Собака лежала у ее ног.
— Как Майкл? — вежливо спросила она, не удостоив мужа взглядом.
— Относительно хорошо.
— Относительно? Он был один не больше пары минут.
— За пару минут, Джулия, все и происходит.
Представить не могу, как тебе могло прийти в голову, будто можно оставить беспомощного маленького ребенка с большой собакой.
— Если ты полагаешь, что я невнимательная мать…
— Именно это я и полагаю, душа моя. Я думал, что могу тебе доверить заботу о моем сыне. Первый раз я оставил его под твою ответственность, и что случилось? Но это только половина беды.
Какого черта! Чего ты добивалась, подталкивая Мариан уйти от Уэйна и забрать Майкла? Я думал, Джулия, что ты на моей стороне.
— Откуда ты это взял? — воскликнула она с недоуменным видом.
— Слушал твои тошнотворно-сочувственные речи. Говорят, что подслушивающие никогда не слышат ничего хорошего. Но должен признать, что совершенно не подозревал о твоем предательстве.
— Это безумие! Ничего в нашем разговоре не может быть истолковано как нелояльность к тебе.
— Да? — Он устроил Майкла в его качалке, положил обе руки на стол ладонями книзу и начал декламировать:
— «Майкл всегда останется вашим ребенком…», «Ничто не может разорвать кровную связь матери с ребенком…», «Не позволяйте ему расти с мыслью, что вы его променяли на такого человека, как Уэйн Дэйэс…». Разве каждое слово, Джулия, не удар колокола? У тебя хватит нахальства сидеть здесь и отрицать, что именно это ты говорила Мариан?
— Нет, — с вызовом ответила она, — я все это говорила и даже больше этого. Но очевидно, что ты совсем не такой умный, как сам о себе думаешь.
Иначе ты бы выслушал все, что я говорила, а не вырывал бы отдельные фразы. Ты знаешь, к примеру, что я беременна?
Стараясь не дать ей заметить, как он потрясен, Бен выпрямился и отвел от нее взгляд.
— Конечно, ты беременна, душа моя. Это то, к чему ты в конце концов стремилась, разве нет? И ты всегда получаешь то, что хочешь, разве нет?
Не удивительно, что ты так стараешься избавиться от Майкла. Он уже отслужил свое. Не правда ли, тебе он больше не нужен для удовлетворения твоих материнских потребностей?
— Послушай, — она встала и смерила его испепеляющим взглядом, — самонадеянный, упрямый глупец! Я не говорила Мариан, чтобы она взяла назад твоего сына. Я уговаривала ее уйти от мужа, пока он не переломал ей все кости до одной.
Я повторила все, что ты говорил, поучая меня.
— Тебе плевать на Мариан. У тебя одна забота отделаться от сына Мариан, чтобы расчистить место своему ребенку.
— Твоему тоже, Бен. Или ты предполагаешь, что отец не ты? Однажды ты сказал, что Мариан единственная жертва сложившихся обстоятельств. И ты был прав. Ни тебя, ни меня, ни, слава богу, мальчика это не задевает. Она пришла, чтобы последний раз навестить своего сына. Мариан думала, что после того, как она подпишет документы и отдаст его нам, она уже никогда больше его не увидит. И я сказала ей, что она может не беспокоиться. Потому что неважно, кто смотрит за ним, она его мать. И ей всегда открыты двери. Она может навестить его, если захочет.
И хотя ты, может быть, огорчен тем, что я беременна, я не огорчена. — Она сложила руки на животе. Ее голос, полный жара, дрогнул, когда она продолжала:
— Потому что благодаря новой жизни, которая растет во мне, я поняла, какой это бесценный дар — ребенок. И мне не следует отрицать чье-либо право иметь ребенка.
— Ох, Джулия!.. — Бен почувствовал себя разбушевавшимся слоном-отшельником, лишенным чуткости.
— Помолчи! — скомандовала она. — Я не закончила. Я просила Мариан уйти от мужа, потому что он жестокий хам. Но с тех пор, как ты сегодня вернулся домой, Бей Каррерас, ты поступаешь не намного лучше!
— Прости! — Он тяжело опустился на стул и уронил голову на руки. — Понимаю, что одного слова мало, но не знаю, что еще сказать. Мое единственное оправдание — испуг. То, что я увидел и услышал, ударило меня, будто ножом. И потом все.., выплеснулось.
Джулия ничего не ответила. Она собрала чашки и поставила в посудомоечную машину.
— Это не только твоя вина, — снова заговорила Джулия. — Мне не следовало оставлять Майкла, и ты прав насчет собаки. Но проблема не в этом.
Настоящая беда в том, что ты и я постоянно видим пренебрежение и предательство там, где ничего подобного нет и не было. Я не могу объяснить тебе, но знаю: мне надо продумать, пока не поздно, как исправить поломки в нашем браке.
Глава 11
Джулия взяла сумочку и достала ключи от машины.
