Копии были четкие, колонки расположены ровно.
Бойетт был старым членом Демократической партии из Нового Орлеана, который в течение нескольких лет занимал, незначительный пост в палате представителей. Но однажды умер сенатор Довин, реликвия времен Гражданской войны, которому был девяносто один год. Бойетт нажал на рычаги, повыкручивал кое-кому руки, в соответствии с великой политической традицией штата Луизиана подсобрал деньжонок и нашел, куда их пристроить. Так и попал он в сенат на место Довина на оставшийся срок. Резон был прост: если человек способен найти деньги, значит, он станет достойным сенатором США.
Так Бойетт стал членом наиболее престижного клуба в мире и со временем показал, что он человек вполне способный. За многие годы ему едва удалось избежать нескольких серьезных обвинений, и, по всей видимости, он сделал из этого правильные выводы. Он с трудом прошел через два переизбрания и наконец достиг степени, привычной для большинства сенаторов с Юга, когда его попросту оставили в покое. Когда это произошло, Бойетт медленно помягчел и превратился из ярого защитника сегрегации в довольно либерального политического деятеля со своим собственным мнением. Он потерял поддержку трех подряд губернаторов Луизианы и завоевал ненависть нефтяных и химических компаний, губительно действующих на экологию штата.
Итак, Бойетт превратился в радикального защитника окружающей среды – первый случай среди сенаторов с Юга. Он организовывал походы против предприятий нефтяной и газовой промышленности, чьи магнаты поклялись погубить его. Он устраивал слушания в маленьких городках, практически уничтоженных в результате нефтяного бума, и нажил себе врагов в небоскребах Нового Орлеана. Сенатор Бойетт встал на защиту гибнущей природы родного штата и делал это со страстью.
Шесть лет назад кто-то выдвинул предложение построить могильник для токсичных отходов в приходе Ля-Форш, Приблизительно в восьмидесяти милях к юго-западу от Нового Орлеана. Проект был немедленно похоронен местными властями. Но, как чаще всего случается с идеями, выношенными совместно богатыми и влиятельными людьми, о нем не забыли, и он снова всплыл годом позже под иным названием, поддерживаемый другой группой консультантов и рекламируемый другими людьми. Местные власти во второй раз проголосовали против, но уже не таким большинством голосов. Прошел еще год, в дело пошли крупные суммы денег, в проект были внесены незначительные изменения, и он снова был поставлен на повестку дня. Пошли слухи, особенно упорный касался того, что за всем этим стоит мафия Нового Орлеана, которая не остановится ни перед чем, чтобы осуществить этот проект. Разумеется, речь шла о миллионах долларов. Люди, живущие рядом с местом предполагаемого захоронения, впали в истерику.
Газеты Нового Орлеана проделали большую работу, стараясь найти концы, связывающие мафию со строительством могильника. Замешанными оказались многие корпорации, а имена и адреса прямо указывали на криминальные структуры.
Все было уже на мази, сделка заключена, и строительство вот-вот должно было начаться. Но тут появился сенатор Бойетт со своей армией федеральных инспекторов. Он угрожал привлечь к расследованию десятки агентств, он еженедельно устраивал пресс-конференции, он выступал с речами по всему штату. Защитники проекта были вынуждены попрятаться. Корпорации отказались от комментариев. Боейтт дергал за веревочки, получая от этого огромное удовольствие.
В вечер своего исчезновения сенатор присутствовал на митинге озлобленных местных жителей, который состоялся в битком набитом спортивном зале школы в Хоума. Он уехал поздно, как обычно, один, потому что до Нового Орлеана был всего час езды. Бойетту давно надоели болтовня и жополизство его помощников, и он предпочитал по возможности ездить один. Он изучал свой четвертый язык, русский, и научился ценить тишину “кадиллака” и возможность слушать пленки с записями уроков.
В полдень на следующий день выяснилось, что сенатор пропал. В газетах Нового Орлеана появились броские заголовки статей, рассказывающих историю его исчезновения. “Вашингтон пост” предположила, что с ним что-то случилось. Шли дни, а новостей практически не было. Тело не нашли. Газеты разыскали и напечатали сотни старых фотографий сенатора. Прошло еще время, и неожиданно с исчезновением сенатора стали связывать имя Барри Мальданно, что вновь вызвало шквал нападок на мафию. На первых полосах газет в Новом Орлеане появилась довольно страшная фотография физиономии Мальданно. Газеты захлебывались рассказами о его связях со строительством могильника и мафией. Нож был известен как убийца с богатым криминальным прошлым. И так далее и тому подобное.
