У них же проблемы с мягкими тканями, спецлитературу читать надо!.. Консультироваться со специалистами!
— Да и вампир к трупу на километр не подойдет, пусть даже и ожившему! — блеснула познаниями Tea. — Их всегда на свеженькое тянет! Для них застоявшаяся кровь что молоко прокисшее. Пить можно, но никакого удовольствия…
— Зачем же вырывать из контекста? — хмуро процедила Минна. — Вампиры — они тоже разные бывают. Кому-то арбуз нравится, а кому-то — свиной хрящик.
— Все равно — гадость! — Tea, во второй раз забыв о нервном потрясении, гнусно хихикнула.
— Все равно — пошлость! — не менее гнусно хихикнула Софья.
После непродолжительной паузы Минна вместе с тяжелым кожаным креслом развернулась в сторону мулатки и наставила на нее жерла своих грудей.
— А вы, дорогая Tea…
Вот он и наступил, звездный час мастера иронического детектива Теодоры Тропининой! Еще ни разу я не видела столь ослепительного блеска в ее матовых, подернутых легкой поволокой глазах. Tea ловко свернула два кукиша и сунула их под нос Минне:
— А я любовных сцен не пишу! Принципиально! Минна беспомощно скосила глаза на Софью.
— Не пишет! — заскрежетав зубами, подтвердила Сафьянова.
Зубы Минны отозвались таким же скрежетом:
— Выпендриться хочет! Кольцо в нос продела, а ведь уже не девочка!
— Ага! Решила стать круче вареного яйца! Вот только наша дорогая Tea забывает, что отсутствие любви в романе — это и есть самая страшная гадость и пошлость! Ведь что нужно нашему читателю? Нашему читателю нужно море крови, океан чувств и счастливый конец.
— Зачем же так грубо? — поморщилась Минна. — Можно сказать то же самое, но другими словами… Вы же сами писали — “роскошный стержень”! Не опускайтесь до уровня так называемых иронических детективов, дорогая Софья! Там, кроме дешевого мата, скабрезных шуток и анекдотов с бородой, нечего почерпнуть!
— Вообще-то я совсем не то имела в виду…
— Вообще-то пора прекращать всю эту порнографию! — не выдержал Чиж.
Его высокий ломкий голос пронесся над головами писательниц ударом хлыста. Tea моментально откинулась на спинку кресла и болезненно искривила губы. Минна вздохнула, а Софья набросилась на Ботболта:
— В самом деле, Ботболт! Наш юный друг прав. Вы долго еще будете испытывать наше терпение этой, с позволения сказать, эротической агиткой?! Выключите видеомагнитофон немедленно! Не дом, а вертеп какой-то!
Ботболт пожал плечами, но сафьяновскому окрику все же подчинился. Он подошел к телевизорам и выключил их, после чего протер салфеткой.
Когда оба экрана погасли и в аппаратной наступила тишина, Чиж обратился к Tea:
— Это вы обнаружили тела?
Метаморфозы настигли мулатку гораздо раньше, чем предрекала Минна. Еще минуту назад — со смуглыми кукишами наперевес — она выглядела достаточно оправившейся от потрясения. Но теперь ей снова стало плохо, и жалобные, едва слышные стоны возобновились.
— Это вы обнаружили тела, госпожа Тропинина? — повторил вопрос Чиж.
Tea выдержала паузу и прерывающимся, слабым голосом произнесла:
— Это ужасно.
— Да уж, ничего хорошего…
— Вы бы не могли принести мне еще воды, Ботболт? Я все еще неважно себя чувствую…
Ботболт кивнул и направился к двери.
— Как вы нашли их?
— Вот что, молодой человек, — жарко зашептала Tea, как только бурят исчез из поля зрения. — Вы должны немедленно вывезти нас отсюда! Я с этим убийцей и минуты не останусь!
— С каким убийцей?
— С этим басурманом Ботболтом, с кем же еще!.. За два часа умудрился троих прихлопнуть! Да еще с выражением христианского смирения на лице!
— У вас есть основания полагать, что он убийца?
— А у вас разве нет?! Почему он солгал? Почему сказал, что эти двое… — Tea обернулась к дивану с трупами и понизила голос:
— Что эти люди находятся в гараже?
— А вы у него не спрашивали?
— Ну, я же не сумасшедшая! Я ему вопрос, а он мне — яду в глотку! Или тесаком по башке! Вы же держали в руках его.., мачете! Вам, Петр, было бы сподручнее переговорить с ним… Вас он послушается…
Чиж в очередной раз покраснел и бросил на меня самодовольный взгляд: смотри, дура, как меня ценят! И какие люди! Не тебе чета!
— Я поговорю с ним. А теперь расскажите мне, как вы обнаружили тела?
— Зашла в комнату и обнаружила. Любой бы обнаружил. Товар, как говорится, на витрине, — бросила Tea и зябко повела плечами. При этом в жилете у нее что-то звякнуло.
— Я же просил! — распетушился Чиж. — Я же просил никого не покидать зал!
