– Я верю, что вы можете быть… страстной.
– Во всем виноват пресловутый эффект «типичной соседской девчонки», не так ли? Каждому хочется быть моим старшим братом, или моим отцом, или заменителем еще кого-нибудь. Но никто не хочет узнать, какая же я на самом деле.
– Многим ли мужчинам вы давали такой шанс?
В этом Хантер был прав, и она это понимала. Как получилось, что он знает ее так хорошо, хотя сам остается для нее загадкой? Он выдал ровно столько информации, чтобы она могла почувствовать, будто что-то узнала, но, по правде говоря, она знала слишком мало.
– Множеству мужчин, – беспечно заявила она. – Было с кем понежничать.
– Гм…
Она улыбнулась, обхватила колени руками и призналась:
– Ладно, признаю, что это наглая ложь.
– Что вы хотите? – спросил он так серьезно, что она растерялась.
– Я хочу… – Она облизнула пересохшие губы. – Может быть…
– Что?
– Может, еще один поцелуй?
Он опустил взгляд на ее губы и задержался там столь долго, что у Дженни взыграла кровь. Она была заворожена чувственностью его губ.
Его глаза потемнели, во взгляде появилось нечто загадочное. Зажегся огонь желания. Дженни, сама того не сознавая, наклонилась вперед, торопя события. Она услышала, как он резко втянул воздух, и почувствовала жар, исходящий от его кожи.
В этот момент Хантер взял себя в руки и отпрянул назад.
– Не знаю, что я делаю, Дженива, и уверен, что вы тоже не отдаете себе в этом отчета. Давайте-ка уедем поскорее отсюда, пока мы оба не натворили чего-нибудь такого, о чем пожалеем.
В ночном небе высыпали звезды, но было душно и пахло выхлопными газами. Трой обливался потом, и это его страшно бесило. Он терпеть не мог Хьюстон. Ненавидел влажность, и это отвратительное солнце, и неласковую землю. Он вырос в южной части Калифорнии, которую тоже на дух не принимал. Его родители с трудом сводили концы с концами, но отдавали его в частные школы, которые были им не по карману. Он помнил свою жалкую штопаную-перештопаную одежду. В его памяти всплывало насмешливое хихиканье девчонок со стройными загорелыми ногами и холодными улыбками. Ему хотелось наброситься на них, повалить в грязь и пинать их тощие задницы. А вместо этого он улыбался и пускал в ход свое обаяние, заставлял расплачиваться за унижения, хотя, в конце концов, они приходили в ярость и плевали ему в глаза.
Разве не так поступила с ним Вэл? В свои шестнадцать лет она была опытна не по годам. Ему было тогда пятнадцать. Он был молод, сексуально озабочен и успел побывать во многих постелях, чтобы знать, чего хочет. Вэл. Он хотел ее. Даже по прошествии многих лет он помнил, как от нее пахло и какова она на вкус. Она была ненасытна. Секс с ней был настоящей фантастикой. Но Вэл засматривалась и на других и вскоре положила глаз на одного игрока футбольной команды, который, по ее мнению, смог бы с большим успехом удовлетворить ее потребности. Он до сих пор помнил, как она хохотала, рассказывая ему о своем новом кобеле. Трой слушал молча, и в тот момент ему больше всего на свете хотелось дать ей кулаком в зубы, чтобы эта сучка перестала смеяться.
Два дня спустя он ждал вечером, когда она вернется домой. Он видел, как футболист высадил ее из машины, как его руки на прощание скользнули ей под юбку. Она игриво шлепнула его по руке и отскочила, а его спортивный пиджак остался у нее на плечах. Трой схватил Вэл, едва машина этого болвана, подмигнув задними огнями, скрылась за поворотом.
– Эй! – крикнула она.
Но Трой швырнул ее на землю. Она не испугалась. Немного посопротивлявшись молча, она вошла во вкус. Ее охватило желание, она говорила непристойности, грубо ласкала его. Он тоже завелся. Задрав ее юбки, он сорвал с нее штанишки и дал то, что она просила, о чем умоляла, но уж постарался сделать так, чтобы ей было больно. Она начала плакать, но это его не остановило. Он хотел наказать ее. Чтобы она поплатилась за все. Она продолжала плакать и умоляла его остановиться. Почувствовав, что близок кульминационный момент, он вышел из ее тела и исторг семя на спортивный пиджак ее дружка.
Больше она никогда над ним не смеялась.
Когда он впервые увидел Дженни Холлоуэй, ему показалось, что это Вэл. Те же блестящие волосы, та же улыбка. Сходство Дженни с его первой любовью помогло Трою избавиться, наконец, от воспоминаний о Вэл.
