OCR
«Дубчак А. Ева и ее мужчины»: АСТ, Астрель; М.; 2001
ISBN 5-17-010350-6, 5-271-02914-X
Аннотация
Ева — молодая и талантливая художница — окружена мужчинами, которые вдохновляют ее и своей любовью наполняют жизнь этой необыкновенной женщины смыслом…
Анна ДУБЧАК
ЕВА И ЕЕ МУЖЧИНЫ
* * *
Она проснулась, открыла глаза и подумала, что почему-то в последнее время стала просыпаться все раньше и раньше. Что это — неосознанное желание вернуться как можно скорее домой или просто нервы? В маленькой прохладной спальне воздух, казалось, был синим.
Ранняя весна, за окном — дождь, голубоватые простыни напоминают сугробы. В вазе — одинокая красная роза, на этот раз она не возьмет ее домой. Роза слишком уж перезрелая, почти черная, плотная, твердая, словно сделанная из упругого шершавого бархата. Светлые обои напоминают своим оттенком человеческую кожу.
Ева осторожно, чтобы не разбудить спящего рядом мужчину, опустила ноги на пол, накинула мужскую рубашку и вышла из комнаты. Можно было включить кофеварку, но ей не хотелось встречаться с Вадимом, а ведь он всегда чувствует, когда она покидает постель.
Ева быстро собралась, вышла из квартиры и прикрыла за собой дверь. Нелюбовь имеет свои приятные стороны, рассуждала она, оказавшись на улице, где мелкий нежный дождик освежил лицо и окончательно разбудил ее. Во всяком случае, она не страдает. Да и смогла бы она вот так ранним утром уйти от любимого человека?
Ева плотнее запахнула плащ и ускорила шаг. До дома оставалось пройти всего два квартала. Нет, она не любила Вадима. И он это знал. Больше такое не повторится. Обман, рожденный жалостью.., кто от этого больше страдает: мужчины или женщины? В основном женщины. Но сейчас страдают двое.
Она дошла до своего дома, зашла в подъезд и, лишь скользнув взглядом по ряду почтовых ящиков, вспомнила, как вчера вечером, когда она выходила из квартиры, чтобы пойти к Вадиму, ее соседка по этажу Елена Дмитриевна, уезжая в спешке на дачу, сунула ей в руки пакет, сказав: "Приходили тут к нашему профессору, а его дома не оказалось. Так ко мне позвонили и попросили передать вот эту посылку. Но он так и не появился, а мне уезжать надо.
Хорошо хоть вас увидела. Передадите?"
Ева достала из сумки пакет. Ни адреса, ни штемпелей, ни сургуча, который всегда ассоциировался у нее с расплавленным шоколадом. На коричневой почтовой бумаге было жирно выведено черными чернилами: «Глебу Борисовичу Фибиху».
Глеб Борисович, очень милый старичок, профессор биологии, занимал квартиру на той же лестничной площадке. Иногда он заходил к своей соседке-художнице, чтобы посмотреть ее новые работы, иногда присылал покупателей на ее картины, но, как правило, они уходили ни с чем: Ева редко продавала свои произведения.
Она позвонила в квартиру профессора и прислушалась. Обычно он работал дома, но на этот раз его, вероятно, не было. Ева подошла к своей двери, достала ключи и тут услышала в квартире голоса и непонятный шум. Она поняла, что в квартиру кто-то пробрался. Но как? Отпереть мастерскую невозможно, настолько крепки были двери и надежны замки. Значит, с балкона… Конечно, она забыла запереть балконную дверь, а новую решетку обещали поставить лишь на следующей неделе. Надо было срочно позвонить в милицию, но телефон-автомат у соседнего дома. Остается одно — будить соседей и просить, чтобы разрешили позвонить. Ну да, конечно, у нее же есть ключ от квартиры Фибиха, он сам отдал ей запасной на всякий случай. Ева открыла дверь и через минуту уже набирала 02. Дежурный, приняв вызов, тут же бросил трубку. Ева осторожно прошла в комнату, где воздух, казалось, был пропитан стойким запахом старинных книг и пыли, и осторожно открыла двери балкона. Но, увидев приставленную к нему лестницу, поняла, что опоздала. Что понадобилось грабителям в ее квартире? Картины? Золото?
Синяя с желтым машина приехала через четверть часа. Какие-то люди возились с замком, снимали отпечатки пальцев с дверной ручки, Ева отдала им ключи, и вскоре все зашли в квартиру.
— Вы можете сказать, что у вас пропало?
Она прошлась по квартире, убедилась, что все картины на месте, золото тоже, деньги — в альбоме Босха — целы. Единственное, что пропало — это пакет с бананами и восковые фрукты.
— Это дети, — сказал старший из прибывших милиционеров. — Кто бы мог подумать?
Заявление будете писать? — Он усмехнулся.
— Нет, что вы, пусть себе едят на здоровье.
* * *
Синяя с желтым машина уехала. Было только пять часов утра. Ева успокоилась, заперла балконную дверь, выкурила сигарету и вспомнила, что квартира Фибиха осталась открытой.
Что за утро! Какие-то пакеты, грабители, милиция! Она вернулась в квартиру профессора, хотела уже оставить пакет где-нибудь в ком нате, на столе, к примеру, но любопытство взяло верх. Она знала, что поступает нехорошо, но пальцы сами развязали бечевку, развернули жесткую почтовую бумагу, и Ева увидела обычную видеокассету. Ей стало еще любопытнее. Она подошла к телевизору и вставила кассету. На экране появилось неприятное насекомое крупным планом — не то кузнечик, не то сверчок Мягкий, добрый, как у сказочника, голос за кадром произнес: «А вот это молодая личинка африканской саранчи сбрасывает рубашку…»
Ева выключила видеомагнитофон, телевизор, кассету упаковала, перевязала бечевкой и, оставив на столе, вышла из квартиры Фибиха.
Вернувшись к себе, она приняла горячую ванну, позавтракала яблоком и кофе с булочкой и, забравшись под одеяло, крепко уснула. И снилась ей африканская саранча, сбрасывающая черную мужскую рубашку, такую, какая была последний раз на Вадиме.
* * *
Он пришел, как обычно, в шесть. Ева в черном из плотного шелка платье, напоминавшем палитру — настолько оно было заляпано красками, — встретила его словами:
— Я работаю.
Во всем облике Вадима, тридцатилетнего адвоката, высокого, худощавого, в светлом плаще, с небрежно накинутым на шею шелковым с орнаментом серо-розовым шарфом, ощущался какой-то немой вопрос.
— Извини, что не попрощалась, но ты так хорошо спал. Вадим, поверь, мне некогда…
У меня цветы вянут, я не могу… Ты понимаешь?
Вадим, не обращая на нее внимание, прошел в прихожую, потом в самое сердце квартиры — мастерскую, где разделся, повесил плащ на вешалку, предварительно сунув шарф в рукав, сел на стул и воззрился на неоконченный натюрморт. Потом перевел взгляд на вазу с красными розами: они были раскрыты и источали сладкий аромат.
— У тебя что, бессонница? Почему ты уходишь именно в тот момент, когда мне так необходимо видеть тебя?.. Я просыпаюсь, и мне начинает казаться, что тебя и не было, что я тебя вообще выдумал, понимаешь?
Ева ласково, как только могла, потрепала Вадима по плечу и улыбнулась. Как часто ей приходилось слышать от мужчин эти слова, вот теперь и Вадим угодил в силки, расставленные ею почти бессознательно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40