Отец отмщен, но огромной ценой — потерей любимого. Стоила того их месть? Джудит пыталась сохранить и то и другое, но в результате осталась ни с чем.
»Но это я ни с чем, — напомнила она себе. — Я, а не Себастьян. У брата теперь есть все, теперь у него есть что предложить Харриет. Он удалится в свое поместье, чтобы воплотить в жизнь свои буколические мечты. А я?.. Единственное, что я могу сейчас сделать для Маркуса, — это тихо и незаметно исчезнуть из его жизни. И такому исчезновению сейчас ничто не мешает. Я скажу ему об этом при первой возможности».
На этой печальной мысли ее вдруг сморил сон. А солнце уже подымалось над Лондоном.
Проснулась Джудит после полудня, позвонила Милли, встала и в глубоком молчании оделась. — Его светлость дома?
— По-моему, миледи, после завтрака его светлость ушли. — Милли сняла пушинку с рукава короткого шерстяного жакета Джудит. — Вы выглядите немного усталой, миледи, — добавила она озабоченно. — Давайте положим немного румян.
Джудит посмотрела на себя в зеркало. Лицо бледное, взгляд тусклый и тяжелый. Она покачала головой:
— Нет. С румянами будет еще хуже. — И, застегнув на шее нитку кораллов, направилась вниз, в желтую гостиную.
— Миледи, мистер Давенпорт оставил свою карточку час назад. — В дверях стоял Грегсон с серебряным подносом в руках.
— Спасибо, Грегсон. Не могли бы вы принести мне чашечку кофе?
На обратной стороне визитной карточки Себастьян наспех написал: «Чувствую себя совершенно опустошенным. Как будто не победил, а проиграл. Если можешь, приходи ко мне. Надо поговорить».
Джудит швырнула карточку в огонь.
»Я бы чувствовала то же самое, что и Себастьян, даже если бы никакой катастрофы с Маркусом не произошло. Очень велико было напряжение, оно буквально высушило нас. А Себастьян мне сейчас нужен, как никогда прежде».
— К вам леди Баррет, миледи, — объявил Грегсон, входя с подносом кофе.
Джудит вспомнила лицо Агнес, каким оно было прошлой ночью, — маска злобы и ненависти, — и сердце ее упало куда-то в желудок. Она открыла рот сказать, чтобы Грегсон… но Агнес уже стояла в дверях. Она, как и Джудит, была бледна.
— Леди Баррет. — Джудит поклонилась, удивляясь тому, как хрупко звучит ее голос. — Это так мило с вашей стороны, навестить меня. Грегсон, принесите еще кофе.
— Не надо. Я не хочу кофе. Спасибо.
Она не возвратила Джудит поклона, а принялась ходить по комнате, ожидая, пока Грегсон закончит наливать Джудит кофе.
Когда же дверь за дворецким наконец закрылась, она резко повернулась к своей дочери. На бледном лице контрастом выделялись два круглых пятна румян, глаза лихорадочно горели.
— Давайте перестанем прикидываться, Джудит, Я не знаю, как вы со своим братом вчера ночью это сделали, но я знаю точно, что вы сделали.
— О? — Джудит иронически вскинула брови, стараясь сохранить спокойствие. — О чем это вы?
— О том же! О том, что вы мошенничали с Грейсмером. — Голос Агнес дрогнул, нездоровая бледность ее лица стала еще заметнее; руки дрожали, и, чтобы скрыть это, она их крепко сжала. — Вы разорили его!
. Агнес не говорила, а шипела, она сделала шаг в сторону Джудит. И та инстинктивно отступила назад.
— А если бы он разорил моего брата, как когда-то разорил отца, что тогда? — взволнованно выпалила Джудит. — Такой исход, вероятно, вас устроил бы. Не правда ли? На это все и было рассчитано, но сорвалось. Вот вы и возмущаетесь.
Хитрить с этой женщиной смысла не имело, она все равно обо всем догадалась, хотя и непонятно как. Джудит показалось, что ее окутывают какие-то дьявольские миазмы, и она невольно подняла руку, чтоб их разогнать.
Агнес невесело рассмеялась:
— Отец ваш, не в пример вам с братом, был безвольный дурак. Он и понятия не имел, что можно постоять за себя… или даже удержать то, что имеешь.
— Что вы знаете о моем отце? — взорвалась Джудит. — Что вы вообще можете знать о его жизни?
Агнес засмеялась снова, и Джудит пристально на нее посмотрела.
— Убирайтесь из моего дома, леди Баррет.
— Я уйду, Джудит, но не раньше чем скажу то, зачем пришла. — Голос Агнес сорвался на шепот, хотя каждое слово отдавалось колокольным звоном в тишине комнаты. — Вы заплатите за это… и вы, и ваш брат.
»О да, я заплачу, — подумала Джудит. — Я уже заплатила. И вы даже не знаете, как много мне еще придется заплатить. Зато Себастьян сейчас получил то, что положено ему по праву рождения. У него есть невеста… он будет счастлив…»
— Вы заплатите!.. — повторила Агнес. И тут снова вошел Грегсон:
— Леди Девлин, леди Изобель Хенли и миссис Форсайт.