— Пошли вы к черту! — надменно бросила Tea. — Какие могут быть просьбы, когда у нас три трупа на руках!..
— Ну, хорошо. Значит, вы отправились в это крыло…
— Да, я отправилась в это крыло, чтобы посмотреть на мониторы, о которых вы же нам и сообщили, насколько я помню! Полагала, что, может быть, собаки угомонились, наивная!.. Или эти.., деятели пришли в себя.
— И…
— Как видите, в себя они не пришли. Даже более того… Сначала я подумала, что они просто напились и спят. Но когда подошла… — Tea перевела дух.
— Это вы так кричали?
— Нет, вы! Что за дурацкие вопросы!
— Мне просто казалось, что вы не робкого десятка. И в самообладании вам не откажешь.
— Три трупа! Какое уж тут самообладание…
— Вы ничего здесь не трогали?
— Я ведь не наша дорогая Минна, чтобы возиться с мертвецами!
— Когда вы пришли, дверь была закрыта?
— Да.
Чиж повернулся к Минне и Софье:
— Вы появились здесь позже?
— Все бросились на крик, — ответила за двоих Софья. — Мы тоже посчитали нужным подойти.
Наверняка только для того, чтобы убедиться, что с поганкой Tea что-то случилось. И что еще одной конкуренткой стало меньше.
— Мы страшно испугались. — Минна затрясла всеми подбородками сразу. — В этом доме происходит что-то нехорошее, неужели вы не понимаете?
— Чего уж тут не понять!
На этом дознавательный пыл Чижа закончился, и он обратился ко всем трем почтенным беллетристкам сразу:
— Я попрошу вас вернуться в зал. Ботболт вас проводит.
— Только не Ботболт! — вырвалось у всех троих.
— Хорошо. Тогда я попрошу нашего немецкого друга… Я оглянулась: немецкий друг уже стоял в дверях и исподлобья осматривал аппаратную.
— Вы проводите наших дам в столовую, Райнер?
— Gut! — Немец по-военному четко вздернул подбородок. — А вы?
— Мы подойдем чуть позже…
Опять “мы”! Положительно, Чиж не хотел со мной расставаться. Или все дело в моей способности заполнять пустоты и становиться гарниром к любому, даже самому незатейливому, блюду?..
Так и есть. Я — гарнир. Я всегда нахожусь в последних строках меню. Вне зависимости от того, где это меню составляется: на сквозняке в забегаловке “Чанахи” или в дорогом ресторане.
В университетские годы я приправляла Дашку, затем — Бывшего, затем — швейную машинку “Минерва” и мадам Цапник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
— Да и вампир к трупу на километр не подойдет, пусть даже и ожившему! — блеснула познаниями Tea. — Их всегда на свеженькое тянет! Для них застоявшаяся кровь что молоко прокисшее. Пить можно, но никакого удовольствия…
— Зачем же вырывать из контекста? — хмуро процедила Минна. — Вампиры — они тоже разные бывают. Кому-то арбуз нравится, а кому-то — свиной хрящик.
— Все равно — гадость! — Tea, во второй раз забыв о нервном потрясении, гнусно хихикнула.
— Все равно — пошлость! — не менее гнусно хихикнула Софья.
После непродолжительной паузы Минна вместе с тяжелым кожаным креслом развернулась в сторону мулатки и наставила на нее жерла своих грудей.
— А вы, дорогая Tea…
Вот он и наступил, звездный час мастера иронического детектива Теодоры Тропининой! Еще ни разу я не видела столь ослепительного блеска в ее матовых, подернутых легкой поволокой глазах. Tea ловко свернула два кукиша и сунула их под нос Минне:
— А я любовных сцен не пишу! Принципиально! Минна беспомощно скосила глаза на Софью.
— Не пишет! — заскрежетав зубами, подтвердила Сафьянова.
Зубы Минны отозвались таким же скрежетом:
— Выпендриться хочет! Кольцо в нос продела, а ведь уже не девочка!
— Ага! Решила стать круче вареного яйца! Вот только наша дорогая Tea забывает, что отсутствие любви в романе — это и есть самая страшная гадость и пошлость! Ведь что нужно нашему читателю? Нашему читателю нужно море крови, океан чувств и счастливый конец.
— Зачем же так грубо? — поморщилась Минна. — Можно сказать то же самое, но другими словами… Вы же сами писали — “роскошный стержень”! Не опускайтесь до уровня так называемых иронических детективов, дорогая Софья! Там, кроме дешевого мата, скабрезных шуток и анекдотов с бородой, нечего почерпнуть!
— Вообще-то я совсем не то имела в виду…
— Вообще-то пора прекращать всю эту порнографию! — не выдержал Чиж.
Его высокий ломкий голос пронесся над головами писательниц ударом хлыста. Tea моментально откинулась на спинку кресла и болезненно искривила губы. Минна вздохнула, а Софья набросилась на Ботболта:
— В самом деле, Ботболт! Наш юный друг прав. Вы долго еще будете испытывать наше терпение этой, с позволения сказать, эротической агиткой?! Выключите видеомагнитофон немедленно! Не дом, а вертеп какой-то!
