Закрыв стеклянную перегородку шторкой, он стал меня раздевать… Это была лучшая ночь в моей жизни, другой такой не будет никогда…
Я открыла глаза и встряхнула головой. Хватит воспоминаний, пора выходить. Закутавшись в махровое полотенце, посмотрела на себя в зеркало. Синяки под глазами, обветренные губы.. Надо приводить себя в порядок, иначе можно остаться без работы… Ладно, успею, у меня еще все впереди…
Подушившись Танькиными духами, я натянула старенькое платье, которое выменяла на зоне еще в первый месяц своего пребывания там, затем завязала кеды, подняла с пола телогрейку, платок и открыла дверь.
В дальнем конце коридора стоял седоволосый мужчина в дорогом костюме и разговаривал по сотовому телефону. Увидев его, я не решилась идти дальше.
— Эти сволочи взорвали Димыча и еще троих наших людей прямо у высотки, — донеслось до меня. — Заряд, по всей видимости, был очень мощный. От джипа остался искореженный кусок железа и больше ничего. Две машины, припаркованные рядом с ним, задело. Взрыв был направленный. Эти сволочи грамотно заложили заряд Ну ничего, мы им устроим! Мы в долгу не оста немея. Отыграемся по полной форме! Ну ладно до связи.
Подумав, что прятаться нет смысла, я решила пройти в комнату. Мужчина с интересом посмотрел на меня. «Наверное, это папик, — мелькнуло в голове. — Танька похожа на него как две капли воды. Те же черты, тот же властный взгляд…»
Поравнявшись с незнакомцем, я прижала к груди телогрейку и растерянно произнесла:
— Здравствуйте, кажется, я заблудилась. Вы не подскажете, где можно найти Таню?
— Ты Даша?
— Да.
— Очень приятно. А я Танин папа. Она мне иного про тебя рассказывала. — Мужчина взял мою руку и поднес к губам.
Вздрогнув, я выронила телогрейку. Мужчина наклонился, чтобы поднять ее, и уперся взглядом в мои кеды. От стыда мне хотелось провалиться сквозь землю.
— Пойдем, — улыбнулся он. — Я отведу тебя к Тане. Ты не против, что я сразу перешел с тобой на «ты»?
— Конечно!
— Просто я не люблю никаких официальностей. Меня зовут Григорий Давидович.
Мы дошли до конца коридора и зашли в огромную гостиную. Танька сидела в кресле-качалке и потягивала коктейль. На ней были обтягивающие джинсы и легкая кофточка. Увидев меня, она побледнела:
— Дашка, ну что ты так вырядилась! Я же повесила банный халат!
— Да неудобно как-то… Он такой чистый, — замялась я. — Мне и в своих шмотках нормально.
— Вот еще! Мы их сегодня ночью в камине спалим. Пойдем я тебя переодену.
— Тань, да ладно, — буркнула я.
— Папик, ты только посмотри! Она говорит: халат чистый, а ты что, грязная, что ли? Ты чем в ванне два часа занималась?!
— Мылась.
— Пошли, горе мое!
— Девочки, только не долго. — Григорий Давидович посмотрел на часы. — Скоро приедут гости. Спускайтесь сразу в банкетный зал.
В коридоре я дернула Таньку за руку и испуганно прошептала:
— Танька, какие гости? Какой банкетный зал?
— Гости как гости. Приедут наши друзья и родственники. А банкетный зал находится на первом этаже. Папа хочет накрыть стол в честь твоего освобождения.
— Зачем все это? — расширила я глаза.
— Дашенька, ты спасла мне жизнь. Если бы не ты, то меня задушили бы в ту страшную ночь. Я обязана тебе. Папик умеет благодарить тех, кто делает добро для его дочери. Не забывай, что ты моя подруга и мы с тобой съели не один пуд соли. Могу я тебя достойно встретить или нет?
— Танька, не знаю. Не нравится мне все это.
— Что именно?
— Я не могу так быстро перестроиться. Мне кажется, что все это происходит не со мной, что я по-прежнему нахожусь в колонии. Я благодарна тебе за все, но я ничего не могу с собой поделать.
Танька крепко меня обняла и вытерла слезы.
— Это пройдет. У меня тоже так было. Успокойся, Дашенька, прошу тебя. Да выброси ты эту чертову телогрейку! Что ты с ней носишься как с писаной торбой?!
— Не могу, — вздохнула я. — А вдруг за мной придут. Вдруг увезут обратно, а без телогрейки на зоне труба, сама знаешь.
— Никто за тобой не придет! Никуда тебя не заберут! Тебе эта телогрейка больше никогда в жизни не пригодится. Дай ее мне.
Я протянула Таньке телогрейку и опустила глаза. Еще немного, и у меня начнется истерика.
— Она хорошая, новая, — бессвязно шептала я. — Если за мной придут и отправят по этапу, то без телогрейки я пропаду, замерзну…
Танька кинула телогрейку на пол и посмотрела на мои кеды.
— И это говно тоже снимай, — устало произнесла она.