— Джудит, весь город всполошен, — с порога объявила Изобель, окутанная облаком муслина. — Твой брат уличил графа Грейсмера в мошенничестве!
— Я ушла еще до полуночи, — вставила Корнелия. — Но Форсайт за завтраком только об этом и говорил. Он сказал, что Грейсмер больше никогда не решится появляться в обществе… О, прошу меня извинить, леди Баррет, я вас не заметила.
Глядя на Агнес, Джудит глазам своим не верила. На ее щеки вернулся румянец. Она заговорила легко и беззаботно, как всегда:
— Леди Изобель, неужели действительно в городе псе уже об этом знают? Ну тогда, леди Керрингтон, наверное, скоро у ваших дверей выстроится целая очередь. Всем захочется поговорить о подвигах вашего брата.
— Я думаю, граф уже давно мошенничал, — вставила слово Салли, расположившись у камина. — Невозможно представить, чтобы он только прошлой ночью начал играть бесчестно.
— Я тоже склоняюсь к тому, что это маловероятно, — отозвалась Джудит, стараясь, чтобы голос звучал естественно.
Если Агнес Баррет ведет себя так, будто перед этим в комнате ничего не происходило, значит, и Джудит будет нести себя точно так же. К ней вернулось прежнее самообладание.
— Но как Себастьян узнал об этом?
— Последние два месяца он постоянно играл с графом, — пояснила Джудит, избегая взгляда Агнес. — Думаю, в игре Грейсмера было не все ладно и прежде.
— Мисс Мортон, миледи.
Дверь снова отворилась, и в гостиную ворвалась взволнованная Харриет.
— О, Джудит, я просто не в силах держать при себе такую новость. Это правда, что Себастьян обнаружил мошенничество графа Грейсмера? Ох, как я жалею, что меня вчера не было там… — Харриет увидела Агнес и сразу замолчала, густо покраснев.
— Действительно, моя милочка, очень жаль, что вас там не было, — усмехнувшись, заметила Агнес. — Вы ведь графа Грейсмера очень не любите, а вчера у вас была прекрасная возможность порадоваться его несчастью. Жаль, что вы ее упустили!
— Ах вот как, леди Баррет, вы это называете несчастьем? — воскликнула Изобель, не отрывая взгляда от блюда с бисквитами. — Так вот, к вашему сведению: разоблачение жулика всегда считалось не несчастьем, а, напротив, счастьем. Разумеется, не для жулика, а для окружающих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
»Но это я ни с чем, — напомнила она себе. — Я, а не Себастьян. У брата теперь есть все, теперь у него есть что предложить Харриет. Он удалится в свое поместье, чтобы воплотить в жизнь свои буколические мечты. А я?.. Единственное, что я могу сейчас сделать для Маркуса, — это тихо и незаметно исчезнуть из его жизни. И такому исчезновению сейчас ничто не мешает. Я скажу ему об этом при первой возможности».
На этой печальной мысли ее вдруг сморил сон. А солнце уже подымалось над Лондоном.
Проснулась Джудит после полудня, позвонила Милли, встала и в глубоком молчании оделась. — Его светлость дома?
— По-моему, миледи, после завтрака его светлость ушли. — Милли сняла пушинку с рукава короткого шерстяного жакета Джудит. — Вы выглядите немного усталой, миледи, — добавила она озабоченно. — Давайте положим немного румян.
Джудит посмотрела на себя в зеркало. Лицо бледное, взгляд тусклый и тяжелый. Она покачала головой:
— Нет. С румянами будет еще хуже. — И, застегнув на шее нитку кораллов, направилась вниз, в желтую гостиную.
— Миледи, мистер Давенпорт оставил свою карточку час назад. — В дверях стоял Грегсон с серебряным подносом в руках.
— Спасибо, Грегсон. Не могли бы вы принести мне чашечку кофе?
На обратной стороне визитной карточки Себастьян наспех написал: «Чувствую себя совершенно опустошенным. Как будто не победил, а проиграл. Если можешь, приходи ко мне. Надо поговорить».
Джудит швырнула карточку в огонь.
»Я бы чувствовала то же самое, что и Себастьян, даже если бы никакой катастрофы с Маркусом не произошло. Очень велико было напряжение, оно буквально высушило нас. А Себастьян мне сейчас нужен, как никогда прежде».
— К вам леди Баррет, миледи, — объявил Грегсон, входя с подносом кофе.
Джудит вспомнила лицо Агнес, каким оно было прошлой ночью, — маска злобы и ненависти, — и сердце ее упало куда-то в желудок. Она открыла рот сказать, чтобы Грегсон… но Агнес уже стояла в дверях. Она, как и Джудит, была бледна.
— Леди Баррет. — Джудит поклонилась, удивляясь тому, как хрупко звучит ее голос. — Это так мило с вашей стороны, навестить меня. Грегсон, принесите еще кофе.
