Именно угроза потери их вынуждает людей осознавать эти привычные формы жизни как достоинства коммунизма и думать об их сохранении. А это и есть противодействие перестройке, т е. контрперестройка.
В Советском Союзе живет около 300 миллионов человек. По крайней мере 60 миллионов из них вполне удовлетворены условиями коммунизма. Это – их общество. И эти слои населения достаточно влиятельны, чтобы навязывать коммунистический образ жизни большинству населения. Сейчас эти слои деморализованы. Но естественный процесс жизни есть воспроизводство устойчивой структуры населения, и в том числе – этой части избранных. На место одних индивидов приходят другие, восстанавливающие статус-кво.
У Советского Союза нет под боком другого, более мощного, западного Советского Союза, который мог бы соблазнять советских людей гостевыми подарками и супермаркетами, который мог бы инвестировать в восточно-советскую экономику триллионы долларов (не рублей!), куда могли бы переселиться миллионы людей с надеждой сразу получить райские условия жизни. Даже для Восточной Германии процесс интеграции с Западной Германией на деле оборачивается большой исторической драмой. А для Советского Союза нечто подобное могло бы быть лишь грандиозной исторической трагедией, причем – не на годы и десятки лет, а на века, если не навечно. В конце концов в стране найдутся здравомыслящие силы, которые поймут, что речь идет об историческом выживании. Массы населения сохраняют всем своим образом жизни коммунизм вовсе не потому, что любят его, а прежде всего потому, что просто не могут жить иначе и потому что отказ от коммунизма означал бы катастрофу, гибель. У них просто нет никакого выбора в том смысле, как этот выбор представляют себе на Западе. Страна уже сделала свой исторический выбор в 1917 году, в гражданскую войну, в двадцатые и тридцатые годы, в войне с Германией, в хрущевские и брежневские годы. Нынешняя попытка сбить ее с этого пути обречена на провал.
Важнейший источник контрперестройки – восстановление норм социальной организации, нарушенных кризисом. В результате этого будет сокращено число людей, вышедших из-под контроля коллективов, усилен контроль коллективов за своими членами, усилены меры наказания тех, кто не считается с требованиями своего окружения. Это немедленно сократит число участников митингов, демонстраций, «неформальных» организаций и движений. А как только начнется улучшение бытовых условий (а это неизбежно!), то массы пассивного до сих пор населения сами прикончат смуту, оказав всемерную поддержку властям и карательным органам в восстановлении общественного порядка. Это уже стало одним из требований широких масс населения. Кризис всемерно усилил преступность в стране и расшатал стабильность жизненных линий для основной массы населения, – для «молчаливого и пассивного большинства». Восстановление же общественного порядка и стабильности быта может быть достигнуто только вследствие суровых и решительных мер государства.
Ниже я хочу особо выделить другие важные источники и опоры контрперестройки.
Реакция населения
Как я уже говорил, горбачевцы назвали перестройку революцией сверху. Но советский народ, начавший в 1917 году величайшую социальную революцию в истории человечества (как его приучили думать), рано или поздно задастся вопросом: а является ли происходящее (а со временем – происходившее) в стране на самом деле революцией? А если это – революция, то в какую сторону сравнительно с революцией, начатой в 1917 году? А что, если это – контрреволюция по отношению к тому, ради чего советский народ пошел на неслыханные жертвы? Не случайно же западные «империалисты» и их лакеи хвалят Горбачева за эту «революцию»! В таком духе думает определенная часть советского населения. Причем число людей, думающих так, растет и будет расти, поскольку горбачевские нововведения, принося какие-то выгоды незначительной части населения, нисколько не улучшают положение основной массы населения, а для значительной его части приносят явные ухудшения. С их точки зрения горбачевская «революция сверху» выглядит как покушение на основные завоевания советской истории, ставшие привычными элементами советского образа жизни.
