Графиня проявила чудеса изобретательности, и к семи часам стол был накрыт на пятьдесят человек. Габриэль удалось раздобыть прекрасный фарфор, серебро, хрусталь. На серебряных блюдах, обложенных льдом, темнела икра, на тарелках из севрского фарфора подрагивал нежнейший мусс из лосося; омары, устрицы, осетрина и другие деликатесы были расставлены на столе в ожидании гостей.
– Я хочу вам сказать, – сообщила графиня Талейрану, остановившемуся у столовой на пути к своей комнате, куда он направлялся переодеться, – одну деликатную вещь. Вся эта еда – кремы, муссы, икра, молодой лосось – очень легкая. Наверняка они все наедятся дома, а здесь лишь будут пробовать изысканные блюда. К тому же подадут прекрасное шампанское, которого здесь в избытке, а оно как нельзя лучше подходит к деликатесам.
– У тебя такие же отличные способности, какие были и у твоей матери, – заметил Талейран, целуя девушку в щеку. – Она с таким же вкусом одевалась, носила украшения и была прекрасной хозяйкой. Все считали за большую честь быть приглашенными к ней в дом.
Габриэль грустно улыбнулась:
– Я не помню этого.
– К тому времени, когда ты могла бы что-то помнить, вечеров уже не проводили. Мария-Антуанетта предложила людям есть пирожные, если они не могут купить хлеба, и революция уже была в полном разгаре.
– Да, наверное. Но мне надо пойти переодеться, – произнесла Габриэль. – В котором часу прибудет император?
– Они с Александром собираются приехать вместе, демонстрируя свою дружбу, – сухо ответил Талейран. – Как только соберутся остальные гости, к ним будут направлены посыльные, чтобы сообщить об этом их величествам.
К одиннадцати часам два салона были заполнены шумной толпой офицеров, одетых в формы наиболее прославленных полков России и Франции. Их блистательные спутницы беспрестанно обмахивались веерами, с любопытством разглядывая туалеты, прически и украшения друг друга.
Габриэль с легкостью пробиралась сквозь толпу приглашенных. Все русские прекрасно говорили по-французски, поэтому при разговоре не возникало никаких трудностей.
Талейран был безукоризненным хозяином, но Габриэль заметила, что он, как всегда, стоял в стороне и почти не принимал участия в разговорах, лишь изредка отвечая кому-то или предлагая тему для беседы.
«Старый, хитрый лис», – подумала Габриэль. Он был живым воплощением своей теории о том, что чем больше человек говорит, тем меньше понимает и тем меньше он заслуживает, чтобы к его словам прислушивались.
Но вот раздался шум бегущих ног, и в залу вбежал человек. Он бросился к министру иностранных дел.
Талейран кивнул, извинился и подозвал Габриэль. По комнате пробежал шепот: «Прибыли Наполеон и Александр!» Гости расступились, встав по обе стороны дверей.
Габриэль была знакома с Бонапартом и много раз беседовала с ним, поэтому она не испытывала волнения от предстоящей встречи с французским императором. Но ей было любопытно увидеть царя Александра.
Их императорские величества рука об руку вошли в залу, и приглашенные застыли в почтительном поклоне.
Наполеон взял графиню за руку и представил Александру.
– Mon cher ami, позвольте мне представить вам графиню де Бокер, нашу очаровательную хозяйку, – проговорил Бонапарт.
Габриэль снова присела, пробормотав светское приветствие. А когда она подняла голову, ее взгляд встретился с глазами человека, стоящего позади августейших особ в небольшой группе придворных. Этот человек сопровождал Александра и Наполеона.
Все вокруг померкло, сердце Габриэль рухнуло в бездну, колени задрожали, кровь застыла у нее в жилах. Натаниэль холодно и повелительно посмотрел прямо на нее своими большими карими глазами. Если он и был так же, как она, шокирован, увидев ее, то не подал виду. И показать, что она его знает, было равносильно смерти.
Жесткие темные волосы у него на висках стали совсем седыми, теперь он носил аккуратную маленькую бородку, которая подчеркивала худобу и неправильные черты его лица. Но никакие перемены в его внешности не лишали Прайда его необычайной притягательности, не могли скрыть гибкости его худощавого тела и силы его длинных, белых рук…
Габриэль испугалась того, что ее дыхание участилось, а ладони в шелковых перчатках покрылись потом. К тому же царь Александр что-то говорил ей.
Ее спасла необходимость отвечать императору. Она пробормотала что-то невнятное об оказываемой чести и удовольствии и принялась вежливо расспрашивать царя о его здоровье и о том, как он находит здешнее общество. Александр задержал ее руку в своей дольше положенного, похвалил ее платье и элегантный салон. А потом их величества прошли вдоль двух рядов гостей. Талейран двигался сзади них, представляя приглашенных.
Габриэль повернулась к группе придворных, сопровождающих императоров. Адъютант Александра представил всех по очереди, каждый раз низко кланяясь.
Но вот Габриэль де Бокер протянула руку и была представлена некоему Бенедикту Лубянскому.
На мгновение она потеряла дар речи, ее рука замерла в воздухе. Он склонился над ней и сильно сжал пальцы графини. Тут она услышала собственный голос.
– Вы здесь с официальной миссией, мсье? – спросила девушка, заставив себя вежливо улыбнуться.
– Не совсем, мадам. Судьба Польши очень важна для меня, но не думаю, что ее будут обсуждать во время этих переговоров.
– Да, наверное, вы правы.
Габриэль опустила руку и повернулась, чтобы поприветствовать следующего гостя. Ей казалось, что ее улыбка стала бессмысленной, а двигается она, словно марионетка на ниточках.
Натаниэль отошел в сторону. Он здоровался со знакомыми, улыбался, мало говорил и старался привлекать к себе как можно меньше внимания. Взяв у лакея бокал с шампанским, он присоединился к группе гостей, стоящих у стеклянной двери, выходящей на большую каменную террасу, обсаженную по краям деревьями.
Водная поверхность реки переливалась и сверкала, отражая мириады огней, горевших на берегу; шатры на плоту тоже были ярко освещены, и из меньшего шатра тихо лилась музыка, услаждая гостей мсье де Талейрана.
Лорд Прайд украдкой наблюдал за Габриэль. В одно мгновение ему уже показалось, что сейчас она выдаст их. Ее рука дрожала, как лист на ветру, а лицо стало таким бледным, что он подумал, что графиня вот-вот упадет в обморок. Натаниэль, несомненно, предупредил бы ее, если бы только мог. Но он узнал о ее присутствии в Тильзите уже на пути в резиденцию Талейрана: кто-то случайно обронил, что хозяйкой приема будет крестная дочь министра иностранных дел.
Кто предостережен, тот вооружен, но все же Натаниэль еще не был готов к встрече с графиней. Ему понадобилось все его умение, выработанное долгами годами опасной работы, чтобы сдержать себя и не схватить ее в свои объятия, не прижаться к ее рту губами в страстном поцелуе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105