь детей. Либо по воле родителей. Часто люди до свадьбы почти не видели друг друга и, уж конечно, не любили в том смысле, как это понимаем мы. И все-таки нет оснований утверждать, что их браки были менее счастливыми, чем теперешние.
– Потому что от браков тогда ожидали другого, – кратко заметила Кэтрин. – Теперь происходит сексуальная революция. Сообщаю вам об этом на тот случай, если вы еще не слышали. Нынешний брак – это любовный союз между двумя зрелыми и ответственными взрослыми людьми. Он не должен являться контрактом ради финансовой обеспеченности, или способом для женщин избавиться от необходимости работать, или легальной возможностью производить на свет детей! – Она встала, желая поскорее положить конец разговору, от которого ей становилось не по себе. – День получился долгий, Джошуа. Пожалуй, я пойду…
– Вам пора выбраться хоть на минуту из своей норы, – жестко заявил он, – и оглядеться по сторонам, чтобы увидеть все ясно и четко. Не исключено, что вам больше никогда не удастся безумно влюбиться. Но вы уверены, что хотите отказаться и от других хороших вещей, которые может принести замужество? Неужели вам не хочется иметь собственных детей?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45