Затем перед камерами торжественно предстал Рой Фолтригг, объявивший о привлечении Мальданно к ответственности по делу об убийстве сенатора Бойда Бойетта. Он тоже удостоился первых полос в газетах Нового Орлеана и Вашингтона. Клинт вспомнил, что такие же фотографии появлялись и в “Мемфис пресс”. Животрепещущие публикации, но трупа как не было, так и нет. Это обстоятельство не заткнуло, однако, глотку мистеру Фолтриггу. Он продолжал разоряться по поводу организованной преступности. Он предсказывал близкую победу. Он проповедовал, произнося заранее подготовленные слова с легкостью старого театрального актера, вовремя повышая голос, размахивая руками и грозя обвинительным заключением. Он умалчивал об отсутствии трупа, но намекал, что знает нечто такое, о чем он, однако, не может говорить, что дает ему уверенность: тело сенатора Бойетта будет найдено.
Когда Барри Мальданно арестовали, вернее, когда он отдал себя в руки ФБР, в газетах также появились статьи и фотографии. Он просидел три дня за решеткой, прежде чем его отпустили на поруки, и тогда появились фотографии Барри, покидающего стены тюрьмы. На нем был темный костюм, и он улыбался репортерам. Он невиновен, заявил Барри. Это все месть.
Появлялись в газетах и сделанные с приличного расстояния снимки бульдозеров, которые по заданию ФБР перерывали влажный грунт Нового Орлеана и его окрестностей в поисках тела сенатора. Потом снова выступления Фолтригга перед прессой. Еще статьи по поводу богатой истории организованной преступности в Новом Орлеане. Поиски все продолжались, и интерес постепенно падал.
Губернатор, тоже член Демократической партии, назначил приятеля дослужить срок за Бойетта. Газеты Нового Орлеана принялись обсуждать многочисленных политиков, которые могли бы баллотироваться в сенат. По слухам, Фолтригг был одним из двух заинтересованных республиканцев.
* * *
Марк сидел рядом с Реджи на диване и вытирал глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120
Бойетт был старым членом Демократической партии из Нового Орлеана, который в течение нескольких лет занимал, незначительный пост в палате представителей. Но однажды умер сенатор Довин, реликвия времен Гражданской войны, которому был девяносто один год. Бойетт нажал на рычаги, повыкручивал кое-кому руки, в соответствии с великой политической традицией штата Луизиана подсобрал деньжонок и нашел, куда их пристроить. Так и попал он в сенат на место Довина на оставшийся срок. Резон был прост: если человек способен найти деньги, значит, он станет достойным сенатором США.
Так Бойетт стал членом наиболее престижного клуба в мире и со временем показал, что он человек вполне способный. За многие годы ему едва удалось избежать нескольких серьезных обвинений, и, по всей видимости, он сделал из этого правильные выводы. Он с трудом прошел через два переизбрания и наконец достиг степени, привычной для большинства сенаторов с Юга, когда его попросту оставили в покое. Когда это произошло, Бойетт медленно помягчел и превратился из ярого защитника сегрегации в довольно либерального политического деятеля со своим собственным мнением. Он потерял поддержку трех подряд губернаторов Луизианы и завоевал ненависть нефтяных и химических компаний, губительно действующих на экологию штата.
Итак, Бойетт превратился в радикального защитника окружающей среды – первый случай среди сенаторов с Юга. Он организовывал походы против предприятий нефтяной и газовой промышленности, чьи магнаты поклялись погубить его. Он устраивал слушания в маленьких городках, практически уничтоженных в результате нефтяного бума, и нажил себе врагов в небоскребах Нового Орлеана. Сенатор Бойетт встал на защиту гибнущей природы родного штата и делал это со страстью.
