ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


Все сошлись на том, что “Фара” звучит по-свойски и располагает к доверительным отношениям.
В джипе, который должен был доставить нас к месту назначения, Аглаю ждали подмерзшие розы и еще один нацмен.
Нацмен являл собой полную противоположность аристократическому Фаре: плоское блинообразное лицо монгольского божка, узкие глазки и лоснящиеся черные волосы (безлоленьего жира здесь не обошлось как пить дать!). Божок был облачен в лисью доху и снабжен четками из хорошо отшлифованного черного агата.
— А это наш радушный хозяин, — с ходу охарактеризовал нацмена Фара.
— Чингисхан местного разлива? — шепнула ему Аглая. Она умела говорить комплименты.
— Почти. Любезно согласился предоставить свой дом на время съемок.
— Улзутуев. Дымбрыл Цыренжапович. — Чингисхан местного разлива вполне по-европейски лизнул руку Аглае. — Читаю ваши книги. Видел вас по телевизору. Рад приветствовать. Счастлив принять у себя. Надеюсь, вам понравится.
— Уже нравится, — пропела Аглая, и неизвестно, к чему это относилось: к самому божку, к его лисьей дохе или к джипу с четками. — Куда вы нас везете, Дымбрыл Цыренжапович?
Черт возьми, она ни разу не споткнулась на имени! Несчастный режиссер Фара даже позеленел от ревности.
— У меня небольшой домик на берегу озера. Это севернее Петербурга. Заповедные места.
— Никогда не была в заповедных местах. А вы, Алиса? Деревня Замогилы Псковской области — вот предел моих мечтаний. И ближние пригороды Питера с очумевшими туристами. И мелкий, покрытый тиной и нефтяной пленкой Залив. Озера — совсем другое дело. Озера кольцом опоясывают город с севера. Озера и сосны, по кускам распродаваемые в частную собственность.
Судя по дохе и заплывшему жиром затылку, этой собственности у Дымбрыла Цыренжаповича — просто завались.
…Дорога заняла добрых два с половиной часа. И то только потому, что Монгол Шуудан шел на ста пятидесяти кэмэ, лишь изредка притормаживая, чтобы всучить взятки гаишникам. За превышение скорости. Аглая тоже внесла свою лепту в акцию “Нейтрализуй ГИБДД”: две книги с автографами для жен младших сержантов и старших инспекторов.
На нас с притихшим немцем Дымбрыл не обращал никакого внимания: очевидно, мы проходили по ведомству телохранителей. Безликих узкопрофильных специалистов. Восточные единоборства и греко-римская борьба в одном флаконе.
— Кто-нибудь уже приехал? — спросила Аглая у Фары.
— Все на месте. Ждем только вас.
Краем глаза я заметила торжествующую улыбку на лице Аглаи: примадонну всегда подают на десерт.
"Небольшой домик” гостеприимного Дымбрыла Цыренжаповича потряс мое воображение: он напоминал табакерку, увеличенную до размеров стационарного цирка шапито. От табакерки шли два крыла, венчавшиеся башенками в готическом стиле. Фасад табакерки был утыкан окнами с витражами, а ближние подступы к ней охраняло несколько миниатюрных дацанов.
Между дацанами носилась свора черных доберманов.
Стоило только собакам попасть в поле нашего зрения, как Райнер-Вернер, и без того пришибленный происходящим, сунул руку между колен. Я с трудом подавила смешок: не зевай, немчура, береги мошонку! Яичница делается на счет раз-два.
— Солидно, — не удержалась от возгласа восхищения Аглая.
— Налоговой инспекции тоже понравилось. — Дымбрыл самодовольно улыбнулся, продемонстрировав всем находящимся в машине хорошо подогнанные друг к другу, идеально ровные золотые зубы.
— А собаки… Это не опасно? — спросил Райнер-Вернер, а Ксоло, до этого спокойно сидевшая у меня на руках, залаяла.
— Опасно, — заверил Райнера Дымбрыл. — Но пусть дорогие гости не беспокоятся. Вас устроят в дальнем крыле. Отдельный вход и прекрасный вид на бухту.
Силуэты доберманов на хорошо утрамбованном, чуть голубоватом снегу тоже были прекрасны. Я даже залюбовалась ими, но Райнер все еще не мог успокоиться. Похоже, он уже жалел, что принял приглашение Аглаи.
— По-моему, их чересчур много…
— Разве? А я еще троих прикупил. Жизнь-то волчья, без собак не обойдешься.
Дымбрыл Цыренжапович лихо припарковал джип к ангару, смахивавшему на самолетный. К машине тотчас же подошли два охранника. Один из них осторожно вынул из джипа тушу хозяина, другой занялся нами.
Спустя несколько минут мы уже приближались к дому. Впереди, презрев все правила приличия, несся Райнер-Вернер. Мне с трудом удалось догнать его.
— Не будьте идиотом, Райнер! В конце концов, это неэтично. Пытаться ворваться в дом, не дожидаясь хозяина.
— С детства боюсь собак… Особенно таких больших. Меня покусал доберман, — на ходу оправдывался немец. — И потом, нас уже ждут.
Нас действительно ждали.
У крыльца, украшенного скульптурами двух каменных львов, стоял молодой человек в черном смокинге и белых перчатках. Все трое — и львы, и молодой человек — были уменьшенной копией самого Дымбрыла: те же узкие глаза, тот же приплюснутый нос, та же плоская, как будто раскатанная скалкой, физиономия.
На лицо молодого человека падали крупные хлопья снега, но он, казалось, не замечал их: пантеон монгольских божков не замечает подобных мелочей. Даже появление хозяина не внесло никакой сумятицы. Юноша лишь слегка наклонил голову.
— Проводи гостей, Ботболт. — Эти слова Дымбрыл Цыренжапович сбросил юноше на руки вместе с лисьей дохой — на ходу.
На непроницаемом лице Ботболта отразилась напряженная работа мысли. Видно было, что арифметические подсчеты даются ему с трудом: вместо одной приглашенной в улус хозяина прибыло трое. Что делать с двумя лишними единицами?
— Комната на третьем. Резерв, — подсказал несчастному Дымбрыл. И снова обратился к нам:
— Буду рад увидеться с вами через час. На обеде.
Он еще раз припал к руке Аглаи, с укоризной посмотрел на проштрафившегося трусишку Райнера-Вернера, скользнул невидящим взглядом по мне, кивнул режиссеру Фаре — и удалился.
Мы остались в распоряжении меднолобого Ботболта. Ботболт провел нас через огромный холл, больше напоминавший внутренности юрты. Сходство с юртой усиливалось из-за множества ковров: ковры лежали на полу, были развешаны по стенам, затягивали потолок. В коврах терялись чучела гепарда и пумы (уж не в местных ли болотцах подстрелил их хозяин?); в коврах терялись коллекции холодного оружия и вазы с сухими цветами; мы и сами едва не потерялись. И лишь в последний момент успели — вслед за Ботболтом — выскочить за полог ковра, который на поверку оказался дверью.
Языческое бурятское великолепие кончилось так же внезапно, как и началось. Коридор, в который мы попали, был самым обыкновенным новорусским коридором мраморные плиты пола, мраморные стены, встроенные светильники, абстрактные картины в узких багетах.
— Интересный тип этот Дымбрыл, — сказала Аглая режиссеру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95