Разочарование в западнизации
Реформаторы, оппозиционеры, взбунтовавшиеся массы, – все увидели идеалы на Западе, а не во внутренних тенденциях и возможностях своей страны. Они при этом все обнаружили отсутствие того, что можно назвать историческим терпением. Они возжаждали видимых благ Запада немедленно, без исторических жертв и усилий, одними лишь распоряжениями сверху или одним лишь фактом своего бунта. Они полностью игнорировали и то, что на самом деле представляет из себя западное общество. Они видели лишь отдельные внешние проявления западного образа жизни, выгодно отличавшие его от образа жизни коммунистического, и игнорировали то, какой ценой и какими путями эти достоинства приобретаются, а также то, что благами Запада пользуются далеко не все, что наряду с ними существуют многочисленные недостатки, в качестве протеста против которых началась целая эпоха в истории человечества – эпоха борьбы за коммунизм.
Запад – это не только супермаркет, где можно приобрести все необходимые предметы потребления. Чтобы покупать, нужны деньги. А чтобы заработать их, надо спуститься из сферы кажущегося изобилия в преисподнюю общества, которая с точки зрения условий труда вполне сопоставима с коммунистической, если не хуже. Высокий жизненный уровень – это не просто зарплата людей в коммунистических странах, помноженная на пять или даже на десять, и возможность покупать на нее все, что угодно. Это – принудительный образ жизни, имеющий свои теневые стороны и доступный далеко не всякому. Если бы можно было дать возможность советским людям попробовать пожить в условиях Запада с его реальными проблемами, т е. с отсутствием гарантии работы, с поисками работы, с настоящей эксплуатацией, с поисками жилья, с ипотекой и прочими далеко не соблазнительными атрибутами западного образа жизни, то наверняка большинство из них предпочло бы советскую бедность западному благополучию.
Запад – это не только демократия, права человека и всяческие свободы. Западное общество неоднородно. И тут есть богатые и бедные, господа и слуги, преуспевающие и страдающие. Тут есть свой социальный строй, складывавшийся веками, переживший множество кризисов, революций, взлетов и падений. Формы западного образа жизни не являются универсальными и всеобщими. Их нельзя оторвать от базиса, на котором они выросли, и пересадить на почву общества с совсем иным базисом. Их нельзя оторвать от той грандиозной многовековой истории, в которой они отстаивали свое существование.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
В Советском Союзе живет около 300 миллионов человек. По крайней мере 60 миллионов из них вполне удовлетворены условиями коммунизма. Это – их общество. И эти слои населения достаточно влиятельны, чтобы навязывать коммунистический образ жизни большинству населения. Сейчас эти слои деморализованы. Но естественный процесс жизни есть воспроизводство устойчивой структуры населения, и в том числе – этой части избранных. На место одних индивидов приходят другие, восстанавливающие статус-кво.
У Советского Союза нет под боком другого, более мощного, западного Советского Союза, который мог бы соблазнять советских людей гостевыми подарками и супермаркетами, который мог бы инвестировать в восточно-советскую экономику триллионы долларов (не рублей!), куда могли бы переселиться миллионы людей с надеждой сразу получить райские условия жизни. Даже для Восточной Германии процесс интеграции с Западной Германией на деле оборачивается большой исторической драмой. А для Советского Союза нечто подобное могло бы быть лишь грандиозной исторической трагедией, причем – не на годы и десятки лет, а на века, если не навечно. В конце концов в стране найдутся здравомыслящие силы, которые поймут, что речь идет об историческом выживании. Массы населения сохраняют всем своим образом жизни коммунизм вовсе не потому, что любят его, а прежде всего потому, что просто не могут жить иначе и потому что отказ от коммунизма означал бы катастрофу, гибель. У них просто нет никакого выбора в том смысле, как этот выбор представляют себе на Западе. Страна уже сделала свой исторический выбор в 1917 году, в гражданскую войну, в двадцатые и тридцатые годы, в войне с Германией, в хрущевские и брежневские годы. Нынешняя попытка сбить ее с этого пути обречена на провал.