— Они, конечно, дырявые, свое уже отходили, — продолжала шептать я. — У меня ботиночки были войлочные, хорошие, теплые, забрали гады. Я столько времени на фабрике за спасибо отпахала, столько дерьмовых халатов понашила, на ботиночки себе не заработала. Обидно, Танька!
— Я уже тысячу раз слышала и про твои дерьмовые ботиночки и про дырявые кеды. Снимай эту гадость как можно скорее.
Я сняла кеды и кинула их рядом с телогрейкой.
— Платье тоже снимай. На него посмотришь и сразу на зону хочется, — улыбнулась Танька.
— Может, мне еще и трусы казенные снять?
— Зачем ты их вообще после ванны надевала? В таких трусах только на зоне ходят.
Я стала нервно срывать с себя одежду. Оставшись в чем мать родила, выпрямилась, поставив одну руку на талию и вызывающе посмотрела на Таньку.
— Довольна?
— Довольна, — мотнула она головой и внимательно осмотрела мое тело.
— Да, подруга, у тебя та же беда, что и у меня. Чесотка, язвы, нарывы… У меня тоже так была Ладно, не переживай, папик достал одну китайскую мазь, помажем — через несколько дней пройдет.
Я вздрогнула, заметив Танькиного отца, выходящего из гостиной. Увидев меня, совершенно голую, рядом с ворохом одежды, валявшейся на полу, он остановился и покраснел.
— Девочки, что вы тут устроили? Таня, вы не в состоянии дойти до гардеробной?
— В состоянии. Просто именно здесь я уговорила Дарью снять с себя это дерьмо.
Папик украдкой бросил взгляд на мою фигуру, замотал головой и пошел вниз.
Позвонив в колокольчик, Танька вызвала горничную и вежливо попросила ее:
— Марья Павловна, сожгите, пожалуйста, этот хлам в камине.
— Танюша, тут же телогрейка! От нее знаешь, сколько дыма будет. Весь особняк занесет. Может, лучше в мусорный бак выкинуть? И быстрее и без неприятных последствий.
— Выкидывайте, — согласилась Танька и повела меня за собой.
Мы зашли в просторную комнату, чем-то напоминавшую маленький магазин. С правой стороны висела женская одежда, левая была забита мужскими костюмами, рубашками, свитерами, висевшими на плечиках.
— Это наша с папиком гардеробная. Посмотрим, что тут можно найти на тебя. Я тут кое-что специально прикупила для тебя.
Танька показала мне несколько дорогих костюмов и платьев.
— Это твое, Дашенька. Выбирай, что понравится. Я бы хотела видеть тебя в вечернем туалете с глубоким вырезом и полностью открытой спи-вой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
Я открыла глаза и встряхнула головой. Хватит воспоминаний, пора выходить. Закутавшись в махровое полотенце, посмотрела на себя в зеркало. Синяки под глазами, обветренные губы.. Надо приводить себя в порядок, иначе можно остаться без работы… Ладно, успею, у меня еще все впереди…
Подушившись Танькиными духами, я натянула старенькое платье, которое выменяла на зоне еще в первый месяц своего пребывания там, затем завязала кеды, подняла с пола телогрейку, платок и открыла дверь.
В дальнем конце коридора стоял седоволосый мужчина в дорогом костюме и разговаривал по сотовому телефону. Увидев его, я не решилась идти дальше.
— Эти сволочи взорвали Димыча и еще троих наших людей прямо у высотки, — донеслось до меня. — Заряд, по всей видимости, был очень мощный. От джипа остался искореженный кусок железа и больше ничего. Две машины, припаркованные рядом с ним, задело. Взрыв был направленный. Эти сволочи грамотно заложили заряд Ну ничего, мы им устроим! Мы в долгу не оста немея. Отыграемся по полной форме! Ну ладно до связи.
Подумав, что прятаться нет смысла, я решила пройти в комнату. Мужчина с интересом посмотрел на меня. «Наверное, это папик, — мелькнуло в голове. — Танька похожа на него как две капли воды. Те же черты, тот же властный взгляд…»
Поравнявшись с незнакомцем, я прижала к груди телогрейку и растерянно произнесла:
— Здравствуйте, кажется, я заблудилась. Вы не подскажете, где можно найти Таню?
— Ты Даша?
— Да.
— Очень приятно. А я Танин папа. Она мне иного про тебя рассказывала. — Мужчина взял мою руку и поднес к губам.
Вздрогнув, я выронила телогрейку. Мужчина наклонился, чтобы поднять ее, и уперся взглядом в мои кеды. От стыда мне хотелось провалиться сквозь землю.
— Пойдем, — улыбнулся он. — Я отведу тебя к Тане. Ты не против, что я сразу перешел с тобой на «ты»?
— Конечно!
— Просто я не люблю никаких официальностей. Меня зовут Григорий Давидович.
Мы дошли до конца коридора и зашли в огромную гостиную. Танька сидела в кресле-качалке и потягивала коктейль. На ней были обтягивающие джинсы и легкая кофточка. Увидев меня, она побледнела:
— Дашка, ну что ты так вырядилась! Я же повесила банный халат!