— Это твой способ исправить положение? В очередной раз убежать от меня? — взорвался Бен.
Ужас охватил его, когда до него дошло, что теперь он дал ей хороший повод не возвращаться.
Но он даже себе не хотел признаваться в том, что провинился. — Позволь мне напомнить, что, поскольку ты носишь моего ребенка, у тебя больше нет права па такой выбор. Ты останешься здесь.
Вот и все!
— Наверно, именно так Уэйн Дэйэс разговаривает с Мариан, — надменно произнесла она. — Различие только в, том, что она готова терпеть, а я нет.
Если бы она кричала и ругалась, то и тогда не сумела бы сильнее потрясти его. Сравнить его с Уэйном Дэйэсом?
— Черт возьми, Джулия! Ты же не серьезно?
— Не уверена. Мне начинают надоедать твои постоянные подозрения. Ты прячешься, подслушиваешь часть разговора и решаешь, что я устраиваю против тебя заговор. Я говорю, что хочу подумать, как бы наладить наш брак, а ты немедленно заявляешь, что я ухожу от тебя.
— Да, но ведь ты исчезаешь не первый раз.
— Я всегда возвращаюсь домой. И приводит меня одна и та же причина. Последние несколько недель я размышляю о нас и нашем браке и принимаю решения. Я люблю тебя. Хотя начинаю понимать, что сказать так — этого мало. Важно, что человек готов сделать. По-моему, я дала тебе недостаточно оснований верить мне.
Джулия подкосила его своей последней фразой. Первое побуждение Бена — бежать за ней и умолять остаться. Но ему было ужасно стыдно.
Он просил у нее больше, чем любой муж имеет право просить у жены. Он втоптал в пыль ее мечты новобрачной, втянул в постыдную историю, которая никогда не должна была случиться. Он ставил перед ней один ультиматум за другим, и она каждый раз уступала. Он запачкал оскорблением новость о ее беременности, хотя знал, что она больше всего на свете хотела иметь ребенка.
Она вернулась вечером.
Майкл был накормлен, выкупан и уложен спать на ночь. Бен сидел в библиотеке. Едва она вошла, он тотчас заметил, что она плакала. Глаза покраснели и опухли. И если возможно выглядеть еще более ошеломляюще красивой, то она именно так и выглядела.
Если были слова, подходящие для подобной ситуации, он их никогда не слышал. Он абсолютно ничего не мог сказать в свое оправдание. И Бен сделал единственный, как ему казалось, правильный шаг:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
— Как Майкл? — вежливо спросила она, не удостоив мужа взглядом.
— Относительно хорошо.
— Относительно? Он был один не больше пары минут.
— За пару минут, Джулия, все и происходит.
Представить не могу, как тебе могло прийти в голову, будто можно оставить беспомощного маленького ребенка с большой собакой.
— Если ты полагаешь, что я невнимательная мать…
— Именно это я и полагаю, душа моя. Я думал, что могу тебе доверить заботу о моем сыне. Первый раз я оставил его под твою ответственность, и что случилось? Но это только половина беды.
Какого черта! Чего ты добивалась, подталкивая Мариан уйти от Уэйна и забрать Майкла? Я думал, Джулия, что ты на моей стороне.
— Откуда ты это взял? — воскликнула она с недоуменным видом.
— Слушал твои тошнотворно-сочувственные речи. Говорят, что подслушивающие никогда не слышат ничего хорошего. Но должен признать, что совершенно не подозревал о твоем предательстве.
— Это безумие! Ничего в нашем разговоре не может быть истолковано как нелояльность к тебе.
— Да? — Он устроил Майкла в его качалке, положил обе руки на стол ладонями книзу и начал декламировать:
— «Майкл всегда останется вашим ребенком…», «Ничто не может разорвать кровную связь матери с ребенком…», «Не позволяйте ему расти с мыслью, что вы его променяли на такого человека, как Уэйн Дэйэс…». Разве каждое слово, Джулия, не удар колокола? У тебя хватит нахальства сидеть здесь и отрицать, что именно это ты говорила Мариан?
— Нет, — с вызовом ответила она, — я все это говорила и даже больше этого. Но очевидно, что ты совсем не такой умный, как сам о себе думаешь.
Иначе ты бы выслушал все, что я говорила, а не вырывал бы отдельные фразы. Ты знаешь, к примеру, что я беременна?
Стараясь не дать ей заметить, как он потрясен, Бен выпрямился и отвел от нее взгляд.
— Конечно, ты беременна, душа моя. Это то, к чему ты в конце концов стремилась, разве нет? И ты всегда получаешь то, что хочешь, разве нет?
Не удивительно, что ты так стараешься избавиться от Майкла. Он уже отслужил свое. Не правда ли, тебе он больше не нужен для удовлетворения твоих материнских потребностей?