Ботболт пожал плечами, но сафьяновскому окрику все же подчинился. Он подошел к телевизорам и выключил их, после чего протер салфеткой.
Когда оба экрана погасли и в аппаратной наступила тишина, Чиж обратился к Tea:
— Это вы обнаружили тела?
Метаморфозы настигли мулатку гораздо раньше, чем предрекала Минна. Еще минуту назад — со смуглыми кукишами наперевес — она выглядела достаточно оправившейся от потрясения. Но теперь ей снова стало плохо, и жалобные, едва слышные стоны возобновились.
— Это вы обнаружили тела, госпожа Тропинина? — повторил вопрос Чиж.
Tea выдержала паузу и прерывающимся, слабым голосом произнесла:
— Это ужасно.
— Да уж, ничего хорошего…
— Вы бы не могли принести мне еще воды, Ботболт? Я все еще неважно себя чувствую…
Ботболт кивнул и направился к двери.
— Как вы нашли их?
— Вот что, молодой человек, — жарко зашептала Tea, как только бурят исчез из поля зрения. — Вы должны немедленно вывезти нас отсюда! Я с этим убийцей и минуты не останусь!
— С каким убийцей?
— С этим басурманом Ботболтом, с кем же еще!.. За два часа умудрился троих прихлопнуть! Да еще с выражением христианского смирения на лице!
— У вас есть основания полагать, что он убийца?
— А у вас разве нет?! Почему он солгал? Почему сказал, что эти двое… — Tea обернулась к дивану с трупами и понизила голос:
— Что эти люди находятся в гараже?
— А вы у него не спрашивали?
— Ну, я же не сумасшедшая! Я ему вопрос, а он мне — яду в глотку! Или тесаком по башке! Вы же держали в руках его.., мачете! Вам, Петр, было бы сподручнее переговорить с ним… Вас он послушается…
Чиж в очередной раз покраснел и бросил на меня самодовольный взгляд: смотри, дура, как меня ценят! И какие люди! Не тебе чета!
— Я поговорю с ним. А теперь расскажите мне, как вы обнаружили тела?
— Зашла в комнату и обнаружила. Любой бы обнаружил. Товар, как говорится, на витрине, — бросила Tea и зябко повела плечами. При этом в жилете у нее что-то звякнуло.
— Я же просил! — распетушился Чиж. — Я же просил никого не покидать зал!
— Пошли вы к черту! — надменно бросила Tea. — Какие могут быть просьбы, когда у нас три трупа на руках!..
— Ну, хорошо. Значит, вы отправились в это крыло…
— Да, я отправилась в это крыло, чтобы посмотреть на мониторы, о которых вы же нам и сообщили, насколько я помню! Полагала, что, может быть, собаки угомонились, наивная!.. Или эти.., деятели пришли в себя.
— И…
— Как видите, в себя они не пришли. Даже более того… Сначала я подумала, что они просто напились и спят. Но когда подошла… — Tea перевела дух.
— Это вы так кричали?
— Нет, вы! Что за дурацкие вопросы!
— Мне просто казалось, что вы не робкого десятка. И в самообладании вам не откажешь.
— Три трупа! Какое уж тут самообладание…
— Вы ничего здесь не трогали?
— Я ведь не наша дорогая Минна, чтобы возиться с мертвецами!
— Когда вы пришли, дверь была закрыта?
— Да.
Чиж повернулся к Минне и Софье:
— Вы появились здесь позже?
— Все бросились на крик, — ответила за двоих Софья. — Мы тоже посчитали нужным подойти.
Наверняка только для того, чтобы убедиться, что с поганкой Tea что-то случилось. И что еще одной конкуренткой стало меньше.
— Мы страшно испугались. — Минна затрясла всеми подбородками сразу. — В этом доме происходит что-то нехорошее, неужели вы не понимаете?
— Чего уж тут не понять!
На этом дознавательный пыл Чижа закончился, и он обратился ко всем трем почтенным беллетристкам сразу:
— Я попрошу вас вернуться в зал. Ботболт вас проводит.
— Только не Ботболт! — вырвалось у всех троих.
— Хорошо. Тогда я попрошу нашего немецкого друга… Я оглянулась: немецкий друг уже стоял в дверях и исподлобья осматривал аппаратную.
— Вы проводите наших дам в столовую, Райнер?
— Gut! — Немец по-военному четко вздернул подбородок. — А вы?
— Мы подойдем чуть позже…
Опять “мы”! Положительно, Чиж не хотел со мной расставаться. Или все дело в моей способности заполнять пустоты и становиться гарниром к любому, даже самому незатейливому, блюду?..
Так и есть. Я — гарнир. Я всегда нахожусь в последних строках меню. Вне зависимости от того, где это меню составляется: на сквозняке в забегаловке “Чанахи” или в дорогом ресторане.
В университетские годы я приправляла Дашку, затем — Бывшего, затем — швейную машинку “Минерва” и мадам Цапник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95