К тому же у Дженни были деньги. Много денег. Но ее поведение его раздражало. Она не желала жить в мире со своим папашей. Не хотела играть в эту игру. Она ничего не знала о сексе и не стремилась научиться. Он ударил ее просто от отчаяния, а когда увидел, как она потрясена происшедшим и обижена, как она, сама себе не веря, прикасается пальцами к своей окровавленной губе, он подумал: «Пропади ты пропадом, Вэл!» И ему стало хорошо.
Но потом на помощь плачущей принцессе примчался этот проклятый Аллен. Трой совсем не хотел расторгать брак, особенно, после того как узнал, что Аллену известны не все факты. Дженни, к счастью, струсила и не рассказала папеньке обо всех полученных травмах. Однако этот сукин сын о многом догадался. Он, несомненно, понимал, что держит Троя за горло, и, разумеется, умел привести человека в замешательство. Как же он ненавидел этого сукина сына!
Однако тот предложил много денег. Кучу денег за то, чтобы Трой исчез. Вот удача так удача! Трой в конечном счете все-таки вышел победителем.
И все бы шло хорошо, если бы эта плаксивая сучка Мишель Калгари не забеременела. Она хотела выйти за него замуж, и пока между ними длилась связь, Трой был образцовым любовником. Она была чертовски привлекательной. Он научил ее кое-каким действительно грязным штучкам, хотя она умоляла его остановиться. Ему вспомнилась ночь, когда она пыталась отползти от него, а он все продолжал снова и снова под аккомпанемент ее стонов. Даже сейчас при мысли об этом он ощущал эрекцию. Вот тогда ему и пришлось ударить ее – просто для того, чтобы прекратился этот ужасный вой. Она крикнула, что беременна. А он в ярости снова ударил ее.
Потом, конечно, он сожалел об этом. У нее все болело, и в течение нескольких дней она почти не могла двигаться. Когда случился выкидыш, она совсем затихла. Он знал, что она подумывает о том, чтобы рассказать обо всем брату. Тут ему пришлось пустить в ход все свое обаяние, но он видел, что она больше ему не верит. Она частенько ходила на крышу, чтобы подумать. Трой знал, чем кончаются эти женские «размышления». Всякий раз после этого ему указывали на дверь. Поэтому надо было остановить ее, и он это сделал. Он не хотел, чтобы все произошло таким образом. Не хотел падения с крыши.
Трой невольно содрогнулся. Дрожь началась с ног и прошла, словно волна, по всему телу. Черт возьми, ему было неприятно вспоминать об этом. Он просто приходил в ярость! Ведь он и впрямь любил ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
– Во всем виноват пресловутый эффект «типичной соседской девчонки», не так ли? Каждому хочется быть моим старшим братом, или моим отцом, или заменителем еще кого-нибудь. Но никто не хочет узнать, какая же я на самом деле.
– Многим ли мужчинам вы давали такой шанс?
В этом Хантер был прав, и она это понимала. Как получилось, что он знает ее так хорошо, хотя сам остается для нее загадкой? Он выдал ровно столько информации, чтобы она могла почувствовать, будто что-то узнала, но, по правде говоря, она знала слишком мало.
– Множеству мужчин, – беспечно заявила она. – Было с кем понежничать.
– Гм…
Она улыбнулась, обхватила колени руками и призналась:
– Ладно, признаю, что это наглая ложь.
– Что вы хотите? – спросил он так серьезно, что она растерялась.
– Я хочу… – Она облизнула пересохшие губы. – Может быть…
– Что?
– Может, еще один поцелуй?
Он опустил взгляд на ее губы и задержался там столь долго, что у Дженни взыграла кровь. Она была заворожена чувственностью его губ.
Его глаза потемнели, во взгляде появилось нечто загадочное. Зажегся огонь желания. Дженни, сама того не сознавая, наклонилась вперед, торопя события. Она услышала, как он резко втянул воздух, и почувствовала жар, исходящий от его кожи.
В этот момент Хантер взял себя в руки и отпрянул назад.
– Не знаю, что я делаю, Дженива, и уверен, что вы тоже не отдаете себе в этом отчета. Давайте-ка уедем поскорее отсюда, пока мы оба не натворили чего-нибудь такого, о чем пожалеем.
В ночном небе высыпали звезды, но было душно и пахло выхлопными газами. Трой обливался потом, и это его страшно бесило. Он терпеть не мог Хьюстон. Ненавидел влажность, и это отвратительное солнце, и неласковую землю. Он вырос в южной части Калифорнии, которую тоже на дух не принимал. Его родители с трудом сводили концы с концами, но отдавали его в частные школы, которые были им не по карману. Он помнил свою жалкую штопаную-перештопаную одежду. В его памяти всплывало насмешливое хихиканье девчонок со стройными загорелыми ногами и холодными улыбками. Ему хотелось наброситься на них, повалить в грязь и пинать их тощие задницы. А вместо этого он улыбался и пускал в ход свое обаяние, заставлял расплачиваться за унижения, хотя, в конце концов, они приходили в ярость и плевали ему в глаза.