Шесть лет назад кто-то выдвинул предложение построить могильник для токсичных отходов в приходе Ля-Форш, Приблизительно в восьмидесяти милях к юго-западу от Нового Орлеана. Проект был немедленно похоронен местными властями. Но, как чаще всего случается с идеями, выношенными совместно богатыми и влиятельными людьми, о нем не забыли, и он снова всплыл годом позже под иным названием, поддерживаемый другой группой консультантов и рекламируемый другими людьми. Местные власти во второй раз проголосовали против, но уже не таким большинством голосов. Прошел еще год, в дело пошли крупные суммы денег, в проект были внесены незначительные изменения, и он снова был поставлен на повестку дня. Пошли слухи, особенно упорный касался того, что за всем этим стоит мафия Нового Орлеана, которая не остановится ни перед чем, чтобы осуществить этот проект. Разумеется, речь шла о миллионах долларов. Люди, живущие рядом с местом предполагаемого захоронения, впали в истерику.
Газеты Нового Орлеана проделали большую работу, стараясь найти концы, связывающие мафию со строительством могильника. Замешанными оказались многие корпорации, а имена и адреса прямо указывали на криминальные структуры.
Все было уже на мази, сделка заключена, и строительство вот-вот должно было начаться. Но тут появился сенатор Бойетт со своей армией федеральных инспекторов. Он угрожал привлечь к расследованию десятки агентств, он еженедельно устраивал пресс-конференции, он выступал с речами по всему штату. Защитники проекта были вынуждены попрятаться. Корпорации отказались от комментариев. Боейтт дергал за веревочки, получая от этого огромное удовольствие.
В вечер своего исчезновения сенатор присутствовал на митинге озлобленных местных жителей, который состоялся в битком набитом спортивном зале школы в Хоума. Он уехал поздно, как обычно, один, потому что до Нового Орлеана был всего час езды. Бойетту давно надоели болтовня и жополизство его помощников, и он предпочитал по возможности ездить один. Он изучал свой четвертый язык, русский, и научился ценить тишину “кадиллака” и возможность слушать пленки с записями уроков.
В полдень на следующий день выяснилось, что сенатор пропал. В газетах Нового Орлеана появились броские заголовки статей, рассказывающих историю его исчезновения. “Вашингтон пост” предположила, что с ним что-то случилось. Шли дни, а новостей практически не было. Тело не нашли. Газеты разыскали и напечатали сотни старых фотографий сенатора. Прошло еще время, и неожиданно с исчезновением сенатора стали связывать имя Барри Мальданно, что вновь вызвало шквал нападок на мафию. На первых полосах газет в Новом Орлеане появилась довольно страшная фотография физиономии Мальданно. Газеты захлебывались рассказами о его связях со строительством могильника и мафией. Нож был известен как убийца с богатым криминальным прошлым. И так далее и тому подобное.
Затем перед камерами торжественно предстал Рой Фолтригг, объявивший о привлечении Мальданно к ответственности по делу об убийстве сенатора Бойда Бойетта. Он тоже удостоился первых полос в газетах Нового Орлеана и Вашингтона. Клинт вспомнил, что такие же фотографии появлялись и в “Мемфис пресс”. Животрепещущие публикации, но трупа как не было, так и нет. Это обстоятельство не заткнуло, однако, глотку мистеру Фолтриггу. Он продолжал разоряться по поводу организованной преступности. Он предсказывал близкую победу. Он проповедовал, произнося заранее подготовленные слова с легкостью старого театрального актера, вовремя повышая голос, размахивая руками и грозя обвинительным заключением. Он умалчивал об отсутствии трупа, но намекал, что знает нечто такое, о чем он, однако, не может говорить, что дает ему уверенность: тело сенатора Бойетта будет найдено.
Когда Барри Мальданно арестовали, вернее, когда он отдал себя в руки ФБР, в газетах также появились статьи и фотографии. Он просидел три дня за решеткой, прежде чем его отпустили на поруки, и тогда появились фотографии Барри, покидающего стены тюрьмы. На нем был темный костюм, и он улыбался репортерам. Он невиновен, заявил Барри. Это все месть.
Появлялись в газетах и сделанные с приличного расстояния снимки бульдозеров, которые по заданию ФБР перерывали влажный грунт Нового Орлеана и его окрестностей в поисках тела сенатора. Потом снова выступления Фолтригга перед прессой. Еще статьи по поводу богатой истории организованной преступности в Новом Орлеане. Поиски все продолжались, и интерес постепенно падал.
Губернатор, тоже член Демократической партии, назначил приятеля дослужить срок за Бойетта. Газеты Нового Орлеана принялись обсуждать многочисленных политиков, которые могли бы баллотироваться в сенат. По слухам, Фолтригг был одним из двух заинтересованных республиканцев.
* * *
Марк сидел рядом с Реджи на диване и вытирал глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120