— Послушай, — она встала и смерила его испепеляющим взглядом, — самонадеянный, упрямый глупец! Я не говорила Мариан, чтобы она взяла назад твоего сына. Я уговаривала ее уйти от мужа, пока он не переломал ей все кости до одной.
Я повторила все, что ты говорил, поучая меня.
— Тебе плевать на Мариан. У тебя одна забота отделаться от сына Мариан, чтобы расчистить место своему ребенку.
— Твоему тоже, Бен. Или ты предполагаешь, что отец не ты? Однажды ты сказал, что Мариан единственная жертва сложившихся обстоятельств. И ты был прав. Ни тебя, ни меня, ни, слава богу, мальчика это не задевает. Она пришла, чтобы последний раз навестить своего сына. Мариан думала, что после того, как она подпишет документы и отдаст его нам, она уже никогда больше его не увидит. И я сказала ей, что она может не беспокоиться. Потому что неважно, кто смотрит за ним, она его мать. И ей всегда открыты двери. Она может навестить его, если захочет.
И хотя ты, может быть, огорчен тем, что я беременна, я не огорчена. — Она сложила руки на животе. Ее голос, полный жара, дрогнул, когда она продолжала:
— Потому что благодаря новой жизни, которая растет во мне, я поняла, какой это бесценный дар — ребенок. И мне не следует отрицать чье-либо право иметь ребенка.
— Ох, Джулия!.. — Бен почувствовал себя разбушевавшимся слоном-отшельником, лишенным чуткости.
— Помолчи! — скомандовала она. — Я не закончила. Я просила Мариан уйти от мужа, потому что он жестокий хам. Но с тех пор, как ты сегодня вернулся домой, Бей Каррерас, ты поступаешь не намного лучше!
— Прости! — Он тяжело опустился на стул и уронил голову на руки. — Понимаю, что одного слова мало, но не знаю, что еще сказать. Мое единственное оправдание — испуг. То, что я увидел и услышал, ударило меня, будто ножом. И потом все.., выплеснулось.
Джулия ничего не ответила. Она собрала чашки и поставила в посудомоечную машину.
— Это не только твоя вина, — снова заговорила Джулия. — Мне не следовало оставлять Майкла, и ты прав насчет собаки. Но проблема не в этом.
Настоящая беда в том, что ты и я постоянно видим пренебрежение и предательство там, где ничего подобного нет и не было. Я не могу объяснить тебе, но знаю: мне надо продумать, пока не поздно, как исправить поломки в нашем браке.
Глава 11
Джулия взяла сумочку и достала ключи от машины.
— Это твой способ исправить положение? В очередной раз убежать от меня? — взорвался Бен.
Ужас охватил его, когда до него дошло, что теперь он дал ей хороший повод не возвращаться.
Но он даже себе не хотел признаваться в том, что провинился. — Позволь мне напомнить, что, поскольку ты носишь моего ребенка, у тебя больше нет права па такой выбор. Ты останешься здесь.
Вот и все!
— Наверно, именно так Уэйн Дэйэс разговаривает с Мариан, — надменно произнесла она. — Различие только в, том, что она готова терпеть, а я нет.
Если бы она кричала и ругалась, то и тогда не сумела бы сильнее потрясти его. Сравнить его с Уэйном Дэйэсом?
— Черт возьми, Джулия! Ты же не серьезно?
— Не уверена. Мне начинают надоедать твои постоянные подозрения. Ты прячешься, подслушиваешь часть разговора и решаешь, что я устраиваю против тебя заговор. Я говорю, что хочу подумать, как бы наладить наш брак, а ты немедленно заявляешь, что я ухожу от тебя.
— Да, но ведь ты исчезаешь не первый раз.
— Я всегда возвращаюсь домой. И приводит меня одна и та же причина. Последние несколько недель я размышляю о нас и нашем браке и принимаю решения. Я люблю тебя. Хотя начинаю понимать, что сказать так — этого мало. Важно, что человек готов сделать. По-моему, я дала тебе недостаточно оснований верить мне.
Джулия подкосила его своей последней фразой. Первое побуждение Бена — бежать за ней и умолять остаться. Но ему было ужасно стыдно.
Он просил у нее больше, чем любой муж имеет право просить у жены. Он втоптал в пыль ее мечты новобрачной, втянул в постыдную историю, которая никогда не должна была случиться. Он ставил перед ней один ультиматум за другим, и она каждый раз уступала. Он запачкал оскорблением новость о ее беременности, хотя знал, что она больше всего на свете хотела иметь ребенка.
Она вернулась вечером.
Майкл был накормлен, выкупан и уложен спать на ночь. Бен сидел в библиотеке. Едва она вошла, он тотчас заметил, что она плакала. Глаза покраснели и опухли. И если возможно выглядеть еще более ошеломляюще красивой, то она именно так и выглядела.
Если были слова, подходящие для подобной ситуации, он их никогда не слышал. Он абсолютно ничего не мог сказать в свое оправдание. И Бен сделал единственный, как ему казалось, правильный шаг:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33