Важнейший источник контрперестройки – восстановление норм социальной организации, нарушенных кризисом. В результате этого будет сокращено число людей, вышедших из-под контроля коллективов, усилен контроль коллективов за своими членами, усилены меры наказания тех, кто не считается с требованиями своего окружения. Это немедленно сократит число участников митингов, демонстраций, «неформальных» организаций и движений. А как только начнется улучшение бытовых условий (а это неизбежно!), то массы пассивного до сих пор населения сами прикончат смуту, оказав всемерную поддержку властям и карательным органам в восстановлении общественного порядка. Это уже стало одним из требований широких масс населения. Кризис всемерно усилил преступность в стране и расшатал стабильность жизненных линий для основной массы населения, – для «молчаливого и пассивного большинства». Восстановление же общественного порядка и стабильности быта может быть достигнуто только вследствие суровых и решительных мер государства.
Ниже я хочу особо выделить другие важные источники и опоры контрперестройки.
Реакция населения
Как я уже говорил, горбачевцы назвали перестройку революцией сверху. Но советский народ, начавший в 1917 году величайшую социальную революцию в истории человечества (как его приучили думать), рано или поздно задастся вопросом: а является ли происходящее (а со временем – происходившее) в стране на самом деле революцией? А если это – революция, то в какую сторону сравнительно с революцией, начатой в 1917 году? А что, если это – контрреволюция по отношению к тому, ради чего советский народ пошел на неслыханные жертвы? Не случайно же западные «империалисты» и их лакеи хвалят Горбачева за эту «революцию»! В таком духе думает определенная часть советского населения. Причем число людей, думающих так, растет и будет расти, поскольку горбачевские нововведения, принося какие-то выгоды незначительной части населения, нисколько не улучшают положение основной массы населения, а для значительной его части приносят явные ухудшения. С их точки зрения горбачевская «революция сверху» выглядит как покушение на основные завоевания советской истории, ставшие привычными элементами советского образа жизни.
Разочарование в западнизации
Реформаторы, оппозиционеры, взбунтовавшиеся массы, – все увидели идеалы на Западе, а не во внутренних тенденциях и возможностях своей страны. Они при этом все обнаружили отсутствие того, что можно назвать историческим терпением. Они возжаждали видимых благ Запада немедленно, без исторических жертв и усилий, одними лишь распоряжениями сверху или одним лишь фактом своего бунта. Они полностью игнорировали и то, что на самом деле представляет из себя западное общество. Они видели лишь отдельные внешние проявления западного образа жизни, выгодно отличавшие его от образа жизни коммунистического, и игнорировали то, какой ценой и какими путями эти достоинства приобретаются, а также то, что благами Запада пользуются далеко не все, что наряду с ними существуют многочисленные недостатки, в качестве протеста против которых началась целая эпоха в истории человечества – эпоха борьбы за коммунизм.
Запад – это не только супермаркет, где можно приобрести все необходимые предметы потребления. Чтобы покупать, нужны деньги. А чтобы заработать их, надо спуститься из сферы кажущегося изобилия в преисподнюю общества, которая с точки зрения условий труда вполне сопоставима с коммунистической, если не хуже. Высокий жизненный уровень – это не просто зарплата людей в коммунистических странах, помноженная на пять или даже на десять, и возможность покупать на нее все, что угодно. Это – принудительный образ жизни, имеющий свои теневые стороны и доступный далеко не всякому. Если бы можно было дать возможность советским людям попробовать пожить в условиях Запада с его реальными проблемами, т е. с отсутствием гарантии работы, с поисками работы, с настоящей эксплуатацией, с поисками жилья, с ипотекой и прочими далеко не соблазнительными атрибутами западного образа жизни, то наверняка большинство из них предпочло бы советскую бедность западному благополучию.
Запад – это не только демократия, права человека и всяческие свободы. Западное общество неоднородно. И тут есть богатые и бедные, господа и слуги, преуспевающие и страдающие. Тут есть свой социальный строй, складывавшийся веками, переживший множество кризисов, революций, взлетов и падений. Формы западного образа жизни не являются универсальными и всеобщими. Их нельзя оторвать от базиса, на котором они выросли, и пересадить на почву общества с совсем иным базисом. Их нельзя оторвать от той грандиозной многовековой истории, в которой они отстаивали свое существование.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69