Разве не так поступила с ним Вэл? В свои шестнадцать лет она была опытна не по годам. Ему было тогда пятнадцать. Он был молод, сексуально озабочен и успел побывать во многих постелях, чтобы знать, чего хочет. Вэл. Он хотел ее. Даже по прошествии многих лет он помнил, как от нее пахло и какова она на вкус. Она была ненасытна. Секс с ней был настоящей фантастикой. Но Вэл засматривалась и на других и вскоре положила глаз на одного игрока футбольной команды, который, по ее мнению, смог бы с большим успехом удовлетворить ее потребности. Он до сих пор помнил, как она хохотала, рассказывая ему о своем новом кобеле. Трой слушал молча, и в тот момент ему больше всего на свете хотелось дать ей кулаком в зубы, чтобы эта сучка перестала смеяться.
Два дня спустя он ждал вечером, когда она вернется домой. Он видел, как футболист высадил ее из машины, как его руки на прощание скользнули ей под юбку. Она игриво шлепнула его по руке и отскочила, а его спортивный пиджак остался у нее на плечах. Трой схватил Вэл, едва машина этого болвана, подмигнув задними огнями, скрылась за поворотом.
– Эй! – крикнула она.
Но Трой швырнул ее на землю. Она не испугалась. Немного посопротивлявшись молча, она вошла во вкус. Ее охватило желание, она говорила непристойности, грубо ласкала его. Он тоже завелся. Задрав ее юбки, он сорвал с нее штанишки и дал то, что она просила, о чем умоляла, но уж постарался сделать так, чтобы ей было больно. Она начала плакать, но это его не остановило. Он хотел наказать ее. Чтобы она поплатилась за все. Она продолжала плакать и умоляла его остановиться. Почувствовав, что близок кульминационный момент, он вышел из ее тела и исторг семя на спортивный пиджак ее дружка.
Больше она никогда над ним не смеялась.
Когда он впервые увидел Дженни Холлоуэй, ему показалось, что это Вэл. Те же блестящие волосы, та же улыбка. Сходство Дженни с его первой любовью помогло Трою избавиться, наконец, от воспоминаний о Вэл.
К тому же у Дженни были деньги. Много денег. Но ее поведение его раздражало. Она не желала жить в мире со своим папашей. Не хотела играть в эту игру. Она ничего не знала о сексе и не стремилась научиться. Он ударил ее просто от отчаяния, а когда увидел, как она потрясена происшедшим и обижена, как она, сама себе не веря, прикасается пальцами к своей окровавленной губе, он подумал: «Пропади ты пропадом, Вэл!» И ему стало хорошо.
Но потом на помощь плачущей принцессе примчался этот проклятый Аллен. Трой совсем не хотел расторгать брак, особенно, после того как узнал, что Аллену известны не все факты. Дженни, к счастью, струсила и не рассказала папеньке обо всех полученных травмах. Однако этот сукин сын о многом догадался. Он, несомненно, понимал, что держит Троя за горло, и, разумеется, умел привести человека в замешательство. Как же он ненавидел этого сукина сына!
Однако тот предложил много денег. Кучу денег за то, чтобы Трой исчез. Вот удача так удача! Трой в конечном счете все-таки вышел победителем.
И все бы шло хорошо, если бы эта плаксивая сучка Мишель Калгари не забеременела. Она хотела выйти за него замуж, и пока между ними длилась связь, Трой был образцовым любовником. Она была чертовски привлекательной. Он научил ее кое-каким действительно грязным штучкам, хотя она умоляла его остановиться. Ему вспомнилась ночь, когда она пыталась отползти от него, а он все продолжал снова и снова под аккомпанемент ее стонов. Даже сейчас при мысли об этом он ощущал эрекцию. Вот тогда ему и пришлось ударить ее – просто для того, чтобы прекратился этот ужасный вой. Она крикнула, что беременна. А он в ярости снова ударил ее.
Потом, конечно, он сожалел об этом. У нее все болело, и в течение нескольких дней она почти не могла двигаться. Когда случился выкидыш, она совсем затихла. Он знал, что она подумывает о том, чтобы рассказать обо всем брату. Тут ему пришлось пустить в ход все свое обаяние, но он видел, что она больше ему не верит. Она частенько ходила на крышу, чтобы подумать. Трой знал, чем кончаются эти женские «размышления». Всякий раз после этого ему указывали на дверь. Поэтому надо было остановить ее, и он это сделал. Он не хотел, чтобы все произошло таким образом. Не хотел падения с крыши.
Трой невольно содрогнулся. Дрожь началась с ног и прошла, словно волна, по всему телу. Черт возьми, ему было неприятно вспоминать об этом. Он просто приходил в ярость! Ведь он и впрямь любил ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90