— Не надо. Я не хочу кофе. Спасибо.
Она не возвратила Джудит поклона, а принялась ходить по комнате, ожидая, пока Грегсон закончит наливать Джудит кофе.
Когда же дверь за дворецким наконец закрылась, она резко повернулась к своей дочери. На бледном лице контрастом выделялись два круглых пятна румян, глаза лихорадочно горели.
— Давайте перестанем прикидываться, Джудит, Я не знаю, как вы со своим братом вчера ночью это сделали, но я знаю точно, что вы сделали.
— О? — Джудит иронически вскинула брови, стараясь сохранить спокойствие. — О чем это вы?
— О том же! О том, что вы мошенничали с Грейсмером. — Голос Агнес дрогнул, нездоровая бледность ее лица стала еще заметнее; руки дрожали, и, чтобы скрыть это, она их крепко сжала. — Вы разорили его!
. Агнес не говорила, а шипела, она сделала шаг в сторону Джудит. И та инстинктивно отступила назад.
— А если бы он разорил моего брата, как когда-то разорил отца, что тогда? — взволнованно выпалила Джудит. — Такой исход, вероятно, вас устроил бы. Не правда ли? На это все и было рассчитано, но сорвалось. Вот вы и возмущаетесь.
Хитрить с этой женщиной смысла не имело, она все равно обо всем догадалась, хотя и непонятно как. Джудит показалось, что ее окутывают какие-то дьявольские миазмы, и она невольно подняла руку, чтоб их разогнать.
Агнес невесело рассмеялась:
— Отец ваш, не в пример вам с братом, был безвольный дурак. Он и понятия не имел, что можно постоять за себя… или даже удержать то, что имеешь.
— Что вы знаете о моем отце? — взорвалась Джудит. — Что вы вообще можете знать о его жизни?
Агнес засмеялась снова, и Джудит пристально на нее посмотрела.
— Убирайтесь из моего дома, леди Баррет.
— Я уйду, Джудит, но не раньше чем скажу то, зачем пришла. — Голос Агнес сорвался на шепот, хотя каждое слово отдавалось колокольным звоном в тишине комнаты. — Вы заплатите за это… и вы, и ваш брат.
»О да, я заплачу, — подумала Джудит. — Я уже заплатила. И вы даже не знаете, как много мне еще придется заплатить. Зато Себастьян сейчас получил то, что положено ему по праву рождения. У него есть невеста… он будет счастлив…»
— Вы заплатите!.. — повторила Агнес. И тут снова вошел Грегсон:
— Леди Девлин, леди Изобель Хенли и миссис Форсайт.
— Джудит, весь город всполошен, — с порога объявила Изобель, окутанная облаком муслина. — Твой брат уличил графа Грейсмера в мошенничестве!
— Я ушла еще до полуночи, — вставила Корнелия. — Но Форсайт за завтраком только об этом и говорил. Он сказал, что Грейсмер больше никогда не решится появляться в обществе… О, прошу меня извинить, леди Баррет, я вас не заметила.
Глядя на Агнес, Джудит глазам своим не верила. На ее щеки вернулся румянец. Она заговорила легко и беззаботно, как всегда:
— Леди Изобель, неужели действительно в городе псе уже об этом знают? Ну тогда, леди Керрингтон, наверное, скоро у ваших дверей выстроится целая очередь. Всем захочется поговорить о подвигах вашего брата.
— Я думаю, граф уже давно мошенничал, — вставила слово Салли, расположившись у камина. — Невозможно представить, чтобы он только прошлой ночью начал играть бесчестно.
— Я тоже склоняюсь к тому, что это маловероятно, — отозвалась Джудит, стараясь, чтобы голос звучал естественно.
Если Агнес Баррет ведет себя так, будто перед этим в комнате ничего не происходило, значит, и Джудит будет нести себя точно так же. К ней вернулось прежнее самообладание.
— Но как Себастьян узнал об этом?
— Последние два месяца он постоянно играл с графом, — пояснила Джудит, избегая взгляда Агнес. — Думаю, в игре Грейсмера было не все ладно и прежде.
— Мисс Мортон, миледи.
Дверь снова отворилась, и в гостиную ворвалась взволнованная Харриет.
— О, Джудит, я просто не в силах держать при себе такую новость. Это правда, что Себастьян обнаружил мошенничество графа Грейсмера? Ох, как я жалею, что меня вчера не было там… — Харриет увидела Агнес и сразу замолчала, густо покраснев.
— Действительно, моя милочка, очень жаль, что вас там не было, — усмехнувшись, заметила Агнес. — Вы ведь графа Грейсмера очень не любите, а вчера у вас была прекрасная возможность порадоваться его несчастью. Жаль, что вы ее упустили!
— Ах вот как, леди Баррет, вы это называете несчастьем? — воскликнула Изобель, не отрывая взгляда от блюда с бисквитами. — Так вот, к вашему сведению: разоблачение жулика всегда считалось не несчастьем, а, напротив, счастьем. Разумеется, не для жулика, а для окружающих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87