— Да неудобно как-то… Он такой чистый, — замялась я. — Мне и в своих шмотках нормально.
— Вот еще! Мы их сегодня ночью в камине спалим. Пойдем я тебя переодену.
— Тань, да ладно, — буркнула я.
— Папик, ты только посмотри! Она говорит: халат чистый, а ты что, грязная, что ли? Ты чем в ванне два часа занималась?!
— Мылась.
— Пошли, горе мое!
— Девочки, только не долго. — Григорий Давидович посмотрел на часы. — Скоро приедут гости. Спускайтесь сразу в банкетный зал.
В коридоре я дернула Таньку за руку и испуганно прошептала:
— Танька, какие гости? Какой банкетный зал?
— Гости как гости. Приедут наши друзья и родственники. А банкетный зал находится на первом этаже. Папа хочет накрыть стол в честь твоего освобождения.
— Зачем все это? — расширила я глаза.
— Дашенька, ты спасла мне жизнь. Если бы не ты, то меня задушили бы в ту страшную ночь. Я обязана тебе. Папик умеет благодарить тех, кто делает добро для его дочери. Не забывай, что ты моя подруга и мы с тобой съели не один пуд соли. Могу я тебя достойно встретить или нет?
— Танька, не знаю. Не нравится мне все это.
— Что именно?
— Я не могу так быстро перестроиться. Мне кажется, что все это происходит не со мной, что я по-прежнему нахожусь в колонии. Я благодарна тебе за все, но я ничего не могу с собой поделать.
Танька крепко меня обняла и вытерла слезы.
— Это пройдет. У меня тоже так было. Успокойся, Дашенька, прошу тебя. Да выброси ты эту чертову телогрейку! Что ты с ней носишься как с писаной торбой?!
— Не могу, — вздохнула я. — А вдруг за мной придут. Вдруг увезут обратно, а без телогрейки на зоне труба, сама знаешь.
— Никто за тобой не придет! Никуда тебя не заберут! Тебе эта телогрейка больше никогда в жизни не пригодится. Дай ее мне.
Я протянула Таньке телогрейку и опустила глаза. Еще немного, и у меня начнется истерика.
— Она хорошая, новая, — бессвязно шептала я. — Если за мной придут и отправят по этапу, то без телогрейки я пропаду, замерзну…
Танька кинула телогрейку на пол и посмотрела на мои кеды.
— И это говно тоже снимай, — устало произнесла она.
— Они, конечно, дырявые, свое уже отходили, — продолжала шептать я. — У меня ботиночки были войлочные, хорошие, теплые, забрали гады. Я столько времени на фабрике за спасибо отпахала, столько дерьмовых халатов понашила, на ботиночки себе не заработала. Обидно, Танька!
— Я уже тысячу раз слышала и про твои дерьмовые ботиночки и про дырявые кеды. Снимай эту гадость как можно скорее.
Я сняла кеды и кинула их рядом с телогрейкой.
— Платье тоже снимай. На него посмотришь и сразу на зону хочется, — улыбнулась Танька.
— Может, мне еще и трусы казенные снять?
— Зачем ты их вообще после ванны надевала? В таких трусах только на зоне ходят.
Я стала нервно срывать с себя одежду. Оставшись в чем мать родила, выпрямилась, поставив одну руку на талию и вызывающе посмотрела на Таньку.
— Довольна?
— Довольна, — мотнула она головой и внимательно осмотрела мое тело.
— Да, подруга, у тебя та же беда, что и у меня. Чесотка, язвы, нарывы… У меня тоже так была Ладно, не переживай, папик достал одну китайскую мазь, помажем — через несколько дней пройдет.
Я вздрогнула, заметив Танькиного отца, выходящего из гостиной. Увидев меня, совершенно голую, рядом с ворохом одежды, валявшейся на полу, он остановился и покраснел.
— Девочки, что вы тут устроили? Таня, вы не в состоянии дойти до гардеробной?
— В состоянии. Просто именно здесь я уговорила Дарью снять с себя это дерьмо.
Папик украдкой бросил взгляд на мою фигуру, замотал головой и пошел вниз.
Позвонив в колокольчик, Танька вызвала горничную и вежливо попросила ее:
— Марья Павловна, сожгите, пожалуйста, этот хлам в камине.
— Танюша, тут же телогрейка! От нее знаешь, сколько дыма будет. Весь особняк занесет. Может, лучше в мусорный бак выкинуть? И быстрее и без неприятных последствий.
— Выкидывайте, — согласилась Танька и повела меня за собой.
Мы зашли в просторную комнату, чем-то напоминавшую маленький магазин. С правой стороны висела женская одежда, левая была забита мужскими костюмами, рубашками, свитерами, висевшими на плечиках.
— Это наша с папиком гардеробная. Посмотрим, что тут можно найти на тебя. Я тут кое-что специально прикупила для тебя.
Танька показала мне несколько дорогих костюмов и платьев.
— Это твое, Дашенька. Выбирай, что понравится. Я бы хотела видеть тебя в вечернем туалете с глубоким вырезом и полностью открытой спи-вой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60